Испытание. По зову сердца

Смастерив на скорую руку навес, они сели завтракать.

— Степан Глебыч, ну, как ты решил? — спросила Вера.

— Решил податься к своим. Конечно, ради Родины можно и с поросятами возиться, но мне, — и Степан с силой вонзил нож в консервную банку, — сподручнее, Юлия Петровна, фашистов бить!

— Ну что ж, мы в своем деле, Степан Глебыч, не неволим, — сказала Вера. — Но напоследок прошу тебя еще раз помочь.

— Всегда готов!

— В сторону Витебска, отсюда километра полтора, должно быть село Андреевщина. Там, во втором доме по правой стороне, спросишь Григория Ивановича.

— Деда Гришу? — перебил ее Степан. — Так это ж наш партизан.

— Вот и хорошо, — обрадовалась Вера и вручила ему радиограмму. — Передай это деду Грише. А дальше что делать, он тебе скажет.

— Так давай собирайся, и пойдем все вместе.

— Нет, без указания деда Гриши мне туда идти нельзя.

— Без указания деда Гриши нельзя? — удивился Степан, так как в их бригаде дед Гриша был всего-навсего связным «Дяди Вани». — Он что, твой начальник?

— У нас, Степан Глебыч, о начальнике узнают тогда, когда пожелает этого сам начальник. На сегодня у нас начальник — дедушка Григорий. Ну, с богом! — улыбнулась Вера и проводила его до лесной дороги.

Часа через три Степан вернулся с дедом Гришей.

— Григорий Иванович, здравствуйте. — Вера взяла его под руку и повела в убежище. — Как вы там, рассказывайте.

— Рассказ потом, а сейчас садитесь обедать, — дед Гриша вытащил из кошелки завернутую в платок кастрюльку, развернул, и из нее приятно потянуло жареным салом и луком.

— Такой запах, Григорий Иванович, нас демаскирует, так что надо поскорее эту предательскую прелесть ликвидировать. Тетя Стеша, давай подналяжем. — И Вера первая подхватила ложкой лоснящуюся салом картофелину. — Вот это да! — зацепила она вторую. Кастрюлька мгновенно опустела. — Вот теперь бы, товарищи, чайку.

— А это мы в один момент, — и Степан шагнул было к котелку, но Вера его остановила:

— Пока, Степан Глебыч, нам костров разводить нельзя. Удовольствуемся хладной водицей. Ну, Григорий Иванович, рассказывай, а я попью.

— Мой сказ короткий. Идемте! Дорогой поговорим.

— А Степан Глебыч? Ведь он решил уходить.

— Степан? Куда он денется? Теперь до следующего наступления наших он и я — с вами.

Шли цепочкой все время по стежке лесом. Первым шагал дед Гриша, за ним Устинья, потом Степан с рацией и замыкала цепочку Вера.

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

Разместились в избе деда Гриши. Он обосновался у равного по годам деда Михася, служившего на станции.

Женщины сразу же стали готовить ужин. Пришел Михаил Макарович. Поставил на стол поллитровку и миску квашеной капусты.

— Давайте, друзья сделаем так, — подошел он к Устинье. — Сейчас караулите ты и Юля. Мы наскоро закусим, и на смену вам выйдут деды Гриша и Михась. Ступайте! Здесь мы распорядимся сами.

Действительно, все получилось по-быстрому. Михаил Макарович поднял свою чарку и тихо начал:

— Боевые товарищи! Сегодня наше радио сообщило радостную весть. Наши войска вновь развернули наступательные бои по всему фронту от Витебска до Таманского полуострова. Вдумайтесь — от Витебска до Таманского полуострова! Это, друзья, на полуторатысячном пространстве идет сражение за освобождение нашей Отчизны. На Кубани взят город Тамань, на Днепре — Переяславль, на полоцком направлении — Невель. Наш Западный и его соседи Калининский, Брянский сражаются уже на белорусской земле и штурмуют Лиозно, Ленино, от Дрибины до Гомеля вышли на Проню и Сож и наступают на Гомель. Это, соратники, уже победа! Так выпьем же за доблесть и героизм Красной Армии и партизан и за славные дела бесстрашных разведчиков!

— Спасибо тебе, Петр Кузьмич, за такую весть. — Дед Михась утер ладонью заслезившиеся глаза. — Дай бог, чтобы после войны мы встретились бы вот так за моим столом.

— Обязательно встретимся, Михась Ничипорович. А сейчас прошу вас и Григория Ивановича сменить женщин.

— Поужинаешь, — протягивая ломоть хлеба, наставлял Веру Михаил Макарович, — тебя дед Гриша спрячет в надежном месте.

— Чего это так таинственно? — поинтересовалась Вера.

— Видишь ли, все наши знают тебя, как жену Кудюмова, и еще то, что она то ли умерла от зверских побоев карателей, то ли, находясь в Рославльской больнице на смертном одре, попала к красным. Так считает и полиция. Теперь — я вдовец, — усмехнулся Михаил Макарович. — Ясно?

— Ясно, овдовевший супруг.

— Раз ясно, так садись, слушай и запоминай. — Михаил Макарович положил на стол ученическую карту, где были только такие города, как Витебск, Орша, Могилев, Гомель, ярко-синим обозначен Днепр и тонюсенькой ниточкой — Сож.

— Наш Западный фронт, — показывал он острием ножа на дорогу между Смоленском и Витебском, деля ее пополам, — начинается отсюда, от Рудни, а идет, — повел он нож на юг, немного скашивая его на запад, — на Ляды, Ленино, Дрибин, Чаусы и так до Пропойска. Противник витебское направление прикрывает 6-м армейским корпусом. Где его штаб — не знаю. Связи у меня с тем флангом нет. На днях наше командование перебросило к нам молодого паренька-радиста. Парень мне понравился. Звать его Алесь Федорович, белорус. Прекрасно владеет немецким языком. Оршанское направление прикрывает 39-й танковый. Здесь я сам веду наблюдение. На Могилевском — 12-й армейский, за ним наблюдают Василий и Аня. Колонна Василия перебазировалась на Могилев, и он и Аня хорошо там устроились. Алеся Федоровича пока что переправил в Гапонское лесничество к леснику. Ты с ним там встретишься и посмотришь, как он на рации работает. Лесник — наш человек — связной партизан. Он постепенно всех вас переправит в Богушевск.

Когда все было закончено, Вера спросила:

— Здесь не интересовались Верой Железновой?

— Пока что, как говорят православные, бог миловал.

— А я, Михаил Макарович, этим заболела. Стоит кому-нибудь на меня посмотреть, как мне кажется, что вот он разинет рот и спросит: «Не вы ли Вера Железнова?» Жуть!

— Такое у нас бывает. Нервы, милая, устали. Им надо бы отдохнуть там, у нас дома, чтобы над тобой не висел вечный страх и подозрение. Но пока что это несбыточно. Так что давай зажмем покрепче все, придавим страх и будем так же неуловимо трудиться для нашего славного дела.

На этом распрощались. А утром, чуть засерело, Михаил Макарович провожал Веру и ее товарищей в путь.

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

Стук в окно напугал Веру. Она мгновенно сунула в тайник шифрограмму, которую готовила для передачи фронту, и потушила коптилку.

— Кого это леший несет в такую непогоду? — ворчал Захар Петрович, хозяин дома, слезая с печи.

В ответ чуть слышно донеслось с улицы:

— Откройте, Захар Петрович. Это я, Петр Кузьмич.

— Боже мой! — радостно всплеснула руками Вера.

Михаил Макарович еще в сенях сбросил непромокаемый дождевик, стряхнул с него воду и вошел в хату.

— Здравствуйте, друзья! Не ожидали? Небось, напугались?

— Да, трошку есть. Тут у нас на деревню частенько налетают. Так что мы привыкли, — чиркнул спичкой Захар и зажег коптилку.

— Частенько? — спросил Михаил Макарович, опасаясь за Веру.

— Конечно, не так часто, как в городе, но все же... Больше всего после налета партизан. В прошлом месяце эшелон они спустили, так на другой день все деревни, в том числе и наши Тесы, опустели. В прошлую среду в Добрино кого-то из полицейского начальства хлопнули, и нас снова шуровали. Мы как только о таком деле услышали, сразу кто куда. Приходим домой, а дома замки взломаны и все вверх дном. Бывает, иной раз наш дом обходят.