Испытания любимого кота фюрера в Сибири

Супруга довольно улыбнулась, приписав заслуги по обеспечению паблисити доктору психологических наук, исполнительному директору международного фонда по охране пресных вод. Профессор Мюнхенского университета постаралась оказать протеже сибирской подруги максимальную поддержку через газеты, Интернет и телевидение. Но, к сожалению, некоторые представители желтой прессы воспользовались ситуацией и объявили Россию страной дураков, а русского идиота подали как типичного представителя эпилептоидной нации.

Раздосадованный наветами магнат пообещал отдать все германские сувениры в интернат для недоразвитых и необучаемых.

Гневно жестикулируя возле сейфа, нечаянно задел кулаком один из кактусов, украшающих верх бронированного монстра.

Горшочек – вдребезги, кактус – всмятку.

А возмущенному патриоту, хватанувшему иноземных колючек, потребовалась срочная медицинская помощь.

Супруга отвела пострадавшего за Родину в спальню.

За все время супружеской полуночной беседы так ни разу и не был упомянут Двойник.

Между тем бывший туалетный кот честно исполнял роль Аристократа.

Ел, пил, гулял.

Раздражал тренера.

Царапал мастера грумминга.

Избегал ветеринара.

Обожал шеф-повара и кухонный холодильник, полный деликатесов.

Заигрывал с теткой, убирающей кошачьи апартаменты.

Дразнил собак в закрытых вольерах.

Мешался под ногами стражей ворот и дежурных у мониторов.

Изъявлял почтительные чувства начальнику охраны и старался пролезть без спросу в подвальный тир.

Исследовал ночью крышу от чердака до флюгера.

Двойник отличался от Аристократа излишней суетливостью, непоседливостью и умением доставлять бесконечные неприятности обитателям таежной усадьбы.

Прежний кот – истинный тевтонец – соответствовал элитному статусу.

Двойник оставался только двойником.

15. Мародеры поневоле

Аристократ уходил от завода напрямик, не выбирая обходов.

Проломился через кустарник, оставив часть элитной черной шерсти на ветках.

Дина попортила белый пушистый наряд гораздо сильнее.

Преодолел вброд мелкий извилистый ручей.

Дина успела напиться.

Вскарабкался на пологий склон, поросший березняком.

Дина приотстала на подъеме.

Спустился в заболоченную ложбину, полную оголтелых лягушек.

Дина облизнулась при виде легкой добычи.

Земноводная диета подвернулась кстати. Отведав на скорую лапу французской кухни, беженцы продолжили движение.

Пропали заводские огни.

Запахи станочного парка и кузнечной обработки развеялись над мелководной речушкой, впадающей в Ангару.

Все глуше и глуше напоминали о себе цеха.

Сначала пропал монотонный перестук сборки.

Потом грохот штамповки превратился в раздробленное эхо.

И наконец шум кольцевой развязки, ведущей к загородному тракту, полностью заглушил ночные заводские работы.

Тяжелые грузовики, въезжающие под рев дизелей в ночной город, напомнили Аристократу о бегстве из особняка, о таежном блуждании, о встрече с браконьером, о нагретом солнцем шоссе и раздавленной кошке.

Интуиция погнала обратно к центру, к старым домам и тихим улицам.

Беженцы вышли к мосту, переброшенному через мутные воды притока.

Никто не помешал быстро миновать пустой с трамвайными рельсами пролет и углубиться в безлюдный проулок.

Послушная Дина все чаще останавливалась, требуя отдыха.

Неизвестно, сколько бы еще скитались беженцы в поисках надежного пристанища, если бы не случилась вкусная авария.

Фургон молокозавода, развозивший свежую продукцию по магазинам, внезапно свернул с дороги и врезался в фонарный столб.

Пьяный с вечера шофер уснул за рулем.

От удара распахнулась дверь фургона, и крайняя тара с пакетами рухнула на черный асфальт.

Виновник происшествия благополучно вывалился из кабины и уснул, скорчившись в белой разливающейся луже.

Немецкому коту и сибирской кошке досталось совершенно бесплатно и кефира, и ряженки, и фруктового йогурта.

Дина предпочла сливки.

Аристократ подкрепился творогом.

Отсутствующий Бейджик тоже не отказался бы от привычного офисного угощения, а Гайка, которой редко перепадали подобные деликатесы, – тем более.

Когда элитный тевтонец заканчивал обильный ранний завтрак, фургон вдруг подло выдал непрошеную добавку.

С верхней полки накренившегося контейнера сорвалась увесистая упаковка с шоколадным коктейлем.

Аристократ не успел отреагировать на сладкий удар. Лапы проскользнули в липкой ароматной луже разлитого по асфальту молока.

Масса, предназначенная для юношеского десерта, угодила коту прямиком по хребтине.

Обошлось без перелома.

Но теперь элитный кот передвигался гораздо хуже, чем беременная кошка.

При каждом резком движении тело пронизывала боль.

Сибирская кошка то и дело останавливалась и вылизывала немецкому коту ушибленное место.

На мгновение боль исчезала, но стоило шевельнуться, как все начиналось по новой.

Шаг – боль – шаг – боль.

Покалеченный Аристократ приобрел жуткое сходство с увечной Гайкой.

Шаг – боль – шаг – боль.

Тевтонец маялся ломотой.

Тевтонец превозмогал судороги.

Тевтонец терпел, терпел и терпел.

Но срочно требовалась надежная обитель для восстановления растраченных сил и подорванного здоровья.

И в награду мужественный кот и беременная кошка получили в неограниченное владение целый музейный комплекс из недавно отреставрированных деревянных зданий.

По еще не убранным штабелям досок беженцы перебрались через тесовый забор.

Дина взяла на себя роль вожака.

Пострадавший от кисломолочной продукции Аристократ доверился чутью беременной кошки.

Двор оказался безопасен, широк и тих.

В отличие от завода тяжелого машиностроения, здесь не искрило, не блистало, не мигало.