Исследование истории. Том I. Возникновение, рост и распад цивилизаций
Шрифт:
Эти маги знали, как извлечь воду из сухой скалы и как найти дорогу в нехоженой пустыне [181] . Первоначально Петра и Пальмира стояли посреди орошенных садов, какие ныне еще окружают Дамаск. Но Петра и Пальмира не жили в то время (как живет сегодня Дамаск) исключительно или преимущественно за счет плодов своих близлежащих оазисов. Их богачи были не садовниками, выращивающими фрукты на продажу, но купцами, поддерживавшими связь оазиса с оазисом, континента с континентом посредством деятельной караванной торговли, двигаясь из одной точки в другую через пролегавшие между ними пространства степей и пустынь. Нынешнее состояние этих городов свидетельствует не только об окончательной победе пустыни над человеком, но и о величине предшествующей победы человека над пустыней.
181
Тойнби, в частности, имеет здесь в виду историю исхода евреев из Египта и последующего их странствования по пустыне: «И двинулось все общество сынов Израилевых из пустыни Син в путь свой, по повелению Господню, и расположилось станом в Рефидиме, и не было воды пить народу. И укорял народ Моисея, и говорили: “Дайте нам воды пить”. И сказал им Моисей: “Что вы укоряете меня? что искушаете Господа?” И жаждал там народ воды, и роптал народ на Моисея, говоря: “Зачем ты вывел нас из Египта, уморить жаждою нас и детей наших и стада наши?” Моисей возопил к Господу и сказал: “Что мне делать с народом сим? еще немного, и побьют меня камнями”. И сказал Господь Моисею: “Пройди перед народом, и возьми с собою некоторых из старейшин Израильских,
Остров Пасхи
В других условиях мы можем сделать подобный же вывод относительно истоков полинезийской цивилизации [182] , исходя из нынешнего положения острова Пасхи. Ко времени своего открытия современными исследователями этот удаленный остров в юго-восточной части Тихого океана был населен двумя расами: расой из плоти и крови и расой из камня — явно примитивным населением полинезийского физического типа и выполненным на высоком уровне «населением» статуй. Живые обитатели не владели ни искусством ваяния подобных статуй, ни умением преодолевать по воде ту тысячу миль открытого моря, что отделяет остров Пасхи от ближайшего из островов Полинезийского архипелага. До своего открытия европейскими моряками остров был оторван от остального мира на протяжении неизвестного количества времени. Однако его двойное население из плоти и камня свидетельствует столь же ясно, сколь руины Пальмиры и Копана, об исчезнувшем прошлом, которое, судя по всему, чрезвычайно отличалось от настоящего.
182
Это одна из «задержанных цивилизаций», о которых будет сказано позднее (Прим. А. Дж. Тойнби).
Эти человеческие существа, должно быть, были порождены, а статуи — изваяны полинезийскими мореплавателями, некогда проложившими путь без карт и компаса через Тихий океан на своих хрупких открытых каноэ. И данное путешествие вряд ли было единичным приключением, по воле случая забросившим одну лодку с первопроходцами на остров Пасхи. «Народ статуй» столь многочислен, что в его создании должно было участвовать не одно поколение. Все указывает на положение дел, при котором плавание на тысячи миль в открытом море совершалось регулярно на протяжении долгого периода времени. В конце концов, по неизвестной для нас причине море, некогда победоносно пересеченное человеком, сомкнулось вокруг острова, как пустыня сомкнулась вокруг Пальмиры, а лес — вокруг Копана. «Люди из камня», как статуя из стихотворения Хаусмена [183] , сами остались подобными камню, а люди из плоти и крови порождали с каждым поколением все более и более грубое и неумелое потомство.
183
Хаусмен Альфред Эдвард (1859-1936) — английский поэт, филолог, специалист по Древнему Риму. Автор стихотворных сборников «Шропширский парень» (1896), «Последние стихи» (1922), «Еще стихи» (1936 г. — посмертно).
Пример острова Пасхи, несомненно, прямо противоречит широко распространенному на Западе взгляду на острова южных морей как на земной рай, а на их обитателей — как на детей природы, находящихся в положении Адама и Евы до грехопадения. Ошибочная идея возникает из того допущения, что какая-то одна часть полинезийской окружающей среды принимается за целое. Природное окружение фактически состоит не только из земли, но и из воды, которая являет собой грозный вызов всякому человеческому существу, пытающемуся пересечь ее, не обладая средствами лучшими, чем находились в распоряжении полинезийцев. Лишь после того, как первопроходцы смело и успешно ответили на этот вызов «соленого, чуждого моря» и совершили tour de force (рывок) регулярного морского сообщения между островами, они добились опоры на крупицах сухой земли, разбросанных по водной пустыне Тихого океана почти столь же редко, как в космосе разбросаны звезды.
Новая Англия [184]
Прежде чем закончить данный обзор возвращений к природному состоянию, автор хотел бы позволить себе привести два примера, которые ему случилось наблюдать лично: один пример несколько необычный, а другой — весьма очевидный.
Однажды я путешествовал по сельской местности штата Коннектикут в Новой Англии и неожиданно наткнулся на заброшенную деревню — зрелище, как мне говорили, не столь необыкновенное для тех мест, однако для европейца неожиданное и приводящее в замешательство. В течение, возможно, почти двух столетий Таун-Хилл — таково было название этой деревни — простоял со своей деревянной георгианской церковью [185] в центре деревенской лужайки, со своими коттеджами, фруктовыми садами и полями. Церковь стоит до сих пор, сохраняемая как памятник старины, однако дома исчезли, фруктовые деревья одичали, а поля постепенно пришли в запустение.
184
Новая Англия (New England) — название исторически сложившегося района в северо-восточной части США, предложенное в 1614 г. английским капитаном Дж. Смитом. В Новую Англию входят штаты: Мэн, Нью-Хэмпшир, Вермонт, Массачусетс, Коннектикут, Род-Айленд.
185
Георгианский — эпохи одного из четырех английских королей Георгов из Ганноверской династии, последовательно сменявших друг друга (Георг I вступил на престол в 1714 г., а Георг IV умер в 1830 г.).
За последние сто лет жители Новой Англии несоразмерно своему количеству участвовали в отвоевывании у дикой природы всего широкого пространства Американского континента от Атлантики до Тихого океана. Однако в то же время они позволили природе взять обратно эту деревню в самом центре их первоначальной родины, где предки их жили, возможно, в течение двух столетий. Стремительность, основательность, необузданность, с какими природа заново утверждала свое владычество над Таун-Хиллом, лишь только человек ослабил свою власть, действительно, определяют меру тех усилий, которые человек некогда приложил для того, чтобы возделать эту бесплодную почву. Лишь такая же интенсивная, как и пущенная в ход при освоении Таун-Хилла, энергия могла оказаться достаточной для «покорения Запада». Пустынная местность объясняет чудо появления выросших, словно грибы, городов Огайо, Иллинойса, Колорадо и Калифорнии.
Римская Кампания [186]
Впечатление, которое на меня произвел Таун-Хилл, на Тита Ливия в свое время произвела Римская Кампания. Здесь он был изумлен тем, что бесчисленное общество вооруженных мелких землевладельцев некогда должно было жить в области, которая в его время, как и в наше [187] , представляло собой пустынную болотистую местность и рассадник лихорадки. Это позднейшее запустение воспроизводит первоначальное состояние отталкивающего ландшафта, некогда превращенного первопроходцами из латинов [188] и вольсков [189] в возделанную и населенную сельскую местность. Энергия же, порожденная в процессе освоения этой узкой полоски суровой италийской почвы, стала той энергией, которая впоследствии завоевала мир от Египта до Британии.
186
Римская Кампания (Campagna di Roma) — низменность вокруг Рима, на северо-западе ограниченная холмами, окружающими озеро Браччано, на северо-востоке — Сабинскими горами, на юго-востоке — Альбанской горой, а на юго-западе — морем.
187
Теперь это не совсем так, поскольку правительство Муссолини оставило после себя один из благородных и прочных памятников в результате своих энергичных и успешных попыток использовать этот район для человека (Прим. А. Дж. Тойнби).
188
Латины — жители Лация, одно из основных италийских племен, проживавшее на территории от долины нижнего течения Тибра до Альбанской горы и на побережье Центральной Италии. С древнейших времен занимались земледелием, скотоводством и умели проводить осушение почвы. В отношения с Римом вступили в период разложения родового строя. В 496 г. до н. э. римляне разбили латинов в битве у Регильского озера и в 493 г. до н. э. заключили с ними союз. Города, вошедшие в Латинский союз, обладали правами меньшими, чем Рим, и попытались в 340 г. до н. э. избавиться от его господствующего положения. В 338 г. до н. э. потерпели окончательное поражение.
189
Вольски — италийское (оскское) племя, населявшее долину реки Лириса на юге Лация. Успешно воевали с римлянами в начале V в. до н. э. В 338 г. до н. э. были окончательно покорены римлянами, вскоре романизовались и после этого в античных источниках как самостоятельный народ не засвидетельствованы.
Perfida Capua [190]
Изучив характер некоторых окружающих сред, фактически являвшихся местами возникновения цивилизаций или иных выдающихся человеческих достижений, и обнаружив, что условия, которые они предоставляли человеку, не были легкими, а, скорее, наоборот, давайте перейдем теперь к дополнительному исследованию. Рассмотрим несколько иную окружающую среду, в которой условия жизни были легкими, и исследуем то воздействие, которое эта окружающая среда произвела на человеческую жизнь. Предпринимая подобное исследование, мы должны различать две ситуации. В первой из них народ попадает в легкую для жизни окружающую среду после того, как прожил какое-то время в тяжелой. В другой ситуации народ существует в легкой окружающей среде, так никогда и не столкнувшись (насколько это известно) с иной средой с тех пор, как его дочеловеческие предки стали людьми. Иными словами, мы должны проводить различие между воздействием благоприятного окружения на человека цивилизованного и на человека примитивного.
190
Вероломная Капуя (лат.).
В античной Италии Рим нашел свою противоположность в Капуе. Капуанская Кампания [191] была до такой же степени благоприятна для человека, как Римская Кампания — сурова. В то время как римляне уходили далее из своей отталкивающей страны, чтобы покорять одного соседа за другим, капуанцы оставались на месте и позволяли одному соседу за другим завоевывать себя. От своих последних завоевателей — самнитов — Капуя была освобождена, по ее же собственной просьбе, благодаря вторжению Рима, а затем, в самый критический момент самой критической войны в римской истории, вслед за битвой при Каннах, Капуя отплатила Риму тем, что открыла свои ворота Ганнибалу. И Рим, и Ганнибал были одного мнения, рассматривая переход Капуи на другую сторону в качестве наиважнейшего результата битвы и, возможно, самого решающего события войны. Ганнибал отправился в Капую и расположил там свое войско на зимних квартирах, вследствие чего случилось нечто, обманувшее все ожидания. Зима, проведенная в Капуе, настолько деморализовала армию Ганнибала, что она уже никогда, как прежде, не стала орудием победы.
191
Капуанская Кампания — область на западе Италии с плодородной почвой вулканического происхождения. В VIII—VI вв. до н. э. активно колонизовалась греками, которые основали здесь города Кумы, Посидония, Путеолы. В конце VI в. до н. э. Кампанию захватили этруски, основали город Капуя и правили этой областью вплоть до второй половины V в. до н. э. В 312 г. до н. э. Аппиева дорога связала Кампанию с Римом. Во 2-й Пунической войне Капуя и часть кампанских городов стояли на стороне Ганнибала. В 211 г. до н. э. Рим снова захватил Кампанию, объявил всю землю ager publicus («государственной землей») и распределил ее между землевладельцами.
Совет Артембара
У Геродота есть история, весьма уместная в данном контексте. Некий Артембар и его друзья пришли к Киру со следующим предложением:
«“Так как Зевс отнял у Астиага владычество над Азией и вручил его персам, а среди персов — тебе, Кир, давайте же покинем нашу маленькую и притом суровую страну и переселимся в лучшую землю. Много земель здесь по соседству с нами, много и дальше. Если мы завоюем одну из них, то наша слава и уважение к нам еще больше возрастут. Так подобает поступать народу — властителю [других народов]. Ибо когда же еще нам представится более удобный случай, как не теперь, когда мы владычествуем над многими народами и в наших руках целая Азия?”
Услышав эти слова, Кир не удивился предложению и велел его выполнять. Тем не менее он советовал персам готовиться к тому, что они не будут больше владыками, а станут рабами. Ведь, говорил он, в благодатных странах люди обычно бывают изнеженными…» {41}
«Одиссея» и Исход
Если мы обратимся к свидетельствам античной литературы, даже еще более прославленным, чем «История» Геродота, то обнаружим, что никогда ни со стороны циклопов, ни со стороны других агрессивных противников не угрожала Одиссею опасность большая, чем со стороны волшебников, призывавших его к легкой жизни, — Кирки с ее гостеприимством, которое заканчивалось в свинарнике; лотофагов, в земле которых, согласно более позднему источнику, «всегда был полдень»; сирен, против чьих очаровывающих голосов он заткнул воском уши своим морякам, предварительно приказав привязать себя к мачте, и Калипсо, которая как богиня была прекраснее Пенелопы, но как существо нечеловеческое — ниже супруги смертного [192] .
192
Тойнби перечисляет многочисленные препятствия, встречавшиеся Одиссею на его пути при возвращении на родину.
Кирка (Цирцея) — волшебница, обитавшая на острове Эя в роскошном дворце среди лесов и превратившая спутников Одиссея в свиней, опоив колдовским напитком.
Лотофаги («поедатели лотоса») — мирное племя, питающееся плодами лотоса, к земле которых прибило корабли Одиссея. Посланные им разведчики были встречены лотофагами «дружелюбной лаской», их угостили сладко-медвяным лотосом, отведав который, они позабыли обо всем и, утратив желание вернуться на родину, захотели навсегда остаться в стране лотофагов. Одиссею пришлось силой вернуть их на корабли и привязать к корабельным скамьям.
Сирены — полуптицы-полуженшины, обитающие на скалах острова, усеянных костями и высохшей кожей их жертв, которых сирены заманивают пением. Одиссей проплыл мимо острова сирен, привязав себя к мачте корабля и залив воском уши своих товарищей.
Калипсо — нимфа, владелица острова Огигии на крайнем западе. Держала у себя в течение семи лет Одиссея, скрывая его от остального мира, но не смогла заставить героя забыть родину и по приказу Зевса вынуждена была его отпустить.