Истина торжествует

– Выходите уже, – усмехнулся раздраженный Джаред.

– Желательно не туда, где мы сможем вас услышать, – поддакнул Гэвин.

– Гэвин! – вскричала Микки, жар опалил ее щеки. Боже, как же я соскучился по ее румянцу.

– Он просто завидует, потому что Морган дала ему от ворот поворот до свадьбы.

Гэвин показал мне средний палец и вышел за дверь вместе с Джаредом. Из меня вырвался глубокий смех. Будет весело подтрунивать над братом всю следующую неделю. Маккензи со страхом посмотрела на дверь.

– Ты готова? – спросил я.

– Как никогда, – ответила она, проходя мимо меня и багажа в дверь.

Вместе с Микки мы вышли из здания аэропорта в теплый июньский вечер. Капли пота образовались на шее. Влажность, которая являлась настоящим бедствием для Бостона, совсем не походила на жуткую жару в Техасе, оставленную позади. Меня охватила паника. Я боролся с ней, пытаясь заставить себя дышать. Даже после раскрытия своих секретов, я не смог полностью избавиться от них. Этот город всегда будет страшным напоминанием о тех вещах, которые превратили мою жизнь в ад и о принесенных жертвах. Маккензи, должно быть, поняла, что меня охватил ужас. Она крепко обхватила мою руку, напоминая, что находится рядом и на моей стороне. Я взглянул на нее, чтобы найти прощение и понимание в ее глазах. Все эмоции сразу улеглись, и во мне воцарился мир.

Возле бордюра стоял длинный черный лимузин. Дверь распахнулась и оттуда выскочила Морган. Ее огненно-рыжие волосы были заколоты на голове, но как только она порхнула в сторону Гэвина, они рассыпались каскадом по ее плечам. Мне пришлось признать то, что мой брат– счастливый человек. Доктор Морган Картер была высокой, стройной женщиной, очень уверенной в себе, настолько, что ни один здравомыслящий человек не мог удержаться от того, чтобы не взглянуть на нее. В глазах моего отца ее красота и остроумие были всего лишь приятными бонусами. Морган была врачом и у нее водились денежки– это было все, что способно было мотивировать моего отца.

Я задержал взгляд на Микки. Она была столь же красива, как и Морган, если вы спросите меня. Морган хоть и выглядела как супермодель, но красота Маккензи была запредельной, особенно когда она распускала свои белокурые локоны с миленькими кудряшками. Маккензи была бегуньей, как и я, что отражалось на ее фигуре. Но для меня красота Маккензи была еще глубже. От ее сладких губ веяло философией любви. Голубые глаза раскрывали глубины ее души, а в ее сердце умещалось сострадание ко всему миру. Маккензи знала, когда нужно быть серьезной, а когда веселиться. У нее был талант видеть в людях хорошее, даже если другие отворачивались от них, и никогда не давать чужому мнению слишком углубляться.

Воссоединение между моим братом и его невестой было очень трогательным. Гэвин подхватил ее на лету и поцеловал. Эта картина согрела мне сердце, когда я увидел его таким же счастливым, каким чувствовал себя сам. Я уже было наклонился, чтобы поцеловать Микки, как между нами впихнулся Джаред и обнял Маккензи.

– Что за черт?

– Взгляните все. Это же Оливия! – вскричал Джаред.

Я дернулся, обернувшись вокруг, и увидел Оливию возле лимузина, стреляющая кинжалами из глаз. Ее живот выступал в мягком свете лимузина. Положив руки на живот, она мягко погладила его и оттолкнулась от машины. Тошнотворно-сладкая улыбка тронула уголки ее рта.

– Боже мой, Кенз?!

Маккензи шагнула в сторону от Джареда и обняла Оливию. Я наклонился к Джареду, сжав зубы.

– Что это такое, черт возьми? – прошипел я.

– Ты что, ослеп? Злая ведьма нацепила улыбку суки. Если бы вы поцеловались, она тут же устроила бы сцену.

– Маккензи и я больше не будем от нее прятаться. Никогда!

Джаред откинул волосы со лба.

– Я не прошу тебя скрывать все. Я говорю тебе о безопасности до тех пор, пока вы не вернетесь домой. Ты только взгляни на них. – Он указал на девушек.

Маккензи стояла напряженная, неловко переминаясь с ноги на ногу. Оливия же стояла, анализируя все, что касается женщины, которая, по ее утверждению, была ее подругой.

– Ты действительно хочешь, чтобы Маккензи шарахалась всю неделю от людей? Если сейчас Оливия все узнает, она превратит ее жизнь в ад.

– Не похоже, что она еще ничего не подозревает. Ведь не дура же она, – сомневался я.

– Подозревать– это одно. А вот знать– совсем другое!

– Это ложь, Джаред. Я не стану лгать. Маккензи заслуживает лучшего.

– О, да. Она заслуживает парня, который будет любить ее безоговорочно и без дополнительного багажа в виде беременной бывшей лучшей подруги.

Уф! Это был удар ниже пояса.

– Я точно не знаю, по какой причине она тебя любит, но все, о чем я прошу, так это сберечь ее нервы в первое время. Поездка в Техас, ваша тупая пьянка. Ты говоришь, что любишь ее, а действуешь, как Оливия. Ты должен стать мужиком, способным защитить ее от этой суки-шлюхи, которая хочет уничтожить Маккензи.

– Я не могу поверить, что ты здесь, – взвизгнула Оливия.

– Я тоже. Когда ребята приехали и попросили меня вернуться, я была поражена, – вступила Маккензи.

– Они проделали такой долгий путь до Амарилло, чтобы вернуть тебя?

Я вздохнул. Джаред прав. Оливия стала акулой. Она уже причинила боль мне и нацелилась причинить боль и Маккензи. И я верил, что она вполне на это способна. Обняв Маккензи здесь, я поставил бы ее между молотом и наковальней. Я бы заставил ее выбирать между Оливией и мной, чтобы успокоить свою собственную совесть. Мой взгляд упал на живот Оливии. Он убил меня. Я до сих пор ничего не чувствовал по отношению к ребенку, которого породил. Если бы только я ощущал хоть какую-то связь с ребенком. Может быть тогда, мне удалось бы построить мост между мной и Оливией. Не только ради ребенка, ради Маккензи тоже.

Микки судорожно сжала зубами нижнюю губу. Было видно, что она на пределе, и я еще больше возненавидел Оливию. С тяжелым сердцем я кивнул Джареду в знак согласия с его доводами. Было время, когда я оставил ее и не защитил от неприятностей, которые катились в нашу сторону. Когда мы будем в Сарасоте, на нашей родной земле, мы сможем заявить о нашей любви. Там я смогу ее защитить, но здесь мы очень уязвимы. Мы просто должны сохранить наш не такой уже и секрет еще несколько дней. Джаред погладил меня по спине и двинулся в сторону женщины, которую я любил.

– Конечно, мы так и сделали. Это справедливо в связи с предстоящей свадьбой, – похвастался он.

Мой желудок скрутило. Каждое хорошее чувство тут же у меня отнималось. Паника, вызванная этим городом, поднимала свою уродливую голову и накрывала меня, оставляя больным. Глубоко в груди мое сердце разрывалось в агонии. Это было совсем не то, что я планировал. И хотя в глубине души я чувствовал, что принял неправильное решение, сохраняя все в тайне, я понимал логику Джареда. Мы не только оберегали Маккензи от Оливии, но и от моего отца.