Испытание

– Ребята, вы кристаллы души видите? – уверен, что видят, но лучше уточнить.

– Один у тебя под ногами, – отвечает Ману. – Вон еще четыре разбросаны…

– А что?

– Похоже, это разовая возможность, и я больше не могу собирать кристаллы души. Я их даже не вижу. Так что план меняется.

– Что предлагаешь? – спрашивает камерунец. – Делить?

– Делить справедливо, но не рационально. Не соберете, есть такая вероятность. А вот если кто-то один из вас будет собирать, то будет надежнее.

– Правильно! – говорит Йована. – И раз у нашего новичка уже есть четыре…

– Шесть, – поправляет ее Ману. – Два я сам добыл, еще до рабства у некроманта.

При упоминании Нагаша у Олы распахиваются глаза, но я игнорирую его немой вопрос.

– Отлично! Сейчас еще пять подберешь, и до капа останется всего два. Забирай, Мануэль, кристаллы. Йо, Ола, собирайте шмот и идем в убежище, темнеет. Ману, стоп! – я снимаю с себя «Злокозненные наплечники вечного упокоения», снятые с Нагаша. – Одень, дают плюс шестьдесят пять процентов к шансу выпадения дополнительного кристалла души. Может, сработает при подборе?

Наплечники срабатывают. Ману получает не пять, а семь кристаллов, выдает радостный клич и танцует какой-то безумный танец – подпрыгивая на одной ноге, он топает другой и при этом, оттопырив зад и тряся пузом, крутится вокруг своей оси.

– Мапале [7] , наш национальный танец, – поясняет он в ответ на наши изумленные взгляды. – Я из Колумбии.

Он снимает наплечники некроманта и передает мне. Ему они больше без надобности. У Олы последняя жизнь, у Йованы есть еще две – быстро решаем, что следующим собирает кристаллы камерунец. Торжественно вручаю ему артефакт.

7

Мапале – афро-колумбийский стиль танца, который был принесен рабами и представлял рыбаков после долгого рабочего дня.

– Надеюсь, соберешь быстро, Ола.

Он широко улыбается, окидывает взглядом нашу победоносную армию:

– В такой компании? Раз плюнуть!

– Тогда пора вас представить друг другу…

Ребята знакомятся с Ману, и по пути в убежище я рассказываю о том, что со мной произошло, при каких обстоятельствах мы встретились, и что я видел.

Артефакты особого гексагона вызывают повышенный интерес, но их стоимость гасит вспыхнувший энтузиазм.

– Если он каждый день меняет назначение, интересно, что там будет завтра? – задается вопросом Йована. – Может, с утра сходим и проверим?

– Нет смысла, если он действует сутки, то вряд ли он будет там утром, – говорит Ману. – То есть, проверить можно, но все это время там был обычный гексагон. Я его захватил, а потом он перешел к Нагашу.

– А потом к Тафари, – помрачнел я. – Надо отбивать.

– Так, минутку! – поднял руку Ола. – И куда же он делся? Куда делся этот ваш гексагон, если на его месте некий «особый»?

Ману чешет затылок, а остальные смотрят на меня – как на единственного свидетеля особого гекса. Я прикидываю, вспоминаю обстоятельства своего проникновения туда и выдаю гипотезу:

– Я забыл упомянуть. Когда переходишь его границу, ты будто через кисель продираешься. Может, он просто «подгружается»? Как в играх, понимаете? Новая локация.

– И? – они не понимают, ведь ответа на вопрос, куда девается старый гекс, не прозвучало.

– Там оба гексагона. Просто на сутки доступ в обычный закрывается, а тебя переносит, то есть телепортирует, в особый. То есть та пелена, что между гексами, превращается в портал…

– Погоди, Фил! – Олу осеняет. – Так получается, эта пелена везде может быть порталом? И…

– Все, все, Ола, не продолжай. Хорошая теория, но проку нам от нее нет. Давайте посмотрим, что там в луте?

Лут нас многообразием не радует. Стандартные комплекты экипировки второго уровня, ножи, дубинки. Два артефакта со второй звезды – жезл, пуляющий сгустками плазмы, и томагавк с повышением критического урона и шансом вызвать дот кровотечения – разбираются ребятами. Жезл берет Ману – чтобы расстреливать издалека, а в ближнем бою переключаться на меч, снятый со Страйкера. Томагавк достается Оле.

С первой пятерки нам с Мануэлем удается разжиться, помимо меча, самозарядным арбалетом и еще одним жезлом. Они никому не нужны, и, телепортировавшись на головную базу, оба артефакта мы оставляем в сундуке – пригодятся, если кто-то погибнет, потеряв свои вещи. Урон у всех артефактов примерно на одном уровне – с учетом силы и скорости атаки, конечно.

Потом мы переводим дух в убежище, а ребята рассказывают о своих успехах. Число проапгрейженных баз пошло на второй десяток, и скорость запуска новых апов повышалась с каждой новой базой второго уровня и рабочим юнитом.

Наш штатный математик Ола рассчитал, что если за ночь мы нафармим не меньше, чем обычно, то к следующему вечеру все базы выйдут на проектную мощность. Правда, я немного охладил его пыл, настояв на том, что по примеру Тафари каждый член клана должен как можно скорее дорасти до десятого уровня и получить класс. Опыт показал, что классовые таланты играют решающую роль в противостоянии с другими испытуемыми.

Остановились мы на том, что цыплят, то есть ресурсы, будем считать поутру. Тогда и решим, что и как.

* * *

Сорокалетний Мануэль Фуэнтес оказался самым настоящим наркобарыгой. Родом он из имеющего дурную славу по всему миру колумбийского города Медельин, и, по его словам, даже, было, общался с Пабло Эскобаром в молодости.

Интерфейс, полученный им месяца три назад, засыпал его штрафами за поступки с отрицательной социальной значимостью так, что бедолага Ману ложку не мог поднять! Система почему-то обрушилась на характеристику силы, предполагая, что для такого носителя быть слабым – худшее наказание.

Ману решил, что Бог наказывает его, отошел от бизнеса и ушел замаливать грехи. Искреннее раскаяние в церкви и многочисленные пожертвования толку не дали, а вот когда колумбиец стал саботировать поставки кокаина, сотрудничать с Управлением по борьбе с наркотиками и вообще, творить добро и помогать тем, кто нуждался в его помощи, Бог засыпал его благодатью – так он воспринимал повышения уровней социальной значимости. Вместе с этим отменялись штрафы и росли характеристики, и к моменту выема он окончательно вошел во вкус и встал на светлую сторону.