Истории из жизни

— Я сейчас встану, и тебе конец! — хрипло рявкнул целитель в сторону двери, в которую снова что-то ударилось. Тем не менее, исполнять свою угрозу он не спешил, разомлев от невесомого ветерка, что забрался в дом сквозь открытое окно и огладил замученное жаром тело.

Хлопнувшаяся на пол Тея моментально подскочила, рванув в сторону двери. После хлопка дверью ничего не происходило с минуту, а потом раздался топот и приглушенное конское ржание.

Тея вернулась, отряхивая руки и глянула на Юстиэля.

— Срочно ляг обратно, ты похож на будущий труп… — подойдя ближе, девушка надавила ему на плечи, опрокидывая обратно на кровать.

— А… — целитель протестующе выдохнул и упрямо нахмурился. Но залегшие под глазами тени, да и общее состояние говорили о нелепости сопротивления.

— А что ты сделала с конем? — растерянно поинтересовался жрец, когда оказался лежащим на постели. — Что-то слишком тихо там стало снаружи.

— Отпустила погулять, — фыркнула девушка, прикасаясь ко лбу целителя, — Пока мы тут с тобой играем в доктора.

Очередная колба очутилась в руках мужчины.

— Пей. Теперь без всяких бренди, это нельзя смешивать.

Юстиэль покорно отпил из склянки, мужественно стараясь не морщиться. Лекарства от болезней редко когда были приятны на вкус.

— У нас примерно четверть часа, потом это чудовище придет обратно, — со знанием дела и обреченным вздохом заявил жрец. — Думаю о найме дрессировщика уже…

— Почему ты её не воспитывал? — Тея отошла на кухню, колдуя над жаровней. Странно было видеть её такой… домашней. Сейчас она была похожа не на боевого офицера, а на обычную женщину, с целительским даром. Даже интонации сменились, с приказно-командных на убеждающе-мягкие. — Тебе нужно поесть…

К Юстиэлю она вернулась с миской бульона и кусочком мягкого хлеба.

— И чтоб до конца! А то зелья и магия хороши, но есть тоже надо…

— Потому что она глупая и непослушная. И только и делает, что пытается меня укусить, — раздосадовано поделился целитель и недоуменно уставился на девушку, представшую в столь непривычной роли.

Все «не хочу» и «не голоден» так и застряли в ноющем горле, и вместо слов вырвался лишь протяжный вздох.

— Спасибо, — целитель благодарно кивнул, приняв из рук Теи миску и хлеб, — непривычно так видеть тебя… такой… такой, ну.

Он умолк и сделал глоток бульона.

— Какой? — поинтересовалась девушка, надкусывая эфирное печенье, честно спертое с той же кухни. Чтобы не нависать над душой, Тея присела в коварное кресло, в котором дремала. Так уж вышло, что с этого места смотреть друг на друга даэвы не могли, так что целительница созерцала вход и кадки с фиорами, а мужчина — её затылок с завязанными в хвост волосами.

— Домашней… мягкой… безобидной, — Юстиэль перечислил все, что вертелось в голове, и торопливо склонился обратно к своей трапезе. Аппетит очень быстро пришел во время еды. И каждый глоток из миски разливал по телу приятное тепло, прогоняя и жар, и озноб. Целитель уставился в затылок собеседнице, ожидая бурной реакции на сказанное.

Но Алетейя в ответ только тихо хмыкнула.

Некоторое время от неё не было слышно ни звука, словно девушка увлеклась печеньем и забыла о своем собеседнике.

— Нравится? — внезапно обернувшись, спросила Тея

— Это странно. Не знаю, — Юстиэль отвел взгляд, — леди с плетью мне ближе по духу, — тихо пробормотал целитель и машинально втянул голову в плечи: в дверь снова бухнуло. Видимо, лошадка нагулялась и заскучала.

— Хех… — Тея снова неопределенно хмыкнула, но дискутировать на эту тему не стала, ограничившись туманным, — поговорим об этом, когда ты сможешь выдержать плеть. Сколько же можно…

Приоткрыв дверь, целительница грозно уставилась на непокорное животное.

— А ну хватит тут! Веди себя тихо, а не то и тебе плеть достанется!

— Дай я выйду к этой дурынде, — Юстиэль уже стоял позади Теи. На таком расстоянии хорошо ощущался исходивший от него жар. Но упрямый целитель уже вытянул шею, стараясь разглядеть свою лошадь. Хотя внутри всё сжималось от гипотетически предстоявших укусов.

— Нет уж, никуда ты не пойдешь, — уперлась Тея, обернувшись к целителю и взяв его за плечи, — Ты нужен мне к вечеру здоровый и целый, а общение с твоей лошадью плохо на тебе сказывается.

Жрец понурился и поджал губы. Как раз снаружи подул очередной порыв прохладного сырого ветра.

— Да ну брось, — мягко улыбнулся он и все же выскользнул за порог, умудрившись освободиться от рук девушки и сверкая боевым раскрасом на белье. — Сурка, иди ко мне, девочка…

Забыв всякий страх, Юстиэль протянул лошади руку. Та поначалу паслась в саду неподалеку, игнорируя зов, а затем лениво засеменила к нему. Подошла, потянулась носом ко лбу элийца, обдув жарким дыханием, а потом склонила морду к протянутой руке.

— Дай мне поспать, а? — попросил целитель. Конские зубы клацнули в опасной близости от пальцев, так что ему пришлось отдернуть руку. — Вот ты а… — сердито засопел жрец, исподлобья глядя на кобылу.

Тея скрестила руки на груди, глядя на всё это представление.

— Наигрался? — ровным голосом спросила девушка, но это было обманчивое спокойствие. Образ милой домашней женщины распадался на кусочки будто под дуновением ветерка. — А теперь немедленно домой. Расхаживать больным, в таком виде, по улице, это просто уму непостижимо.

Юстиэль медленно обернулся и пристыжено опустил взгляд, словно только осознав, в каком виде пребывал на улице. Он размышлял о чем-то своем, хмуро изучая листву под ногами. Налетевший в спину порыв по-осеннему холодного ветра заставил вздрогнуть.

— Поберегись! — крикнул жрец, взяв разгон до порога, и влетел в дом, за талию увлекая целительницу за собой. Лошадь рванула было за хозяином, встряхивая головой и гривой, но у самых ступеней притормозила с громким ржанием.

Целительница только успела хлопнуть ресницами и чудом не познакомилась с косяком двери или мебелью.

— Сумасшедший… — лишь смогла выдохнуть девушка, оказавшись дома, — и лошадь у тебя… в тебя!

Против воли, губы девушки расплылись в улыбке.

— Марш в кровать, неугомонный, а то привяжу к ней!

Мужчина замер совсем рядом, не торопясь разжимать неловких объятий. Раскрасневшимся от шальной прогулки щекам постепенно возвращалась бледность, а глаза всё ещё лихорадочно блестели. А спустя миг он наклонился так, словно собирался поцеловать ругающуюся целительницу, но передумал и отстранился от нее, захлопнув дверь.