Испытания любимого кота фюрера в Сибири

На Кругобайкальскую линию отправлялись и дайверы-кладоискатели. Албанцам, грекам, португальцам, словакам, венграм и многим, многим другим хотелось отыскать на глубине тонны золота, брошенного в панике отступающими белыми.

Французов интересовали следы отважных мадмуазелей, вышедших замуж за русских бунтарей.

Японцы сосредоточивались на кладбищах для военнопленных самураев.

Датчане стремились к зданию телеграфа, в котором до революции располагалась датская миссия.

Шведы, греки, латыши, эстонцы, литовцы также отметились в летописях Иркутска.

А вот коту Аристократу еще только предстояло войти в прибайкальские анналы.

Пока же тевтонец упорно вел Дину и Бейджика по центральной улице неизвестно куда, преодолевая квартал за кварталом, перекресток за перекрестком.

Мимо кинотеатра, построенного в начале двадцатого века под названием «Фарс», сменившего название, но не прекращающего более ста лет показ художественных картин. В перестройку на первые западные фильмы с крутой эротикой зритель пер валом, и сеансы продолжались нон-стоп круглосуточно.

Мимо здания, в котором появился на свет автор опуса об испытаниях элитного тевтонца в Сибири.

Мимо первого кинотеатра, открывшегося в городе на постоянной основе приезжим итальянцем из благородного семейства и переведенного коммунистами на показ документальных фильмов.

Мимо бывших дворянских особняков и доходных домов, мимо просторных магазинов и зданий, украшенных лепниной.

Каждый дом был построен по индивидуальному проекту, с ничем не ограниченной фантазией творца. От славянского модерна до итальянского палаццо.

Странствующие коты и бродячая кошка не любовались историческими зданиями, а бдительно избегали случайных контактов.

Грозили то тараны с ботинками на роликах, то подошвы и каблуки зазевавшихся пешеходов, то колеса детских велосипедов.

А день становился все жарче и жарче, поднимая уличные термометры за сорокаградусную отметку.

Прохладительные напитки всех марок и порционное мороженое в брикетах, в вафельных стаканчиках и на палочке (эскимо) пользовались ажиотажным спросом.

Людей на тротуаре прибавилось за счет горожанок, приступивших к шопингу в фирменных магазинах раскрученных западных брендов.

Но ни туристы с видеокамерами, ни иркутянки с неизменным пломбиром в руках, ни потные мужчины, жаждущие холодного пива, ни дети, нахлебавшиеся газировки, – никто, никто не замечал бредущих уставших котов и беременную кошку.

Глохли от перегрева машины, и автомобильные потоки то и дело замирали в пробках.

Элитный тевтонец начал высматривать убежище для отдыха.

Слишком воняло асфальтом и выхлопными газами, слишком исходили пóтом люди, привыкшие к морозам, а не к африканской погоде, слишком ароматизировал воздух импортный парфюм, слишком широко расползались запахи отечественного происхождения.

И тут Аристократ в тротуарной нише заметил зарешеченное окно с выбитым стеклом. Изнутри не доносилось ни одного подозрительного звука.

Интуиция подсказала, что будет легко проникнуть сквозь фигурные прутья заброшенного помещения.

Тевтонец пролез внутрь первым.

Следом протиснулась, оберегая живот, Дина.

Бейджик оказался в прохладе и сумраке последним.

Усталым и голодным беженцам повезло: подпольное казино, накануне взятое штурмом и опечатанное, вполне годилось для уединенного пристанища.

Бейджик, покрутив колесо рулетки, улегся прямо на стол посреди груды фишек.

Аристократ и Дина устроились на зеленом сукне для игры в карты.

Центральная улица, охваченная привычной людской суетой, не заметила исчезновения ни элитного тевтонца, ни офисного кота, ни беременной кошки.

Минут через пятнадцать возле здания, в подвале которого находилось разгромленное казино, появился фотограф.

Признанный мастер неожиданного ракурса и шокирующей светотени остался без выгодных заказов от золотого магната: запечатлевать потомка любимого кота фюрера больше не приглашали, а идиот, новая забава и утешение хозяйки, улетел на лечение в Германию.

Вынужденно нашел приработок в городском еженедельнике.

Фотограф с упоением запечатлел с разных точек разбитое окно с искореженной решеткой, а потом отправился во двор к двери, пострадавшей от кувалды и обклеенной лентами с круглыми печатями.

Уголовному репортеру, в отличие от хвостатых беженцев, не удалось проникнуть внутрь.

И Аристократ не попал случайно в японский объектив, и не появился на снимке в газете, и не поразил своим нежданным присутствием в кадре ни золотого магната с женой, ни начальника охраны, ни прочих обитателей таежной усадьбы – шеф-повара, тренера, ветеринара, уборщицу и специалиста по груммингу.

Не удалось маэстро вернуть беглого тевтонца в особняк, пусть и виртуально.

10. Операция «Даосский ингредиент»

Члены Глобального Координационного Совета принялись уточнять анатомические детали по китайскому варианту.

– Леди и джентльмены, уникальный рецепт долголетия вполне подойдет для массового психоза.

– Надо решить, на какой внутренний орган тварюг сделаем ставку.

– Только не на сердце.

– Да, сердце – слишком банально.

– Печень тоже. Любимое блюдо всех каннибалов.

– Пусть в рецепте будет указано, что вынимать нужный орган требуется еще у живой тварюги.

– Это правильно.

– Тогда лучше селезенки ничего не придумаешь. Процесс отделения селезенки от прочей требухи достаточно болезнен.

– Можно будет выпустить цветной буклетик с подробным описанием данной хирургической операции в антисанитарных условиях.

– А если наладить производство специальных бамбуковых палок для обездвижения тварюг?

– И деревянных палочек для извлечения селезенки.

Компьютер на одиннадцати экранах продемонстрировал медицинский инструментарий эпохи Цинь.

– Надеюсь, китайскому народу рецепт придется по душе.