Исторические рассказы и анекдоты из жизни Русских Государей и замечательных людей XVIII–XIX столетий
Шрифт:
Во время осмотра наступил полдень, то есть время, когда подается сигнал к обеду и питью водки, и командир судна обратился к Государю с вопросом:
— Не соизволите ли, Ваше Императорское Величество, разрешить рынду бить, склянки ворочать, к водке свистать? Полдень наступил.
— Делай, что нужно! — отвечал Николай Павлович милостиво.
Дали команду, засвистал свисток, закипела предобеденная работа, на палубу вынесли пробу пищи, чарку водки и хлеб. Государь отведал пищу, отломил кусочек хлеба и скушал, а часть ломтя бросил находившейся тут же капитанской собаке. Пес понюхал хлеб, но есть не стал.
— Вишь ты, какая балованная. — рассмеялся Николай Павлович, потрепав собаку рукой по голове. — хлеба
— Мой собак умный, Ваше Императорское Величество, — отвечал на это капитан Шанц, желая похвалить собаку, — он черный хлеб не кушает.
Государь посмотрел на него, но ничего не сказал, повернулся и пошел по трапу, дожевывая хлеб. (6)
Один помещик желал определить сына в какое-то учебное заведение, для этого ему нужно было подать прошение на Высочайшее имя. Не зная, как написать прошение, и, главное, затрудняясь, как титуловать Государя, простак вспомнил, что Государя называли августейшим, и, так как дело было в сентябре, накатал в прошении: «Сентябрейший Государь!» и пр. Прочитав это прошение, Николай Павлович рассмеялся и сказал:
— Непременно принять сына и учить, чтобы он не был таким дураком, как отец его! (6)
После смотра войск, расположенных в Варшаве. Император Николай, оставшись чрезвычайно довольным найденным им порядком, обратился к окружавшим его офицерам и сказал:
— Господа генералы и штаб-офицеры! Прошу ко мне обедать.
Возвратясь в Лазенковский дворец. Государь усомнился, принял ли это приглашение фельдмаршал, князь Паскевич, так как оно не было обращено к нему особо. Государь приказал позвать к себе конвойного. Явился казак.
— Поезжай сейчас к Ивану Федоровичу. — сказал ему Государь, — проси его ко мне обедать да скажи, что я без него не сяду за стол.
Конвойный поскакал, но дорогой пришел в раздумье: кто такой Иван Федорович? Для разъяснения недоразумения он обратился к первому попавшемуся городовому, или будочнику, как они назывались тогда.
— Где живет Иван Федорович? — спросил он его.
— А вот в этом переулке. — объяснил тот, указывая в переулок, в трехоконном доме под зеленою крышею…
Будочник не витал далеко: весь мир для него представляла его будка с ближайшими домами, а самым великим человеком был квартальный надзиратель Иван Федорович, к которому он и направил конвойного. Казак позвонил. Вышла кухарка.
— Здесь живет Иван Федорович?
— Здесь.
— Скажи ему, что Государь прислал просить его к себе обедать.
— Да они уж покушали, — наивно отвечала кухарка. — и спать легли.
— Мне до этого дела нет, я должен исполнить повеление Государя.
Ивана Федоровича разбудили. Конвойный передал ему приглашение. Старик квартальный стал выражать сомнение, и конвойный счел долгом присовокупить:
— Мало того, что Государь приглашает вас кушать, но приказал вам сказать, что без вас и за стол не сядет.
Мешкать, значит, было нечего. Старик, записав фамилию посланного и наскоро одевшись, отправился во дворец. Паскевич же прибыл к обеду по приглашению Государя, обращенному вообще к генералам.
Во время обеда Государь, заметив между обедающими невоенного старика, обратился к графу Бенкендорфу с вопросом:
— Кто это там сидит без эполет?
— Сейчас узнаю, Ваше Величество, — отвечал Бенкендорф, намереваясь встать.
— Нет-нет, — удержал его Государь. — Не конфузь его, пусть пообедает.
По окончании обеда Государь снова предварил Бенкендорфа, чтобы тот разузнал «поделикатнее». Когда дело разъяснилось. Государь от души рассмеялся. Навел ли он тут же справки о квартальном, или наружность последнего ему понравилась, но только Государь подозвал его к себе и пожаловал часы, сказав:
— Ты хороший служака, вот тебе от меня. (1)
Однажды
Император Николай, находясь в кругу близких ему лиц, сказал:— Вот скоро двадцать лет, как я сижу на этом прекрасном местечке. Часто удаются такие дни, что я, смотря на небо, говорю: «Зачем я не там? Я так устал». (1)
Рассказывая как-то про недавно совершенную им поездку по России, Император Николай сказал в присутствии графа А. Ф. Орлова, всегда сопровождавшего его в путешествиях:
— Алексей Федорович в дороге как заснет, то так на меня навалится, что мне хоть из коляски выходить.
— Государь! Что же делать? — отвечал Орлов. — Во сне равенство, море по колено. (1)
Император Николай, посетив однажды Академию художеств, зашел в студию Брюллова, который писал тогда какую-то большую картину. Узнав, что Брюллов, затворившись, работает, он приказал не отрывать его от дела и ушел, сказав: «Я зайду в другой раз». (1)
Генерал И. С. Темирязев десять лет строго, но честно и ревностно управлял Астраханской губернией. В 1843 году была назначена сенаторская ревизия этой губернии. Ревизующий сенатор князь П. П. Гагарин поличному неудовольствию на Темирязева и по наветам врагов последнего донес о важных злоупотреблениях, будто бы обнаружившихся при ревизии, и просил о немедленном устранении губернатора от должности. Темирязев по приказанию Императора Николая был уволен, а произведенная ревизия поступила на рассмотрение Сената, а затем Государственного совета. Дело это тянулось девять лет, в течение которых Темирязев жил в деревне, постоянно отписываясь и давая объяснения на предлагаемые ему Сенатом запросы. Наконец, все действия Темирязева были подробно рассмотрены и о нем представлена на высочайшее усмотрение обширная докладная записка. Государь, прочитав ее, написал следующую резолюцию: «Не взыскания, а награды заслуживает Темирязев, определить на службу и назначить сенатором».
Прибыв в Петербург, Темирязев явился во дворец. Император Николай, подойдя к нему, обнял его и сказал:
— Очень рад тебя видеть, Темирязев. Забудь прошлое, я страдал не менее твоего за все это время, но я желал, чтобы ты собою оправдал и меня.
Когда Темирязев в ответ проговорил взволнованным голосом, что он уже не помнит ничего, кроме милостей Его Величества. Государь возразил:
— И не должен помнить, и не будешь помнить. Я заставлю тебя забыть прошлое, — и с этими словами снова обнял его.
Через несколько дней Темирязев получил аренду [13] на двенадцать лет и значительный участок земли в Самарской губернии. (1)
Поэт Полежаев, находясь в Московском университете, написал юмористическую поэму «Сашка», в которой, пародируя «Евгения Онегина» Пушкина и не стесняя себя приличиями, шутливым тоном и звучными стихами воспевал разгул и затрагивал кое-какие общественные вопросы. Поэма эта погубила Полежаева. Распространенная в списках, она скоро сделалась известной правительству. Полежаев был арестован и по приказанию Императора Николая, находившегося тогда (в 1826 году) в Москве, привезен во дворец. Когда Полежаев был введен в царский кабинет. Государь стоял, опершись на бюро, и говорил с министром народного просвещения адмиралом А. С. Шишковым. Государь бросил на вошедшего строгий, испытующий взгляд. В руке у него была тетрадь.
13
Аренда — особая награда за государственную службу. Состояла в безплатной аренде казенной земли; с 1837 г. заменена выдачей казенных денег.