Истинная одержимость дракона. Книга 2

– Ты притворялся? – готова броситься на него с кулаками.

– Нет, – он морщится, пытаясь встать. – Меня отрубило после этой его фразы. Я даже на миг подумал, что он угадал. Вот урод! Ногу мне сломал.

Вот теперь меня накрывает уже полноценным нервным смехом.

– Главное, что жизнь при тебе, – усмехается Тенгер.

– Угу… Ещё штук семь…

Мы все изрядно потрёпанные: Ал, примотав к себе руку, Саймон, перекинувшись в хромающего кота, я просто еле переставляя ноги, – выходим из императорского дворца.

Небо окрашено в нежные пастельные оттенки розового, оранжевого, голубого. Кажется, что вот он, рассвет новой жизни, будущего. Но в воздухе пахнет гарью – последствия старого режима ещё должны превратиться в пепел, как тело того, кто его установил.

Мы идём по пустым улицам внутреннего города. Никто пока не знает, что случилось в стенах дворца. Гвардия наверняка с трудом сдерживает обезумевшую толпу, а, значит, пора ускориться.

Когда мы проходим через площадь, нас накрывает огромной тенью, а потом перед нами приземляется знакомый белый дракон. Тенгер пристально смотрит в драконьи глаза своего товарища, а потом тот опускает крыло, приглашая нас забраться.

Беру Саймона на руки и аккуратно под присмотром Тенгера поднимаюсь на спину Риза. Чувствую укол ревности.

–Это я сейчас должен нести тебя на своей спине,– поясняет Ал усаживаясь позади меня и понимая, что я заметила изменение в его настроении.

–Ну если уж на то пошло, то я вообще должна лететь сама,– шучу я и откидываюсь на грудь своего истинного.

Полёт оказывается кратким, но наше появление эффектным. Когда Риз приземляется на стену, бунтующие затихают, во все глаза глядя на дракона, которых, как их убеждали, уже не осталось.

– Фредерика больше нет, – объявляет Ал голосом, усиленным магией настолько, чтобы было слышно даже во внешнем кольце. – Его тираническому правлению пришёл конец. Оно осталось в прошлом. Но наше будущее зависит от того, каким его построим мы с вами.

Я заворожённо смотрю на Тенгера и прижимаю к себе Саймона, который тоже не сводит глаз с истинного императора.

– И как же нам его строить? Кто нам укажет? Ты что ли? – выкрикивают из толпы.

– Его нужно не указывать, – возражает Тенгер. —А создавать. Общими усилиями и решениями.

– И кто гарантирует, что это будет лучше, чем при Фреде? Да тебе всё равно на то, как живём мы! Сейчас посадишь свою драконью задницу на престол, и мы будем спины гнуть на вас. Снова! – снова недовольные возгласы из толпы.

– А вы готовы? – Ал ни капли не тушуется от подобных возмущений. – К переменам? Если да, то выберите по одному представителю от торговцев, ремесленников, работяг, крестьян… Я встречусь с ними. Если они не испугаются.

Подобное предложение вносит волнение, которое уже точно переключилось от штурма к обсуждениям и решению, кого же послать у Тенгеру.

Риз, наконец-то, превратился в человека и не нависает надо мной белоснежной скалой. А я, кстати, тоже ведь белая. Интересно, такая же красивая?

–В разы лучше,– слышу ответ в мыслях, и улыбка сама появляется на губах.

– А где Фергус? – вернув человеческую ипостась, спрашивает Саймон.

– Я думал, он полетел к вам… – удивлённо отвечает Риз.

– Нет, он полетел с тобой, – произносит Тенгер.

Мы замолкаем, переглядываясь, у всех проносится примерно одна и та же мысль.

– Не дождётесь, – слышится со стороны лестницы.

– Ещё один! – рычу я. – Да вы издеваетесь что ли? Из вас всех только Риз не пытался сделать вид, что погиб!

Я возмущаюсь, оборачиваюсь и замираю.

Я узнаю и не узнаю Фергуса. Уставший, осунувшийся, с тусклыми зелёными глазами и… пепельно-белый.

– Что случилось? – выдыхаю, глядя на этого бывшего брюнета.

– Я потушил парочку домов, – усмехается Фергус. – И героически выносил из них детей.

– Ясно, – хмыкает Саймон. – Выпендривался. Начинаю замечать у драконов общие черты.

– Он поглотил пламя на парочке кварталов точно, – мрачно произносит Тенгер. – И чуть не сжёг себя.

– Тут главное – «чуть».

Выбор парламентёров затягивается часа на три. Пару раз гвардейцам приходится останавливать драки, несколько раз выбранных людей меняют. Но это уже неважно.

Вызванные лекари помогают Алу вправить руку так, чтобы дальше сработала драконья регенерация, а потом он отправляет нас своим непререкаемым командным тоном в лазарет, пообещав, что к вечеру зайдёт сам.

А пока… Над Серифеаном поднимается солнце перемен.

– Почему нельзя вот без этого всего? – ворчу я, когда Илли в пятый раз переделывает мне причёску, потому что «на этом корона будет смотреться не очень».

– Потому что свадьба и коронация одновременно бывает… Ну в большинстве случаев ни разу, – резонно отвечает она.

– Когда Тенгер забирал меня у родителей мне не было настолько страшно, как сейчас, – признаюсь я и кусаю губу. – Тогда я могла перекрыть страх хотя бы злостью. А сейчас?

– А сейчас у тебя есть гораздо больше, Инга, – наконец, воткнув последнюю шпильку, произносит подруга. – Любовь, будущее и… свой дракон!

– Драконица, – поправляю я. – И она тоже не очень рада, потому что требует венчания в Храме драконов.

– Всё у вас будет, – отмахивается Илли. – У тебе ещё не одна сотня лет впереди.

Да уж. Зная, насколько длинна жизнь дракона, понимаешь, что не остаётся ни малейшего шанса, что ты что-то можешь не успеть.

Входная дверь тихо скрипит, мы оглядываемся, сначала ничего не видим, а потом замечаем… Саймон!

– Ты решил выпендриться и сопроводить меня котом?

– Мяу.

Закатываю глаза и встаю.

– Очень содержательный ответ. Ну что, идём на казнь?

Илли тихо хихикает за моей спиной, а потом мы спускаемся, нас окружают гвардейцы и сопровождают через площадь перед дворцом в главный Храм Серифеана. Тот самый, в котором и был подкупленный Фредериком жрец, совершавший обряды по управлению метками. Его предали народному суду ещё в самом начале волнений. С момента прихода Тенгера всех жрецов заменили, проведя с ними очень убедительные беседы.