Испытание

Выбросили…

Сбежали…

НЕНАВИЖУ!

Ненавижу…

Блуждающие взгляды по потолку… Закрыты руками уши. Сорваны нервы…

Устала, как я устала ЖИТЬ. Устала…

Боженька, если слышишь, забери, ЗАБЕРИ меня К СЕБЕ. Молю…

Устала, УСТАЛА! Не могу я больше! Не могу…

– Мария? Ты чего?

Нервно дернулась. Отвернулась.

– Котик, что с тобой? Мария! Мария, не молчи!

– Ничего.

Несмело присела на кровать.

Тяжелый вдох.

Жалеешь? Жалеешь меня?

Не нужно, не стоит! НЕЗАЧЕМ МНЕ ВАША ЖАЛОСТЬ! Себя жалейте! Себя!

Вы еще хотите жить, еще надеетесь, еще… споткнетесь.

А у меня уже все закончилось…

Закончилось. Я знаю правду. Осталось лишь умереть. УМЕРЕТЬ.

Лили несмело коснулась моего плеча.

Испуганно вздрогнула.

– Мария, солнце, расскажи мне, что случилось. Или как я могу тебе помочь? Скажи, скажи! Я все сделаю…

– Убей меня.

Оторопела. Замерла, застыла…

Молчишь?

Молчи.

– Шучу, - едва слышно соврала…

– Плохие шутки…

Какие судьба отписала, такие и дарю…

***

– МАРИЯ БРОНС! Почему вы не пришли на процедуры?

– Не хочу.

– Девочка, это вам не санаторий и не детский сад. Ваши проблемы не должны мешать работе остальных!

Работе…

О да, я и забыла, что для вас это – лишь работа, с пластмассовыми, немо-глухими куклами…

– Быстро собирайтесь! Вас ждут на обследовании. А затем ко мне в кабинет. Ясно?

– Ясно…

Торопливо стерла слезы со щек.

– И нечего плакать, чтобы не случилось, никто не заслуживает ваших слез.

***

– В общем, результаты, Мария, хорошие. Процесс выздоровления пошел. Думаю, стоит тебе новые препараты прописать. Только вот как по деньгам? Потянете?

– А страховка? Не покрывает?

– Не всё…

– Ясно…

– Ну, Вы подумайте. Подумайте, и, как решите, мне скажете. Хорошо?

– Да.

***

– Давайте, я вам помогу забраться на кушетку.

– Спасибо…

Рассматривали, щупали, крутили, вертели, как безделушку на распродаже...

Делали вид, что интересно, забота, усилия, старания…

А в глазах читалась лишь надобность. Работа…

Слезы, слезы неустанно текли, срывались с ресниц и мчали вниз.

– Ах, да, что это за пятна у вас вечно на руках? Были у дерматолога?

– Нет.

– Может, аллергия на препараты?

– Не думаю, у меня и раньше такое было, - пыталась врать. – Вечно раздеру тот или иной прыщик…

Нервно хмыкнул.

– Все равно зайдите и сделайте соскоб. Вдруг, что аллергийное.

– Хорошо, - размечтались…

– Вот, выпейте.

– Что это?

– Что-что? Диазепам. Вам сейчас это не помешает.

– Спасибо, - нехотя пробормотала и спешно забрала стаканчик с лекарством. Яду, ЯДУ бы мне, а не лживый покой. Убейте! Чтобы мысли прогнать, чтобы боль излечить! Убейте…

Молчу, молчу, тихо глотая свои слезы, мысли, отчаяние…

… ненависть.

***

Ночь в объятиях снотворного.

Утро в плену валиума.

День под давлением попыток успокоить меня Лили…

Слезы? Они закончились. Знаете, резко, спонтанно. Они перестали рваться наружу…

И те отчаялись…

Не спасти. Не спасти уже меня.

Ничего не изменить.

НЕТ НАДЕЖДЫ !

НЕТ !

Глупые люди…

Глупые слезы…

Глупая жизнь…

***

– Мистер Финк! Мистер Финк! Что с ней?

– Ну, же, Мария! Не плачь! Тут радоваться нужно!

– Мне очень больно!

– Потерпи, сейчас подействует обезболивающе…

Ноги… Ноги мои разрывались от дикой боли. Казалось, что кости крутило во все стороны. Изводило, мучило, разрывало меня изнутри.

Еще позавчера я была бы счастлива этой боли.

Сегодня – лишний раз попытка прорвать равнодушие, дать надежду.

ЗАЧЕМ?

Хотите мне дать воздух, чтобы я снова жила? Жила и мучилась?

***

– Ей бы снотворного на ночь уколоть, - едва слышно прошептала Лили доктору.

Не слышу? Слышу! Слышу! Чего говорить, будто я психически больная, отказывающаяся от лечения? Шептаться…

Я же молчу! Молчу и ПОВИНУЮСЬ!

Молчу…

***

Ночь насильственного, вынужденного забытья, лишь под утро – кошмары. Гадкие, сводящие с ума, срывающие на визг и крики кошмары. Крушение, девочка, которая так и не пережила ту ночь, и я,… я в реанимации…

Луи, Луи, ЛУИ! Он всюду, всюду, и одновременно нигде.

Задыхаюсь, снова задыхаюсь от слез. Снова прорвало мою скорлупу. Снова дождит…

Дождит…

И снова я тону…

Глава Двадцать Седьмая

***

(Мария)

Вечер. Вечер. Считанные часы до ночи.

Третьей ночи. Ночи наедине со своим мучителем.

Душевным катом…

Любимым,… ненавистным,… и таким желанным…

***

Тихо скрипнула дверь.

Отвернулась. Сжалась. Только не смотреть, не смотреть на него, не смотреть в глаза.

Ненавидеть! Ненавидеть и презирать!

… а не любить.

– Привет, - едва слышно прошептал.

От неожиданности меня даже подкинуло на месте. Резко обернулась.

– Ты?

– Прости, что так поздно… Прости, что… Мария…

Молчу, молчу, потупив взгляд в пол. Замерев, забыв как дышать.

– М… можно я пройду?