Испытание
Шрифт:
Гавнюк!
Но в коридоре и след простыл.
У лифта тоже пусто.
Нервно стукнула кулаком по кнопке.
Нет, я такого не понимаю. Сколько бы ему не было лет, каким существом не являлся, какие посты, чины не занимал, быть настолько самоуверенным и жестким – просто глупо! Глупее, чем сопли пускать в свой стакан! Простите за сравнение. Я, просто, в шоке.
Гневно дернула колеса, проскакивая края кабины лифта, дырки в шахту.
Едва не перевернулась, мать его за ногу, это глупое кресло!
Силой вдавила
…
Или просто увидеть на прощание…
Но не успел лифт закрыться, как чья-то рука нырнула в проем, останавливая двери.
Короткое, быстро движение – и Луи уже стоял внутри, а за ним лениво захлопнулись створки.
– Мату, ты - идиот! – злобно прорычала и надула губы.
– Мне все равно, - мило улыбнулся.
Вдруг наглый рывок, наглое нажатие на кнопку «Стоп». Лифт дрогнул и тут же застыл.
Замерла.
Приблизился, присел на корточки рядом со мной. Взял за руки.
– Пожалуйста, милая моя, не спорь со мной.
– Но ты неправ! – обижено запищала я.
– Пусть, пусть неправ, но, молю, не спорь, – устало склонил голову мне на колени. – Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?
Немного помолчала, пережевав свою злость…
– Ноги иногда болят, кости крутит, а так по-прежнему.
– Странно.
– Что?
– Давно уже должна была пойти быстрая реакция.
– Что это значит? – нервно сглотнула. Вот только мне таких фраз не хватало!
– То, что если сейчас затишье, то все может резко выплеснуться. Взорваться. И тогда будет немного больно…
– Ясно…
Вдруг лифт предательски дрогнул.
Поехали…
Нехотя оторвался.
Глаза в глаза. Застыл, застыл на мгновение, а затем вдруг резко приблизился…
Сладкий, робкий поцелуй в губы.
– Люблю тебя…
Тут же отстранился, выровнялся, сделав вид, что меня и вовсе не знает…
А я, а я все еще сидела в своем, бессознательно-сладком дурмане…
Двери раскрылись – Матуа выскочил наружу и спешно пошел на выход
Я, лишь спустя минуту, наконец-то проглотив, поборов наваждение чувств, попыталась выкатиться наружу.
Несмело проехалась к стеклянным дверям…
Отыскала взглядом…
Сидел уже в своем автомобиле, припаркованном на обочина как раз напротив выхода.
Уложил руки на руль, а сверху – умостился подбородочком…
Заметил…
Улыбнулся…
Двадцать, тридцать метров расстояния…
Шум, гам, чужие судьбы между нами…
Время, место, события…
… что только не пытается нас разделить.
Но все равно! Все равно вместе! ВМЕСТЕ! Хоть… и не рядом…
Уже, УЖЕ скучаю…
Уже, еще даже не выпустив из виду…
Люблю…
Люблю!
ЛЮБЛЮ!
– Ах, вот ты где! – послышался голос Лили, - Дорогуша, ты опаздываешь на прием к врачу.
– Прости, - отдернулась
взглядом от Луи, повернулась. Пристыжено улыбнулась.– Ой, подруга, а на что ты там всматривалась?
И издевательски выглянула на улицу, ища «зацепки».
Я испуганно обернулась.
Но нет, нет…
Его автомобиля уже не было. Не было моего Матуа.
– Так, смотрела, что там… в жизни мирской творится,… - глупо соврала я.
Глава Тридцатая
***
(Луи)
– Здравствуй, Батист.
– Добрый вечер. Неожиданный, скажу Вам, визит.
Короткая, фальшивая улыбка навстречу.
– Я по делу.
– Ни капли не сомневался, мой старый друг. Ар де Ивуар не ходит по гостям без весомой на то причины.
– Ты сегодня должен лететь в Италию. Появились некоторые материалы по Личару. Да и Виттории сейчас нужен.
– Я… не могу.
Сегодня, сегодня… Завтра мне нужно быть у моей Марии. Какая еще Италия?!
Короткое надменное движение головой. Неспешно прошелся вглубь комнаты.
Резкий разворот.
– Я ослышался?
Немного замялся. Но ответ очевиден…
– Нет. Я готов вылететь послезавтра ночью.
Затяжное молчание. С вызовом уставился в глаза.
– Это всё из-за нее?
Удивленно вздернул бровью.
– Из-за кого? – попытка лгать.
– Из-за той калеки в больнице? Мария… Бронс? Верно?
Нервно отвел взгляд в сторону.
Отвернулся.
– И много еще знают?
– Дорогой мой мальчик, если знает де Голь, знают все.
– Я осторожен.
– Не сомневаюсь. Не сомневаюсь, что ты думаешь, что действуешь осторожно и правильно. Но ответь мне сейчас, только правдиво.
Разворот. Глаза в глаза.
– Ты же понимаешь, что как только все закончится, ты ее бросишь? Навсегда. Без права увидеть повторно. Даже невзначай. Иначе ей не жить.
– Понимаю.
– Ты на это пойдешь?
Нервно рассмеялся. Невольно потер лицо руками.
– А разве у меня есть выбор?
– Ты не ответил.
– Я сделаю все, чтобы больше с ней не встречаться. Доволен?
– Нет. Дай мне слово, что она исчезнет из твоей жизни навсегда, как и ты - из ее.
– А иначе?
– Неужели ты думаешь, что Виттория заступиться за тебя? Пойдет против всего Ордена? В конце концов, против самой Искьи?
– Я не настолько глуп, чтобы рассчитывать на чью-то помощь. Никогда не просил за себя, и не стану.
– Молю, не повторяй ошибки прошлого. Никто еще из Поверенных не был счастлив от своего глупого решения пойти против обета. Ни Федерико, ни Сиера, ни Леон, ни Маркус, ни Жоржия, ни Квель. Никто. И об этом нынче свидетельствует их прах. Помни, мальчик. Я желаю тебе лишь добро.