Испытание мечтой или подруги поневоле
Шрифт:
— Лен, ты что-нибудь понимаешь?
— Немного, — ответила я.
Алина поднялась и перешла через линию, разделявшую наши владения. Я села на кровати, она опустилась рядом, держа на коленях злополучную шкатулку.
— Смотри! — сказала она, нажав пружину. Крышка отпрыгнула и показала два сияющих свитка.
— Ого! — удивилась я. — Но как?!
Прилучная пожала плечами:
— Никто, кроме нас, не прикасался, — задумчиво рассуждала она.
— Наверное, кто-нибудь сердобольный успел прочитать заклинание, — предположила я.
— Клавка?
Воспитательница стояла в шаге от меня, я бы заметила шевелящиеся губы, поэтому
— Лады, — вздохнула Прилучная, поднимаясь, — будем надеяться, что проверки на этом закончились. Спокойной ночи.
Она перешла на свою сторону и отделилась стеной. Я же, забыв о своём прежнем интересе, взялась за справочник, надеясь отыскать заклинание, возвращавшее свечение свитку. Должно же оно существовать, раз кто-то применил!
Ничего, кроме освещения комнат, не нашла. Здесь было разнообразие: можно зажигать общий свет или использовать направленные источники, были и точечные и ленточные способы. О признаках наличия дара ничего не встречалось. Я решила применить осветительное заклинание к бумаге, выбрала для тренировки блокнот.
«Назначив» его источником света, установила наручный таймер и произнесла вычитанные в справочнике слова. О чудо! Блокнот засиял, правда, не серебристым, а тёплым желтоватым оттенком. Неважно, я сочла доказанной теорию восстановления намагиченности свитка с помощью заклинания. Не чувствуя подвоха, ждала истечения срока и присматривала новый объект для опыта, но почувствовала запах горелой бумаги. Что такое? Уголки блокнота почернели, их краешки занялись оранжевым. Горит? Испугавшись, я попыталась задуть расцветающее пламя, но оно только сильнее вспыхнуло. А-а-а! Скинув блокнот на пол, я стала топтать его, но искры упали на ковёр, завоняло палёной шерстью, тонкая струйка дыма поднялась от блокнота к потолку, завыла сирена. Похоже, сработала пожарная сигнализация.
Упрямый блокнот разгорался всё сильнее, ковёр тлел лениво, покрывало, свисавшее с кровати в опасной близости от источника огня, тоже пускало струйки дыма. В дверь постучали. Да что там! Колотили. Я узнала голос куратора, довольно встревоженный:
— Леди Елена, с вами всё в порядке?
Дверью мы почти не пользовались, они существовали только для того, чтобы ночью можно было выйти по нужде, чего я не делала, поэтому даже не представляла, как она открывается. Бросив догорающий блокнот, я подскочила к двери и судорожно тянула за рычаг, пытаясь сдвинуть щеколду.
— Не получается, Лекс! — крикнула я, после чего услышала неразборчивую команду, разблокировавшую замок.
Дверь распахнулась, куратор влетел в комнату и двумя словами вызвал целое облако мельчайших брызг. Все источники дыма и огня в одно мгновение погасли. Сирена заткнулась. Я покачнулась, ища рукой опору — то ли от пережитого стресса, то ли просто дыму наглоталась. Мужчина шагнул ближе и поддержал меня за талию. Я обвила его шею руками и почти повисла — ноги не держали.
— Вам нехорошо? — беспокоился куратор. — Леди, быть может, лучше прилечь?
Я помотала головой и прошептала ему куда-то в шею:
— Сейчас… сейчас пройдёт. Немного голова кружится.
В коридоре снова раздался топот. Я едва успела отстраниться от Лекса, как в дверном проёме нарисовался усатый коренастый мужчина:
— Что случилось,
ваше…— Всё в порядке, Макар! — резко ответил Лекс. — Можешь возвращаться в дежурку и спать дальше.
— Я… э-э-э… сразу, как…
— Иди, Макар, — более миролюбиво сказал куратор, — уже всё нормально.
Усач поклонился и, прикрыв за собой дверь, исчез. За что я была ему очень признательна. Лекс осмотрелся и предложил помочь убраться, я ответила, что справлюсь сама. Мы помолчали. Наконец, решив объяснить произошедшее, я призналась:
— Использовала блокнот в качестве фонаря.
— Зачем? — удивлённо вскинул брови мой гость.
— Экспериментировала.
— Постарайтесь впредь быть осторожнее.
— Хорошо, — кивнула я. — Хорошо, что вы оказались рядом.
Мы стояли очень близко друг к другу. Я всё ещё помнила тепло его прикосновения и аромат вишнёвой смолы, который уловила, прильнув к его плечу. Мне было и сладко, и горько. Умом я понимала, что куратор здесь лишь по обязанности, но так хотелось верить, что Лекс не совсем равнодушен ко мне.
— Кстати, — заговорил он с какой-то по-детски растерянной улыбкой, — я ведь не случайно здесь оказался. Шёл, чтобы извиниться.
— Извиниться? — переспросила я.
Лекс кивнул и пустился в объяснения. Он ни в коем случае не хотел навредить нам. Случайно проговорился, когда утешал загрустившего ректора. Тот слишком близко к сердцу воспринял моё заявление о том, что Ясмина избавилась от его ребёнка.
— …Всеволод Мартынович заверил меня, что не будет применять ни к одной из вас никаких мер наказания, — оправдывался куратор.
— Зачем же тогда нагрянул с проверкой, да ещё приглашения царские потребовал? — задумчиво спросила я. — В чём хотел убедиться?
Лекс засмеялся почти беззвучно и по-доброму, я невольно улыбнулась.
— Вы так ловко его провели, — сказал он, не прекращая улыбаться, — Мартынович и меня записал в обманутые. Решил, что документы вы украли или подделали. Царское приглашение не подделаешь, если дара у девушки нет, оно гаснет. Вот и решил лично убедиться.
Из этих слов стало ясно, что куратор не имел отношения ни к обыску, ни к восстановлению сияния. Загадка пока оставалась загадкой.
— И что же он намерен делать теперь?
— Искать свою дочь. Правда, — куратор пожал плечами, — мне придётся помогать ему. Обещал.
— Как вы собираетесь искать Полину?
— Прежде всего, поеду к графу. Пусть расскажет всё, что знает. Кстати… — Лекс взял меня за руки и тихонько встряхнул их, — хотите поехать со мной?
Мне совершенно незачем было ехать к графу, там более он недвусмысленно заявил, что не желает нас больше видеть, но я не могла сказать «нет». Я чувствовала тепло рук любимого человека и таяла. Пусть жест был приятельский и не подразумевал никаких чувств, это невозможно было объяснить глупому сердцу, оно пустилось вскачь и ликовало.
— С удовольствием, — ответила едва слышно.
— Рад. Очень рад! — воскликнул куратор, будто и в самом деле нуждался в моей поддержке. — Договоримся на следующий выходной. Хорошо? А теперь отдыхайте. Я пойду. Вам правда не нужна помощь в уборке?
— Спасибо. Нет. Спокойной ночи. — Тон у меня был неуместно романтичный, но едва за мужчиной закрылась дверь, как я взвизгнула и подпрыгнула, высоко задрав колени эдаким козликом: — Йу-хо-хо!
У меня будет ещё одно свидание!
7. Избранная