Истина торжествует

Маккензи проследила надпись на доске «Основан в 1921 году».

Она оглянулась на меня, и я увидел гордость в ее глазах, гордость, которую я так давно хотел увидеть в глазах Ребекки. Все это значило для Маккензи так же много, как и для меня. Словно она была из моей семьи, и это было ее наследием.

– Такая честь быть частью истории, Энди.

– Хочешь войти внутрь?

– Очень хочу!

Я протянул руку и открыл для нее дверь. Запах внутри здания перенес меня в те дни, когда я был молод и наивен. Сняв кепку и солнцезащитные очки, мы шли коридорами и залами, рассматривая фотографии выпускников, профессоров и даже бюст Рубена Вайза. Маккензи внимательно читала таблички, словно пыталась их запомнить. Мне нравилось наблюдать за ее волнением. Многие знали о моем наследии, но только единицы понимали его. Все воспринимали нас как очередную богатую семью, оставившую свой след в Гарварде. Для меня же все это значило гораздо больше. Находясь в колледже, я был немного смущен этим фактом, но теперь, будучи взрослым, я гордился своим наследием и тем, что был частью всего этого. Когда Маккензи рассматривала фотографию моего деда, я услышал знакомый голос, эхом прокатившийся по залу. Я оперся подбородком на плечо Маккензи и прошептал.

– Не хочешь послушать лекцию?

Ее глаза расширились.

– Нас за это не накажут?

– Я выпускник и я– Вайз.

– Да, но я-то нет.

Я нежно поцеловал ее в щеку.

– Они ничего не скажут. Обещаю!

– Всегда хотела знать, каково это– состоять в Лиге плюща.

– Вот тебе и представился шанс. – я взял ее за руку и повел в класс своего старого профессора.

Мы тихонько проскользнули внутрь и уселись за заднюю парту. Найлс Пелтье ничуть не изменился с тех пор, когда я был под его опекой. Его седые волосы по-прежнему были в диком беспорядке, а зеленые глаза не могли остановиться на чем-то одном, пока он говорил. Одет он был в темные твидовые брюки, а его шею украшал галстук-бабочка.

– Развод– это тяжелое бремя для всех вовлеченных в него сторон. К ним можно отнести мужа, жену, детей, родителей обоих сторон и их адвокатов. Любой, кто из вас поверит, что вы должны быть холодными и отстраненными во время работы с клиентом, пусть ищет себе другую работу. Вы же не говорите доктору, чтобы он закрыл свое сердце от пациентов, не так ли? Вы хотите, чтобы доктор заботился о вас, чтобы он вам сочувствовал. Также и ваши клиенты, когда сидят перед вами и рассказывают, что их брак дал трещину, вряд ли хотят видеть перед собой холодную гадину. Им нужен кто-то, кому они смогут доверять. Они хотят того, кто заставит их почувствовать себя защищенными, когда все вокруг них рушится. Кто-нибудь может сказать мне, какое основное правило при первой встрече с клиентом?

Класс сидел в тишине, оглядываясь друг на друга, надеясь, что кто-нибудь ответит до того, как профессор начнет называть по именам.

Я поднял руку.

– Да. Ты, на задней парте, – Найлс указал на меня.

Поднимаясь, я взглянул на Маккензи. Ее лицо перешло из розового в красное за долю секунды. Она сползла ниже на стуле, пытаясь спрятаться от взглядов студентов, которые на нас пялились.

– Основным правилом является то, что вы должны изучить все факты прежде, чем строить дело.

Найлс сложил руки на груди и прислонился к доске, стерев на ней написанное.

– И почему это важно?

– Потому что улики не лгут. А люди могут и будут лгать. Это в нашей природе.

– Но развод– это грязный и эмоциональный бизнес. Особенно там, где задействованы дети и деньги. Откуда вы можете знать, что в ваших руках находятся все доказательства, когда принимаетесь за дело?

– Хороший адвокат знает, как использовать информацию в своих интересах. Он либо находит какую-то лазейку, чтобы иметь все доказательства, либо встречается с клиентом и просит, чтобы дело было урегулировано в свете новой информации. В любом случае клиент, в конце концов, получает то, чего действительно заслуживает.

Гордая ухмылка заиграла на морщинистом лице Найлса.

– Я впечатлен, мистер Вайз. Дамы и господа, мистер Эндрю Вайз из «Вайз и Партнеры» порадовал нас сегодня своим присутствием и знаниями. Увидимся после урока, мистер Вайз.

Поклонившись, я уселся на свое место. Я обнял Маккензи за плечи и расслабился, слушая, как Найлс заканчивает свой урок. После звонка он распустил класс, а мы с Маккензи остались. Несколько студентов подошли и пожали мне руку, представившись перед уходом. Как только последний ученик покинул класс, мы встали и пошли к доске.

– Дрю, мой мальчик! Прошло столько времени! – встретил меня Найлс дружеским рукопожатием.

– Да, так и есть.

Маккензи, стоя рядом со мной, с искренней улыбкой наблюдала за нашим воссоединением.

– А кто эта юная леди? – спросил Найлс.

Я обнял Микки за талию, крепче прижимая к себе.

– Профессор Пелтье– это Маккензи Эванс, моя девушка!

Она потянулась и пожала руку профессора.

– Очень приятно познакомиться, профессор.

– Пожалуйста, зови меня Найлс. Так, из какой части Техаса ты к нам приехала?

– Из Амарилло, но как вы узнали, что я из Техаса?

– Я преподаю в Гарварде тридцать лет и за это время слышал столько акцентов, наречий и диалектов, сколько тебе и не снилось.

– Ну, разве вы не прелесть? – хихикнула Маккензи, всплеснув руками.

Найлс улыбнулся.

– Дрю, мой мальчик, она одна из хранителей.

Я прижался поцелуем к макушке Маккензи.

– Я знаю об этом, поверьте мне.

– И как много наш молодой адвокат поведал вам о своем нахождении внутри этих стен, расскажите мне, – спросил ее Найлс.

– Не очень, но почему?

– О, боже, – застонал я. – Пожалуйста, не надо!

– Да ладно, Энди. Ты обещал, что расскажешь мне несколько историй, – заскулила Маккензи. Улыбка Найлса стала шире.

– Энди, да? Мне все больше и больше нравится эта девушка.

Я прикрыл лицо рукой.

– Я облажался, – пробормотал я со вздохом.

– Как насчет того, чтобы проследовать в мой кабинет, где мы сможем немного поболтать о проделках вашего возлюбленного в кампусе. – Найлс предложил руку Маккензи.

Она взглянула на меня, спрашивая глазами. Я застонал и кивнул. Ее улыбка стала шире, когда она приняла его руку.

– Показывайте дорогу, милый сэр!

Да, я определенно облажался.

Стоило нам зайти в его кабинет, как профессор Найлс предложил нам выпивку. Он напоил нас обычным Эрл Грей, вкуса которого я никогда не мог понять. В его кабинете все выглядело по-прежнему, таким, как я и запомнил. Неорганизованный хаос. Повсюду разбросаны книги. Документы уложены в стопки, высившиеся так высоко, как только возможно дотянуться. Найлс никогда не был женат и единственным фото, стоявшим на его столе, было то, на котором я, Гэвин и Эйден держали огромную рыбу, которую мы поймали в пруду на его земле.

– Ну, Маккензи, для начала я должен признаться, что Дрю– мой самый талантливый ученик. Он заставил меня им гордиться. Если бы я мог украсть его из фирмы отца, я бы сделал это не задумываясь.

Маккензи похлопала меня по колену и улыбнулась.

– Он хорошо справляется со всем, что делает. Его отцу очень повезло заиметь Дрю в собственной фирме.

Найлс водрузил чашку с чаем на журнальный столик, возле которого мы расположились, и наклонился вперед.

– Как вы правы, мисс Эванс. Он когда-нибудь рассказывал вам, что почти попал в тюрьму, пока учился здесь?