Испытание близнецов

Отвернувшись от окна, Танис жестом прервал доклад Маркхэма, а сам обратился к главе Соламнийских Рыцарей:

– Как ты считаешь, повелитель Гунтар, какого плана будет придерживаться противник при штурме?

– Я думаю, все будет предельно просто. – Гунтар подергал себя за усы. – Враг захочет повторить то же, что было при осаде Каламана. Сначала он попытается подогнать Цитадель как можно ближе к городу – при Каламане противнику помешали это сделать драконы, но... – старый рыцарь пожал плечами, – у нас их пока довольно мало. Как только Цитадель повиснет над стенами, дракониды начнут высадку и попытаются взять город изнутри. Злые драконы начнут атаковать...

– ...А властелин Сот – ломиться в главные ворота, – закончил за него Танис.

– Рыцари должны поторопиться, чтобы по крайней мере не дать ему времени унести наши трупы, – вставил Маркхэм, снова подсаживаясь к бутылке и наполняя бокал.

– А Китиара, – продолжал вслух рассуждать Танис, – попытается проникнуть в Башню Высшего Волшебства. По словам Даламара, ни одно живое существо не сможет преодолеть Шойканову Рощу, но у Кит есть какой-то амулет, который дал ей Рейстлин. Она может также дождаться, пока Сот прорвется в город, надеясь на его помощь.

– Если ее цель – Башня... – заметил властитель Гунтар, выделив голосом словечко «если». Очевидно, он все еще не верил тому, что порассказал ему Танис о магах и Вратах. – Тогда она полетит на своем драконе и постарается приземлиться как можно ближе к Шойкановой Роще, так как в суматохе сражения уследить за ней, вероятно, будет действительно не просто. Может быть, нам стоит поставить там часть рыцарей, чтобы они ей помешали?

– Рыцари не выдержат там и десяти минут. Роща имеет неприятную особенность сильно действовать на нормальных людей, находящихся от нее даже на расстоянии нескольких сотен шагов, – вставил Маркхэм и, подумав, запоздало присовокупил:

– Повелитель.

– Кроме того, рыцари нам понадобятся, чтобы сдерживать мертвецов Сота, – добавил Танис. – У меня есть один план...

Он глубоко вздохнул. Пора!

– Позвольте мне изложить его вам.

– Давай, – отозвался Маркхэм задумчиво.

– Вы уверены, что Цитадель будет атаковать крепость сверху, а Сот – штурмовать главные ворота, отвлекая вас таким образом от Китиары, которая попытается в суматохе пробраться к Башне. Я верно понял?

Гунтар кивнул.

– Тогда нужно посадить всех рыцарей на драконов; я сам оседлаю Огнекрылого. Поскольку браслет защищает меня от Сота, я им и займусь, а остальные воины могут сосредоточиться на его отряде. Как бы там ни было, у меня личные счеты с Рыцарем Смерти, – поспешно добавил полуэльф, видя, что Гунтар отрицательно качает седой головой.

– Это абсолютная чушь, мой мальчик, – печально возразил старый воевода. – Ты действительно проявил себя героем в последней войне, но у тебя, к сожалению, нет почти никакой военной подготовки. Выйти на поединок с Рыцарем Соламнии...

– Тем более с мертвым, – вставил Маркхэм и пьяно хихикнул.

Усы Гунтара сердито встопорщились, но он сдержался, хотя продолжил довольно прохладно:

– В бою против подготовленного рыцаря, особенно такого, как Сот, у тебя нет ни одного шанса выстоять – ни с браслетом, ни без него.

– Без браслета, повелитель, умение обращаться с мечом не имеет никакого значения, – резонно возразил Маркхэм и выпил еще один бокал. – Тот, кто может указать на тебя пальцем и приказать, чтобы ты умер, имеет явное преимущество перед любым из нас.

– Прошу тебя, – вставил Танис. – Я признаю, что формально моя военная подготовка не была такой тщательной и организованной, как у остальных, однако по количеству лет, что я владею мечом, я превосхожу вас по меньшей мере вдвое.

Моя эльфийская кровь...

– Провались ты в Бездну со своей эльфийской кровью... – пробормотал Гунтар и покосился на Маркхэма, который, не обращая решительно никакого внимания на своего командира, снова потянулся за бутылкой.

– Ну что же, – сказал Танис негромко. – Если меня вынудят, то я, пожалуй, воспользуюсь своим положением в иерархии рыцарей, повелитель.

Гунтар покраснел:

– Проклятье, да это же просто почетное звание! Танис улыбнулся:

– Кодекс чести не различает настоящих рыцарей и почетных: ты либо рыцарь, либо нет. Я – Рыцарь Розы, и мой возраст – сто с лишним лет – дает мне право на старшинство.

Маркхэм громко рассмеялся:

– Ради всех богов, властитель Гунтар, разреши ему умереть. Какая тебе разница?

– Он пьян, – процедил сквозь зубы Гунтар, уничтожающе глядя на молодого рыцаря.

– Он молод, – возразил Танис. – Итак, что скажешь, повелитель?

Гунтар сверкнул на него глазами. Горькие слова упрека готовы были вот-вот сорваться с его губ, но они так и не прозвучали. Старый рыцарь как никто другой знал – тот, кто рискует выйти сражаться с Сотом, обрекает себя на неминуемую гибель, вне зависимости от наличия или отсутствия магического браслета. Сначала он, правда, посчитал Таниса либо совсем наивным, либо слишком упрямым, однако, глядя в глаза эльфа-полукровки – непреклонные и решительные, – он снова подумал, что недооценил Таниса.

Поэтому, вместо резких и горьких слов, которые он приготовил для полуэльфа, Гунтар только хрипло откашлялся и указал рукой на Маркхэма:

– Проследи, чтобы этот фрукт протрезвился, и будь наготове. Я пойду предупрежу рыцарей.

– Благодарю, – Танис поклонился.

– Пусть боги будут на твоей стороне, – неожиданно добавил Гунтар низким, сдавленным голосом и, быстро пожав Танису руку, вышел из комнаты.

Полуэльф проводил его взглядом, а затем посмотрел на Маркхэма, который с кривой улыбкой заглядывал одним глазом в горлышко пустой бутылки из-под бренди.

«Он не настолько пьян, как кажется, – подумал Танис. – Или как ему хотелось бы».

Полуэльф отвернулся и подошел к окну. Он стоял, уставясь невидящими глазами вдаль. Рассвет близился.

Лорана!

Возлюбленная жена моя! Когда мы прощались с тобой неделю назад, ни один из нас не думал, что придется надолго расстаться. За нашу жизнь мы провели с тобой в разлуке слишком много времени, однако, должен признаться, именно сейчас я почти не горюю о том, что тебя нет рядом. Ты теперь в безопасности, и это утешает меня, но если Рейстлину удастся осуществить свой план, то, боюсь, на Кринне безопасных мест не останется и в помине.

Откровенно говоря, любимая, у меня нет почти никакой надежды, что кому-то из нас удастся уцелеть, однако мысль о моей – вполне вероятной – смерти нисколько меня не пугает. Я говорю это совершенно честно. Однако я не могу думать об этом спокойно – гнев и ярость беспрестанно терзают мое сердце. В прошлой войне я мог позволить себе безрассудную отвагу – у меня ничего не было, и, следовательно, мне нечего было терять. Но никогда так сильно я не хотел жить, как сейчас. Словно скупец, храню я в памяти счастливые дни и минуты, проведенные вместе с тобой, ни за что и никому не желаю их отдавать. В последние дни я часто размышлял о наших планах на будущее, о детях, которые у нас могли бы появиться...И конечно, я думал о тебе, любимая, о том горе, которое причинит тебе моя смерть...