Испытание. По зову сердца

— Так надо, — Стропилкин сел рядом, положил автомат на топчан. — Теперь слушайте. Как только выскочите из наших дверей, так сразу же бегите направо. У дома, что на углу, вас встретят ваши люди. Если не встретят, то заворачивайте направо, за угол, там, у разрушенного дома, будет стоять грузовик. Так вы прямо в его кабину. А там уже все — вы спасены!

— А вы?

— За меня не беспокойтесь. Я вас здесь у входа прикрою и — на смолокурню. А там болотом — к вашим. Так мы договорились. А теперь давайте немного передохнем да и за дело.

— А как же я выйду на улицу?

— Здесь я вас выведу, как бы на допрос к начальству. Об этом я караульного уже предупредил. А там, в здании, дверь со двора, как раз против выходной двери на улицу. Как только войдем, вы сразу шмыгнете под лестницу. Я пройду к часовому и скажу, что его просит дежурный, а сам встану вместо него. Вот в этот-то момент вы выбегайте на улицу. Выбежите и летите без оглядки, учтите, что для спасения считанные минуты. На счастье — минуточку молчания. — Но он молчать не мог: — Увидя вас, я второй раз родился. И как страстно хочется своей кровью смыть весь тяжелый груз преступления перед Родиной... И я это, Вера, сделаю... А теперь — нам пора. — И он постучал в железную дверь. Дверь распахнулась, и свежим воздухом надежды и бесстрашия обдало Веру. И она, подобно арестантке, заложив руки за спину, первой вышла из подвала и торопливо зашагала по уже серебрившейся заморозком стежке.

— Постойте, я посмотрю. — Стропилкин остановил Веру у черного входа в комендатуру, открыл дверь и, убедившись, что там никого нет, коснулся рукой ее локтя. Вера поняла, переступила порог и мгновенно юркнула под лестницу.

Тот первоначально как бы зашел в основное помещение, но тут же торопливо вышел к постовому у входа:

— Штанге, тебя дежурный вызывает. Иди, а я постою. — И встал вместо него, раскрыл входную дверь и вышел на улицу. Как только Штанге скрылся за дверью коридора, Стропилкин сделал знак: «Беги!» Вера сорвалась с места, вылетела на улицу, осмотрелась и тут же повернула направо и торопливо зашагала к углу. Ее подхватил под локоть Степан и повел к машине.

Выигрывая для Веры время, Стропилкин стоял в растворе открытых дверей с автоматом на изготовку.

— Что за шутки? — взревел выскочивший на площадку дежурный. Но увидев озверелый взгляд Вольфа, крикнул помощнику по охране:

— Арестовать! Курт, усилить охрану камер!

Стропилкин короткой очередью скосил бросившихся к нему солдат, чем поднял «в ружье» всю комендатуру. Выскочив на улицу, он бросился на другую сторону. Там перемахнул палисадник и скрылся в зарослях заброшенного сада. Вслед раздался выстрел, потом другой.

— Взять его! — скомандовал дежурный группе солдат.

ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ

Шофер дядя Рыгор сразу повернул машину на южную окраину и там проскочил в лес на какую-то минуту раньше, чем сюда вышло оцепление. Минуты через три Рыгор миновал дорогу на Козлы. Здесь на опушке рощи остановил машину и высунулся из кабины.

— Василий Климович, пробеги, посмотри, где сворот на полевую дорогу.

Из кузова соскочили два партизана и побежали вперед. Вера тоже было подалась, но ее Рыгор удержал:

— Сидите, подстрелят. А нам приказано вас оберегать.

Вскоре вернулся один, встал на подножку и сказал:

— Езжайте до скирды, а за ней Антип стоит. Только не загуменьем, а подальше от Могилевки. Что-то там шумят.

— А там, вишь, плешь-то какая. Будем как на ладони. Да и она-то как на рождество светит, — кивнул Рыгор на луну. — И так и этак плохо. Так что жми на всех скоростях через поле. За горой сразу Хромейково, там нас должны встречать наши и прикрыть.

— Коли так, то держись! — и Рыгор дал полный газ. Машина неслась, разбрасывая на выбоинах по кузову людей. Но они терпели, так как с обеих сторон в полукилометрах чернела опасность: справа — Могилевка, слева — Вакары.

— Ну, слава богу, кажись, пронесло? — с шумом выдохнул Рыгор. — А вон и Хромейково.

В низине на фоне неба ясно выделялись журавли колодцев и коньки крыш деревни.

— Проскочим Хромейково, а там еще с полкилометра — и мы спасены! Вот так-то, товарищ Юля!

Вот проскочили Хромейково, а дальше получилось не так, как говорил Рыгор: справа со стороны Яновщины затрещала стрельба. Пули засвистели, зацокали по кузову. Там, за стенкой кабины, кто-то рухнул и застонал. Зазвенели стекла, и колючей болью обожгло руку и грудь Веры.

— Рыгор! Не останавливай! Езжай прямо. Мы здесь прикроем. — Только и слышала Вера и очнулась, когда ее взяли из машины и переложили на повозку.

— Где я? Кто вы? — спросила она окружавших ее вооруженных людей.

— У своих. Заслоновцы мы, — ответил пожилой мужчина в фуражке и стеганке. Придержав с помощью Степана Веру за плечи, посадил ее лицом к лунному свету и нацелился пороть ножом рваный рукав. Вера его остановила и показала на грудь. Распахнув одежду и увидев рану, прогудел он:

— Ого! Нюра, быстро сумку! И побольше чего-нибудь чистенького.

— Что это? — спросила Вера, смотря в сторону ясной Полярной звезды, откуда слышались одиночные выстрелы.

— Это то, что нам надо поскорее отсюда уходить, — и фельдшер быстро обнажил Веру до пояса, наложил на рану полотняные подушечки, забинтовал их такими же полотняными бинтами и также проворно Веру одел, оставив ее правую руку под одеждой.

— Ну, Юля Петровна, прощай. — Степан пожал ей руку. — Поправляйся. А мы тебя найдем.

— Как же ты, Степан Глебыч, пойдешь? Слышь, еще палят.

— Я же не на авто. Пойду болотами до озера. Тут ведь недалечко. А утром с рабочими на лодке переправлюсь в Рябцево.

— Постой. — Вера удержала его и обратилась к фельдшеру: — Товарищ доктор, будьте добры, во внутреннем кармане пальто пуговички.

— Пуговички? Сейчас, — и он заправил руку за пазуху Веры, вытащил две — маленькую и большую — красноармейские пуговицы и положил ей на ладонь.

Поблагодарив доктора, она поманила к себе Степана, наклонила его голову и зашептала на ухо:

— На и запрячь поднадежнее эти пуговицы. Передай их Алесю. Это пароль для свидания со связными. А всех связных хорошо знает Захар Петрович. — Вера взяла его руку. — Спасибо тебе, родной мой Степан Глебыч, и за спасение и за верность. Иди, дорогой!

— Выздоравливай, — помахал рукой Степан. Вскоре послышался его голос: — Рыгор, пошли?

— Эх-ма! — крякнул Рыгор. — Мне без машины возвращаться нельзя. А с ней еще хуже — она-то вся в дырьях, и все стекла — вдребезги. С такой машиной любой бобик схватит и отправит на тот свет. Так что, дружок, ступай один. А я закачу ее подальше в болото да и подамся вместе с заслоновцами бить фашистов и всякую их погань.