Историки Рима

8. Воздав должное богам, Ромул созвал толпу на собрание и дал ей законы, — ничем, кроме законов, он и не мог сплотить ее в единый народ. Понимая, что для неотесанного люда законы его будут святы лишь тогда, когда сам он внешними знаками власти внушит почтенье к себе, Ромул стал и во всем прочем держаться более важно и, главное, завел двенадцать ликторов. Иные полагают, что число это отвечает числу птиц, возвестивших ему царскую власть, для меня же убедительны суждения тех, кто считает, что и весь этот род прислужников и само их число происходят от соседей-этрусков, у которых заимствованы и курульное кресло, и тога с каймою. А у этрусков так повелось оттого, что каждый из двенадцати городов, сообща избиравших царя, давал ему по одному ликтору.

Город между тем рос, занимая укреплениями все новые места, так как укрепляли город в расчете скорей на будущее многолюдство, чем сообразно тогдашнему числу жителей. А потом, чтобы огромный город не пустовал, Ромул воспользовался старой хитростью основателей городов (созывая темный и низкого происхождения люд, они измышляли, будто это потомство самой земли) и открыл убежище 215 в том месте, что теперь огорожено, — по левую руку от спуска меж двумя рощами. От соседних народов сбежались все жаждущие перемен — свободные и рабы без разбора — и тем была заложена первая основа великой мощи. Когда о силах тревожиться было уже нечего, Ромул сообщает силе мудрость и учреждает сенат, избрав сто старейшин, — потому ли, что в большем числе не было нужды, потому ли, что всего-то и набралось сто человек, которых можно было избрать в отцы. Отцами их прозвали, разумеется, по оказанной чести, потомство их получило имя «патрициев».

215

Стр. 149. Убежище— на Капитолийском холме (в роще между двумя вершинами холма); существовало еще до включения холма в границы города. Впоследствии учреждение его было приписано Ромулу.

9. Теперь Рим стал уже так силен, что мог бы как равный воевать с любым из соседних городов, но срок этому могуществу был — человеческий век, потому что женщин было мало и на потомство в родном городе римляне надеяться не могли, а брачных связей с соседями не существовало. Тогда, посовещавшись с отцами, Ромул разослал по окрестным племенам послов — просить для нового народа союза и соглашения о браках: ведь города, мол, как и все прочее, родятся из самого низменного, а потом уже те из них, кому помогою собственная доблесть и боги, достигают великой силы и великой славы; римляне хорошо знают, что не без помощи богов родился их город и доблестью скуден не будет, — так пусть не гнушаются люди с людьми мешать свою кровь и род. Эти посольства нигде не нашли благосклонного приема — так велико было презренье соседей и вместе с тем их боязнь за себя и своих потомков ввиду великой силы, которая среди них поднималась. И почти все, отпуская послов, спрашивали, отчего не откроют римляне убежище и для женщин: вот и было бы им супружество как раз под пару.

Римляне были тяжко оскорблены, и дело явно клонилось к насилию. Чтобы выбрать время и место поудобнее, Ромул, затаив обиду, принимается усердно готовить торжественные игры в честь Нептуна Конного, которые называет Консуалиями. 216 Потом он приказывает известить об играх соседей, и всё, чем только умели или могли в те времена придать зрелищу великолепья, пускается в ход, чтобы об играх говорили и с нетерпением их ожидали. Собралось много народу, даже просто из желания посмотреть новый город, — в особенности все ближайшие соседи: ценинцы, крустуминцы, антемняне. Все многочисленное племя сабинян явилось с детьми и с женами. Их гостеприимно приглашали в дома, и они, рассмотрев расположение города, стены, многочисленные здания, удивлялись, как быстро выросло римское государство. А когда подошло время игр, которые заняли собою все помыслы и взоры, тут-то, как было условлено, и случилось насилие: по данному знаку римские юноши бросились похищать девиц. Большею частью хватали без разбора, какая кому попадется, но иных, особо красивых, предназначенных виднейшим из отцов, приносили в дома простолюдины, которым это было поручено. Одну из девиц, самую красивую и привлекательную, похитили, как рассказывают, люди некоего Талассия, и многие спрашивали, кому ее несут, а те, опасаясь насилия, то и дело выкрикивали, что несут ее Талассию; отсюда и происходит этот свадебный возглас. 217

216

Стр. 150. Консуалии— праздник Конса (бог житницы и амбара). Под этрусским влиянием стали сопровождаться конными состязаниями, а греческое влияние заставило переосмыслить это празднество как торжества в честь Нептуна Конного(так как греческий Посейдон — бог моря, с которым отождествлялся Нептун, — был и богом лошадей).

217

Талассию— свадебный возглас, непонятный уже самим римлянам. Рассказ Ливия — лишь одно из предлагавшихся объяснений.

Страх положил играм конец, и родители девиц бежали в горе, проклиная преступников, поправших закон гостеприимства, и взывая к богам, на чьи празднества их коварно заманили. И у похищенных не слабее было отчаянье, не меньше негодование. Но сам Ромул обращался к каждой в отдельности и объяснял, что всему виною высокомерие их отцов, которые отказали соседям в брачных связях; что они будут замужем, общим с мужьями будет у них имущество, государство и — что всего дороже роду людскому — дети; пусть лишь смягчат свой гнев и тем, кому жребий отдал их тела, отдадут души. Со временем из обиды часто родится привязанность, а мужья у них будут тем лучшие, что каждый будет стараться не только исполнить свои обязанности, но и успокоить тоску жены по родителям и отечеству. Присоединялись к таким речам и вкрадчивые уговоры мужчин, извинявших свой поступок любовью и страстью, а на женскую природу это действует всего сильнее.

10. Похищенные уже совсем было смягчились, а в это самое время их родители, облачившись в скорбные одежды, сеяли смятение в городах слезами и сетованиями. И не только дома звучал их ропот, но отовсюду собирались они к Титу Тацию, 218 царю сабинян; к нему же стекались и посольства, потому что имя Тация было в тех краях самым громким. Тяжесть обиды немалой долей ложилась на ценинцев, крустуминцев, антемнян. 219 Этим трем народам казалось, что Таций с сабинянами 220 слишком медлительны и они стали готовить войну сами. Однако перед пылом и гневом ценинцев недостаточно расторопны были далее крустуминцы с антемнянами, и ценинскнй народ нападает на римские земли в одиночку. Беспорядочно разоряя поля, на пути встречают они Ромула с войском, который легко доказывает им в сражении, что без силы гнев тщетен, — войско обращает в беспорядочное бегство, беглецов преследует, царя убивает в схватке и обирает с него доспехи. Умертвив неприятельского вождя, Ромул первым же натиском берет город.

218

Стр. 151. Тит Таций— должен был олицетворять сабинский элемент о городе, а совместное царствование его с Ромулом — давать исторический прецедент для власти двоих консулов в римской республике (чтобы подчеркнуть преемственность государственного устройства).

219

Ценинцы, крустуминцы, антемняне— жители соседствовавших с Римом поселений: Ценин, Крустумерия, Антемн. Из них лишь Антемны (при впадении р. Аннена в Тибр) существовали во времена Ливия. На месте Антемн (как и на предполагаемых местах двух других городов) археологи обнаружили остатки древнейшего поселения, поглощенного затем Римом (но не ранее VII в. до н. э., тогда как Ромул царствовал, по преданию, в VIII в. до н. э.).

220

Сабиняне— народ, живший по соседству с древними латинянами. Археологи различают древнейшие (VIII — начало VII в. до н. э.) поселения этих народов на холмах будущего Рима. Слияние двух этнических элементов в римской общине и отразилось в предании о похищении сабинянок.

Возвратившись с победоносным войском, Ромул, великий не только подвигами, но — не в меньшей мере — умением их показать, взошел на Капитолий, неся доспехи убитого неприятельского вождя, развешанные на остове, нарочно для того изготовленном, и положил их у священного для пастухов дуба; делая это приношение, он тут же определил место для храма Юпитера и к имени бога прибавил прозвание: «Юпитер Феретрийский, 221 — сказал он, — я, Ромул, победоносный царь, приношу тебе царское это оружье и посвящаю тебе храм в пределах, которые только что мысленно обозначил; да станет он вместилищем для тучных доспехов, какие будут приносить вслед за мной, первым, потомки, убивая неприятельских царей и вождей». Таково происхождение самого древнего в Риме храма. Боги судили, чтобы речи основателя храма, назначившего потомкам приносить туда доспехи, не оказались напрасными, а слава, сопряженная с таким приношеньем, не была обесценена многочисленностью ее стяжавших. Лишь два раза впоследствии на протяжении стольких лет и стольких войн добыты были тучные доспехи — так редко выпадал этот почет.

221

Стр. 151. Юпитер Феретрийский

— чье прозвище происходит, видимо, от лат. «ferre», т. е. «нести», «приносить» (доспех для посвящения), — почитался пак воинское божество.

11. Пока римляне заняты всем этим, в их пределы вторгается войско антемнян, пользуясь случаем и отсутствием защитников. Но быстро выведенный и против них римский легион застигает их в полях, по которым они разбрелись. Первым же ударом, первым же криком были враги рассеяны, их город взят; и тут, когда Ромул праздновал двойную победу, его супруга Герсилия, сдавшись на мольбы похищенных, просит даровать их родителям пощаду и гражданство: тогда государство может быть сплочено согласием. Ромул охотно уступил. Затем он двинулся против крустуминцев, которые открыли военные действия. Там было еще меньше дела, потому что чужие неудачи уже сломили их мужество. В оба места были выведены поселения; в Крустумерий — ради плодородия тамошней земли — охотников нашлось больше. Оттуда тоже многие переселились в Рим, главным образом родители и близкие похищенных женщин.

Война с сабинянами пришла последней и оказалась самой тяжелой, так как они во всех своих действиях не поддались ни гневу, ни страсти и не грозились, прежде чем нанесли удар. Расчет был дополнен коварством. Начальником над римской крепостью 222 был Спурий Тарпей. Таций подкупил золотом его дочь, 223 деву, чтобы она впустила воинов в крепость (она как раз вышла за стену за водою для священнодействий). Сабиняне, которых она впустила, умертвили ее, завалив щитами, — то ли чтобы думали, будто крепость взята силой, то ли ради примера на будущее, чтобы никто и никогда не был верен предателю. Прибавляют еще и баснословный рассказ: сабиняне, дескать, носили на левой руке золотые хорошего веса запястья и хорошего вида перстни с камнями, и девица выговорила для себя то, что у них на левой руке, а они и завалили ее вместо золота щитами. Некоторые утверждают, будто, прося у сабинян то, что у них на левой руке, она действительно хотела оставить их без щитов, но была заподозрена в коварстве и умерщвлена тем, что причиталось ей, как награда.

222

Стр. 152. Крепость(римский кремль) — находилась на одной из двух вершин Капитолийского холма.

223

…его дочь…— легенда о предательнице Тарпее, дочери Спурия Тарпея,связана с названием Тарпейской скалы — крутого обрыва и в Капитолии, откуда сбрасывали предателей и других преступников. Чтобы усугубить вину Тарпеи, римские писатели сделали ее весталкой (хотя учреждение этого рода жриц в Риме приписывалось Нуме, см. гл. 20). Отголоски этой версии есть и у Ливия («дева», «вышла за водой для священнодействий»).Римский историк II в. до н. э. Пизон («некоторые утверждают») пытался, отталкиваясь от той же легенды, по-иному истолковать образ Тарпеи.

12. Во всяком случае, сабиняне удерживали крепость и на другой день, когда римское войско выстроилось на поле меж Палатинским и Капитолийским холмом, и на равнину спустились лишь после того, как римляне, подстрекаемые гневом и желаньем вернуть крепость, пошли снизу на приступ. С обеих сторон вожди торопили битву: с сабинской — Меттий Курций, с римской — Гостий Гостилий. 224 Невзирая на невыгоды местности, Гостий без страха и устали бился в первых рядах, одушевляя своих. Как только он пал, строй римлян тут же подался, и они в беспорядке кинулись к старым воротам Палатина. 225 Ромул, и сам увлеченный толпою бегущих, поднял к небу свой щит и меч и произнес: «Юпитер, повинуясь твоим знамениям, здесь, на Палатине, заложил я первые камни города. Но сабиняне ценой преступления завладели крепостью, теперь они с оружьем в руках стремятся сюда и уже миновали середину долины. Но хотя бы отсюда, отец богов и людей, отрази ты врага, освободи римлян от страха, останови постыдное бегство! А я обещаю тебе здесь храм Юпитера Становителя, 226 который для потомков будет напоминаньем о том, как быстрою твоею помощью был спасен Рим». Вознеся эту мольбу, Ромул, как будто почувствовав, что его молитва услышана, возгласил: «Здесь, римляне, Юпитер Всеблагой и Всемогущий повелевает вам остановиться и возобновить сражение!» Римляне останавливаются, словно услышав повеленье с небес; сам Ромул поспешает к передовым. С сабинской стороны первым спустился Меттий Курций и рассеял потерявших строй римлян по всему нынешнему Форуму. 227 Теперь он был уже недалеко от ворот Палатина и громко кричал: «Мы победили вероломных хозяев, малодушных противников: они уже узнали, что совсем не одно и то же похищать девиц и биться с мужами». Пока он так похвалялся, на него налетел Ромул с горсткою самых дерзких юношей. Меттий тогда как раз был на коне — тем легче оказалось обратить его вспять. Римляне пускаются следом, и все римское войско, воспламененное храбростью своего царя, рассеивает противника. А конь, испуганный шумом погони, понес, и Меттий провалился в болото. Опасность, грозившая такому человеку, отвлекла все вниманье сабинян; впрочем, Меттию ободряющие знаки, и крики, и сочувствие многих придали духу, и он выбрался на сушу. Посреди долины, разделяющей два холма, римляне и сабиняне вновь сошлись в бою. Но перевес оставался за римлянами.

224

Меттий Курцийи Гостий Гостилий— целиком принадлежат легенде. Гостий Гостилий был выдуман, чтобы не оставить без доблестных предков царя Тулла Гостилия (о нем см. гл. 21-31). Противник Гостия Меттий Курций — своеобразное «удвоение» фигуры Меттия Фуфетия (противника Тулла Гостилия).

225

Старые ворота Палатина— северные («Мугнонские») ворота первоначального города, располагавшегося на Палатине.

226

Стр. 153. Храм Юпитера Становителя(Stator) — был воздвигнут в начале III в. до н. э. во время Самнитских войн якобы на месте более раннего, основанного Ромулом. Прозвище Stator впоследствии получило политическое истолкование (бог — блюститель стойкости государства), но военное, какое мы находим у Ливия, — более раннее.

227

Форум— главная площадь Рима — в низине между Палатином и Капитолием. Место это было освоено при Тарквиниях.

13. Тут сабинские женщины, из-за которых и началась война, распустив волосы и разорвав одежды, позабывши в беде женский страх, отважно бросились прямо под копья и стрелы наперерез бойцам, чтобы разнять два строя, унять гнев враждующих, обращаясь с мольбой то к отцам, то к мужьям: пусть не пятнают они — тести и зятья — себя нечестиво пролитою кровью, не оскверняют отцеубийством потомство своих дочерей и жен. «Если вы стыдитесь свойства меж собою, если брачный союз вам претит, на нас обратите свой гнев: мы — причина войны, причина ран и гибели наших мужей и отцов; лучше умрем, чем останемся жить без одних иль других, вдовами или сиротами». Растроганы были не только воины, но и вожди; все вдруг смолкло и замерло. Потом вожди вышли, чтобы заключить договор, и не просто примирились, но из двух государств составили одно. Царствовать решили сообща, средоточьем всей власти сделали Рим. Так город удвоился, а чтобы не обидно было и сабинянам, по их городу Курам 228 граждане получают имя «квиритов». В память об этой битве место, где Курциев конь, выбравшись из болота, ступил на твердое дно, прозвано Курциевым озером. 229

228

Стр. 154. Куры— сабинский город в 34 километрах к северо-востоку от Рима. Слово «квириты»происходит, видимо, не от названия этого города, но от корня, близкого со словом «курия» (политическая общность, связанная общими религиозными обрядами).

229

Курциево озеро— естественное углубление на Форуме, почитавшееся священным.