Истории из жизни

Дыхание перехватило, стоило мужчине задеть чувствительную точку внутри. Алекс, пытавшийся возмутиться, что в прошлый раз Юстиэль был помягче, подавился чувственным вздохом и протяжно застонал. Собственная рука ускорилась, и парень стал подмахивать бедрами своему любовнику, пытаясь достичь наслаждения как можно быстрее.

Целитель навалился на парня всем телом, отпуская его бедра, и крепко обнял поперек груди, накрыв пальцами соски. Темп оставался таким плавным несколько мгновений, после чего ускорился, отдаваясь по ванной пошлым шлепающим звуком. Юстиэль застонал в голос, чувствуя наступление оргазма, но даже не подумал покинуть тело Алекса, как это раньше сделал юноша.

Юный целитель издал невнятный вздох, практически моментально оборвавшийся из-за наступившего оргазма. Белая жидкость расплескалась по стене, но Алексу было абсолютно наплевать, он пребывал где-то за гранью, испытывая только блаженство и удовольствие.

Юстиэль не разжал объятий, но чуть отступил от стены, подставляя своего разомлевшего любовника под ласковые теплые струи воды. Склонив голову, он устроил подбородок на плече юноши и коснулся его щеки невесомым поцелуем. «Хороший… мой…» — в такт не унимавшемуся сердцебиению мысленный импульс прозвучал отрывисто.

Юноша промолчал. Портить такой приятный момент напоминанием о том, что он вообще-то не он, а просто временно сменившая пол целительница не хотелось. Потому Алекс просто тихо выдохнул, прижимаясь спиной к груди Юстиэля и тихо выдохнул:

— Спать охота…

— Ага, — так же вслух отозвался жрец и погладил юношу по груди, смывая остатки мыла и не только. — Ополоснуться и в постель…

Теперь купание не должно было занять много времени, учитывая, что оба целителя уже успели хорошо намокнуть.

Позёвывая, Алекс помог мужчине смыть последствия случившегося разврата и первым вылез из ванной, хватая полотенца. Одно он бросил целителю, во второе завернулся сам, стирая с кожи воду.

— Разбуди меня утром, часов в девять… — попросил юноша, — У меня дела на целый день…

— Хорошо, в девять, — задумчиво кивнул Юстиэль, машинально накрыв голову полотенцем и ероша волосы, — дела опять до ночи?

Полотенце сползло с головы, прошлось по телу и обернулось вокруг бёдер. Подавив зевок, целитель неловким подобием объятий потянул Алекса прочь из ванной, в комнату, где воздух показался гораздо холоднее.

Поёжившись, целитель едва заметно кивнул.

— Угу… нужно подготовить отчёты, вечером совещание, а утром… опять забежать к даэву реинкарнации. Я же не могу появиться на собрание в таком виде, — Алекс украдкой вздохнул и попытался неловко улыбнуться. — Давай спать?

— Да, ложимся, — Юстиэль убрал от юноши руки и наклонился, чтобы поднять с пола одеяло, которое ранее сам туда же и спихнул. Вопреки обыкновению жрец не стал на ночь одевать ничего, завалившись на постель в полотенце, которое наверняка сползет в процессе сна. Но судя по всему, этот момент его нисколько не волновал.

Наспех взбив подушку, целитель с блаженным вздохом опустил на нее голову и потянулся всем телом, устраиваясь на спине.

Алекс скользнул любовнику под бок, укладывая голову ему на грудь.

— Надеюсь, ты не разочарован… и не разочаруешься завтра, — тихо произнёс юноша, закрывая глаза.

— Приятных снов, ни о чем не беспокойся, — с улыбкой шепнул Юстиэль и обнял его одной рукой, коснувшись лба нежным поцелуем. А затем сам закрыл глаза и вздохнул, расслабляясь. После учиненного беспредела сон нахлынул очень быстро.

====== Перемены ======

После „эксперимента“ Алетейя вернулась в свой нормальный облик и собиралась заново вызывать в Юстиэле интерес к себе, как к женщине. Но вечером она его не дождалась. Не было его и у себя дома.

Первое время девушка злилась и недоумевала, где могло носить целителя так долго. Потом волновалась, расспрашивала знакомых, трижды в день являлась в его дом, поливая подвявшие фиоры, но жрец так и не появился. Постепенно в привычку ей вошло оставаться у него на ночь, в надежде, что рано или поздно хозяин дома вернется. Тея сильно похудела и осунулась, став тенью самой себя. Ни походы, ни победы на аренах, ни осады больше не приносили ей радости. Девушка словно превратилась в безмолвный призрак, ожидающий неизвестно чего, но уже почти не надеющийся на чудо. Оставалось лишь регулярно проверять отчёты разведки, выискивая знакомое имя. Но всё было тщетно.

Спустя примерно неделю замученный дальней дорогой шиго-курьер возник, как и всегда, из ниоткуда и предстал перед Алетейей. В лапках он держал конверт с письмом, что было странным, ибо обычно такой доставкой отправляли дорогие посылки, а не простые тексты.

Мелкий кривой почерк выводил на пергаменте следующее:

«Прости, что не предупредил. Потому что если бы ты сказала „нет“, я бы остался, так и не решившись. Но так дальше продолжаться не может. Ситуация с Алексом /клякса/ с тобой, что-то поменяла во мне. Я мог бы и дальше жить в постоянной весне, как гребаный мартовский кот, но это несправедливо по отношению к тебе. И теперь мне просто нужно время. Три месяца, как говорят в обители. Да-да, можешь смеяться, я добровольно отправился в далёкий монастырь на перевоспитание. Наставник позволил отправить одно письмо самому близкому даэву.

Надеюсь, что эти извинения — последние. Я стану лучше, увидишь.

Искренне /клякса/ с любовью, Ю.»

Алетейя трижды перечитала письмо. Брови девушки взметнулись в изумлении.

Прижав письмо в груди, она смотрела в пустоту, не замечая набежавших на глаза слёз.

— Дурак… какой же ты дурак… я ведь люблю тебя любым, зачем…

Прежде, чем шиго удалился по своим делам, целительница успела упросить его передать краткую весточку обратно, посулив хорошее вознаграждение. Но мысли никак не хотели укладываться в слова, и уж тем более выливаться на бумагу. Потому Алетейя попросту стянула с волос скреплявшую их ленту и попросила передать это отправителю, надеясь, что туда, где он сейчас находился, допускают получение почты.

Три месяца в обители прошли как три года. Юстиэль проклинал всех и вся, несколько раз порываясь бросить всё. Особенно после требования наставника избавиться от „всех лишних железок в теле“. Пришлось снять пирсинг и с брови, и вытащить пару колечек из сосков, что с боем удалось поставить Алетейе.

И каждый раз упрямство удерживало его на месте. Принесённая курьером лента прочно обосновалась на запястье, спрятанном под широким рукавом строгого облачения. Все открытые доспехи с красивым узором, демонстрировавшие тело, остались дома в шкафу, сменившись на просторный балахон легионовской формы. Знамя — единственное, что осталось от прошлой жизни.

В Интердику целитель вернулся глубокой ночью, уже не путаясь в длинных полах своего одеяния и скрывая лицо под капюшоном. Юстиэль мялся на пороге дома Алетейи довольно долго и кусал губы, напряжённо обдумывая, что скажет. Но даже сделав несколько глубоких вдохов, ничего путного не придумал. Занесённая для стука рука так и зависла в воздухе.

Целительница, против обыкновения, оставшаяся у себя дома, не спала. Тускло светила лампа, озаряя желтым сиянием рабочий стол. Девушка сосредоточенно выводила на листах ровные буквы, заполняя очередные бумажки. По левую руку высилась уже стопка подобных, а по правую — ещё несколько чистых. Дело явно подходило к концу. Тея оторвалась на миг, потянувшись и бросила взгляд за окно.