Истоки американо-китайских отношений

Легг говорил, что Конфуций – это единственный гений, которого азиаты имели для своего возрождения. Под азиатами имеются в виду китайцы или прежде всего китайцы. Речь идет о возрождении, а здесь возникает вопрос о том, что именно предлагается «возрождать», как это делать и по какой причине нечто из прошлого должно быть принято людьми как то, что должно определять будущее.

В добавление к идолопоклонству, безнравственности и критике Конфуция практика умерщвления младенцев и варварское отношение к женщинам постоянно проявлялись в описаниях Китая миссионерами. В то время два последних в ряду этих явлений явно не были новыми, они пребывали в забвении вплоть до того времени, когда эти миссионеры приехали в Китай и появились на сцене, и гордость преподобного Медхерста тем, что они первыми представили эту ужасную практику полному вниманию Запада (вниманию Запада в ее полном виде), представляется вполне обоснованной. На самом деле, в действительности многие миссионеры цитировали английского дипломата сэра Джона Бэрроу как авторитета в вопросе об умерщвлении младенцев в Китае, делая его даже свидетелем, видевшим своими глазами такую практику (все это на практике), чего он сам никогда не заявлял. «Некоторые из сцен, свидетелем которых он был, будучи в Пекине, были почти неправдоподобными», – писал о Бэрроу Абель. «Еще до того, как повозки по утрам объезжали окрестности с целью собрать тела младенцев, выброшенные на улицы… собакам и свиньям дозволялось бросаться на них. Тела тех, которых находили, доставлялись в общую яму за городской стеной, куда живых и мертвых сбрасывали вместе». Преподобный Джеймс Невиус, однако, сообщал, что «благотворители» в Китае создавали «дома младенцев», куда их можно было отдавать с тем, чтобы их последние моменты (в их жизни) не были испугом перед пастью голодных псов. Статьи об умерщвлении младенцев в публикациях миссионеров и религиозных изданиях зачастую снабжались рисунками башен без окон и лишь с небольшими отверстиями (щелями), в которые «матери-язычницы, лишенные естественных чувств», могли засовывать своих нежелательных детей. Оценки протестантскими миссионерами масштабов этой практики превосходили сделанные дипломатами, даже Бэрроу, и любым из тех, кто сообщал об этом ранее, описывая то, что происходило в Китае. Уильямс предполагал, что до сорока процентов всех девочек, рожденных в Китае, были «умерщвлены» своими родителями, и Абель подсчитал, что их число доходило до семидесяти процентов. Однако существовало еще более важное и существенное качественное различие между взглядами миссионеров на умерщвление младенцев в Китае и взглядами дипломатов или купцов (С. 67). Большинство западных путешественников в Китай, которые сообщали об этом явлении, объясняли его как функцию бедности и потому ограничивали это явление только самыми низкими по имущественному положению классами в Китае (С. 67–68). Миссионеры, однако, сообщали об умерщвлении младенцев как о всеобщей практике в Небесной империи (С. 68).

Итак, с точки зрения европейцев и американцев, им пришлось, находясь в Китае, в первые годы, десятилетия и столетия знакомства с китайцами столкнуться с рядом явлений, которые свидетельствовали о диаметральном различии взглядов, духовной жизни, представлений о человеческой жизни и о жизни населения той или иной страны.

Это были прежде всего следующие явления.

•. Идолопоклонство.

•. Безнравственность.

•. Взгляды Конфуция сравнительно с учением Христа.

•. Умерщвление младенцев

•. Варварское отношение к женщинам.

В частности, при знакомстве американцев с китайцами – а это знакомство изначально происходило на земле Китая – американцы столкнулись с тем, что в Китае совсем не так, как в Америке, относятся к младенцам, особенно к девочкам, и к женщинам. Это было отношение, укоренившееся среди населения, всех его слоев. Миссионеры-протестанты в особенности внимательно отнеслись к тому, что в Китае умерщвляли значительную часть людей при рождении.

Уильямс сделал наблюдение: «Два общих высших критерия цивилизации среди народа – это высокое искусство в деле умерщвления наших приятелей-мужчин и степень уважения к женщинам». Весьма немногие миссионеры критиковали китайцев за то, что им недостает военной силы. И, напротив, Моррисон думал, что отсутствие «духа героизма» делает китайцев, если говорить о темпераменте, лучше приспособленными к христианству, чем многие европейцы. Однако миссионеры были менее чем философичны по отношению к тому, как в Поднебесной относятся к женщинам, как там третируют женщин. Если их не убивают при рождении, то они находятся в небрежении вплоть до того времени, когда будут проданы тому, кто предложит высшую цену, в качестве жен, наложниц или проституток. Им дозволяется жить только для того, чтобы реализовать выгоду (профит) из наименьшего по размерам вложения, – протестовали против всего этого миссионеры. Даже в качестве законной жены женщина в Поднебесной живет «в постоянном унижении и несчастьях» – это так в соответствии с мнением большинства миссионеров (С. 68).

Люди Запада считали правильным и бесспорным ценить умение мужчин воевать и проявлять уважение к женщинам.

В Китае миссионеры-протестанты столкнулись, как им показалось, с чем-то иным. Они почему-то, то есть исходя из привычных у себя дома представлений, думали, что китайцам недостает военной силы, что у них отсутствует дух героизма. При этом некоторые из миссионеров пускались в философские рассуждения на тему о том, что отсутствие духа героизма может явиться предпосылкой к большей склонности к обращению в христианство.

Возможно, что здесь играло свою роль прежде всего то, что первое прикосновение американцев и китайцев друг к другу было мирным и бескровным. Вероятно, играло роль и то, что в области военной техники, вооружений, средств ведения войн американцы, европейцы в те времена явно превосходили китайцев.

Одним словом, здесь на протяжении десятилетий имели место только рассуждения. До практического знакомства с проявлением военной силы, военного умения, мужества и приемов ведения войны тогда дело не доходило. Эта тема оставалась на уровне своего рода досужих рассуждений.

В отношении к женщинам дело обстояло иначе. И это были не предубеждения, а такой была реальная жизнь, которую иностранцы ощутили, прибыв в Китай.

Они увидели следующее.

Во-первых, женщин, то есть младенцев женского пола, убивали при рождении. Это сразу же давало понять, что женщин в Китае с древних времен привыкли видеть как существ, которые ниже мужчин, не равны мужчинам. Более того, в них вообще не видели людей, человека. Их убийство было в Китае как бы узаконенной традицией, правом и обязанностью убивать «лишних», осуществляя своего рода отбор в пользу «высшей расы», которой оказывались мужчины.

Во-вторых, будучи оставленными жить, не будучи убитыми, женщины фактически вплоть до того момента, когда они приобретали «товарный вид», то есть годились на то, чтобы ими воспользоваться или их использовать, находились в небрежении, то есть их жизнь не была равноценна жизни ребенка и подростка мужского пола.

В-третьих, судьба женщины в Китае обычно или по большей части – это продажа тем, чьей собственностью женщина являлась, тому, кто предложит большую цену, причем с самого раннего возраста.

В результате они становились женами, наложницами или проститутками, причем помимо их воли и желания. Им дозволялось жить только ради того, чтобы реализовать выгоду из наименьшего по размерам вложения. Таково было реальное положение женщин в Китае, такова была реальная действительность.

Это были факты, а не предубеждения. И именно против этого протестовали миссионеры-протестанты.

Большинство миссионеров считали, что даже в качестве законной жены женщина в Поднебесной живет в постоянном унижении и несчастьях.

Некоторые изменения в этой ситуации произошли и происходят. Тем не менее и при власти КПК, власти Мао Цзэдуна и его приверженцев и последователей, положение женщин в Китае во многом, особенно невидимом постороннему наблюдателю, оставалось таким, как сказано выше. Более того, фактически существовал порядок, при котором партия, ее органы, ее номенклатура распоряжались судьбами девушек и женщин, предписывая им, за кого выходить замуж, а мужчины, особенно члены номенклатуры КПК, нередко бесчеловечно обращались с женщинами, фактически вели себя как животные по отношению к женщинам.

Попутно необходимо сказать, что в такое положение попали десятки тысяч женщин из России, когда они в 1990-х годах, будучи завлечены в Китай, поехали туда в качестве «артисток», а оказались в сексуальном рабстве и погибли, пропали без вести.

Миссионеры в отпуске, у себя дома, были желанными ораторами (спикерами) перед организациями, ратующими за права женщин в США; некоторые из этих организаций стремились использовать пример Китая как демонстрацию аморальности и деградации общества, которое должно следовать за несправедливостью в отношении женщин. (Эти организации пытались что-то делать в этом отношении.) <…> Однако миссис Шак предостерегала: эти группы должны держать в уме, что «печальные условия для людей нашего пола в Китае никогда не будут облегчены, вплоть до того времени, когда христианство восторжествует на этой жестокой земле» (С. 68).

Хотя миссионер был занят социальным злом и недостатками характера, которые он ощущал в Китае, он не всегда подробно останавливался на них в своих сообщениях из Китая в США. До определенной степени суть его докладов и манера, в которой он относился к специфическим китайским институтам, зависели от его настроения в тот момент, когда он писал свои сообщения. При этом ему было присуще лавирование между проявлениями нереалистичного оптимизма относительно перспектив обращения китайцев (в истинную веру) и острым разочарованием относительно очевидного отсутствия успеха (в этом деле) (С. 68). (Миссионеры не разражались гневными тирадами против китайцев и их общественной системы.) (С. 68).

Профессор Миллер писал свою книгу, исходя из мысли о том, что в Америке в XIX веке во многом, если не главным образом под воздействием искусственно созданного, неверного образа китайцев случилось так, что американцы – торговцы или купцы, дипломаты, миссионеры-протестанты – создали негативное отношение к китайцам.

В результате в США в конце XIX века, а точнее, к началу 1880-х годов сложилось практически охватившее всю Америку мнение о том, что китайцев следует считать нежелательными иммигрантами в Америке.