Историки Рима

19. Получив таким образом царскую власть, Нума решил город, основанный силой оружия, основать заново на праве, законах, обычаях. Видя, что ко всему этому невозможно привыкнуть среди войн, ибо ратная служба ожесточает сердца, он счел необходимым смягчить нравы народа, отучая его от оружия, и потому в самом низу Аргилета воздвиг храм Януса 239 — показатель войны и мира: открытые врата означали, что государство воюет, закрытые — что все окрестные народы замирены. С той поры, после царствования Нумы, закрывали его дважды: 240 один раз в консульство Тита Манлия 241 по завершении Первой Пунической войны, другой (это боги дали увидеть нашему поколению) — после битвы при Акции, когда император Цезарь Август установил мир на суше и на море. Связав союзными договорами всех соседей, Нума запер храм, а чтобы с избавленьем от внешней опасности не развратились праздностью те, кого прежде обуздывал страх перед неприятелем и воинская строгость, он решил вселить в них страх пред богами — действеннейшее средство для непросвещенной и, сообразно тем временам, грубой толпы. А поскольку сделать, чтоб страх этот вошел в их души, нельзя было иначе, как придумав какое-нибудь чудо, 242 Нума притворился, будто по ночам сходится с богиней Эгерией; 243 по ее-де наущению и учреждает он священнодействия, которые богам всего угоднее, назначает для каждого бога особых жрецов.

239

Стр. 158. Храм Януса— так обычно называют это небольшое четырехугольное строение с воротами с обоих концов. У Ливия оно, строго говоря, именуется просто «Янус», то есть «врата» (у некоторых других писателей — «врата войны»). Они стояли на Форуме у начала улицы Аргилета. Янус

— бог входов и выходов, освящавший всякое начинание.

240

…закрывали его дважды…— Мирных периодов в истории Рима было, конечно, больше. Видимо, самый обычай существовал не всегда. При Ливии он был возрожден Августом (который закрывал храм в 29 и 25 гг. до н. э.) в пропагандистских целях.

241

Тит МанлийТоркват — консул 235 г. до н. э. Его имя называют в той же связи и другие писатели, но Первая Пуническая война (началась в 264 г. до н. э.) кончилась в 241 г. до н. э. в консульство Авла Манлия Торквата. Возможно, у Ливия (и других) — ошибка в имени.

242

Стр. 159. …придумав… чудо…— «Благочестивый обман», дозволенный, по воззрениям древних, царю-философу, «воспитателю» народа, каким изображается Нума.

243

Эгерия— божество одного из источников, питающих озеро Неми близ города Ариции, откуда ее культ и перешел в Рим.

Но прежде всего Нума разделил год 244 — в соответствии с движением луны — на двенадцать месяцев, а так как тридцати дней в лунном месяце нет и лунному году недостает одиннадцати дней до полного, образуемого кругооборотом солнца, то, вставляя добавочные месяцы, он рассчитал время так, чтобы на каждый двадцатый год любой день приходился на то же самое положение солнца, что и в исходном году, а совокупная продолжительность всех двадцати лет по числу дней была полной. Нума же учредил дни присутственные и неприсутственные, 245 так как небесполезно было для будущего, чтобы дела, ведущиеся перед народом, на какое-то время приостанавливались.

244

…разделил год…— реформа римского календаря в действительности относится к этрусскому времени.

245

Дни присутственные и неприсутственные— имели религиозное обоснование. Считалось, что в присутственные дни лицо, творящее суд, может без нечестья произносить любое слово; в неприсутственные — ему не дозволено произносить слова: «даю», «говорю», «присуждаю».

20. Затем Нума занялся назначением жрецов, хотя многие священнодействия совершал сам — особенно те, что ныне в ведении Юпитерова фламина. 246 Но так как в воинственном государстве, думалось ему, больше будет царей, подобных Ромулу, нежели Нуме, и они будут сами ходить на войну, то, чтобы не оказались в пренебрежении связанные с царским саном священнодействия, он поставил безотлучного жреца — фламина Юпитера, отличив его особым убором и царским курульным креслом. К нему он присоединил еще двух фламинов: одного для служения Марсу, другого — Квирину. 247 Выбрал он и дев для служения Весте; служение это происходит из Альбы и не чуждо роду основателя Рима. Чтобы они ведали храмовыми делами безотлучно, Нума назначил им жалованье от казны, а отличив их девством и прочими знаками святости, дал им общее уважение и неприкосновенность. Точно так же избрал он двенадцать салиев 248 для служения Марсу Градиву; 249 им в знак отличия он дал разукрашенную тунику, а поверх туники бронзовый нагрудник и повелел носить небесные щиты, именуемые «анцилиями», 250 и с песнопениями проходить по городу в торжественной пляске на три счета. Затем он избрал понтифика 251 — Нуму Марция, 252 сына Марка, одного из отцов-сенаторов, — и поручил ему наблюдать за всеми жертвоприношениями, которые сам расписал и назначил, указав, с какими именно жертвами, по каким дням и в каких храмах должны они совершаться и откуда должны выдаваться потребные для этого деньги. Да и все прочие жертвоприношения, общественные и частные, подчинил он решениям понтифика, чтобы народ имел, к кому обратиться за советом, и в божественном праве ничто не поколебалось от небреженья отеческими обрядами и усвоения чужеземных; чтобы тот же понтифик мог разъяснить не только чин служения небожителям, но и правила погребенья, и средства умилостивить подземных богов, а также, какие знамения, ниспосылаемые в виде молний или в каком-либо ином образе, следует принимать в расчет и отвращать. А чтобы их получать от богов, Нума посвятил Юпитеру Элинию алтарь на Авентине и чрез птицегадание вопросил богов, какие знамения должны браться в расчет.

246

Фламин— жреческая должность. Ведал культом какого-нибудь одного божества, надзирал за жертвенным огнем.

247

Квирин— древнее римское божество сабинского происхождения (бог городской общины, блюститель войска в мирное время), отождествленный впоследствии с обоготворенным Ромулом.

248

Салии— очень древняя (возможно, даже древнее времен Нумы) коллегия жрецов-«плясунов». Их танец в оружии, первоначально магический, отвращающий зло, превратился под этрусским влиянием в военный. Священная песнь салиев была непонятна уже во времена Ливия.

249

Градив— одно из прозвищ бога войны Марса. Марс Градив считался зачинателем войны (завершителем — Марс Квирин).

250

«Анцилии»— священные щиты продолговатой формы. По легенде, такой щит упал с небес Нуме в руки во время чумы. Чтобы лучше уберечь этот щит — залог спасения Рима — Нума приказал изготовить еще 11 таких же и вверил все щиты коллегии салиев.

251

Понтифик— жреческая должность. Коллегии понтификов (с великим понтификом во главе) принадлежал надзор над всеми общественными (да и частными) богослужениями, составление календаря, ведение летописи и т. п.

252

Нума Марций— по притязаниям рода Марциев, был сыном их родоначальника Марка Марция (родственника Нумы Помпилия), мужем Помпилии, дочери Нумы Помпилия и отцом царя Анка Марция.

21. К обсуждению этих дел, к попечению о них обратился, забыв о насилиях и оружии, весь народ; умы были заняты, а постоянное усердье к богам, которые, казалось, и сами участвовали в людских заботах, напитало все сердца таким благочестием, что государством правили верность и клятва, а не покорность законам и страх перед карой. А поскольку римляне сами усваивали нравы своего царя, видя в нем непревзойденный образец, то даже соседние народы, которые прежде считали, что не город, но военный лагерь воздвигнут среди них на пагубу всеобщему миру, были пристыжены и теперь почли бы нечестием обижать государство, всецело занятое служеньем богам.

Была роща, круглый год орошаемая ключом, который бил из темной пещеры, укрытой в гуще деревьев. Туда очень часто приходил без свидетелей Нума, будто бы для свиданья с богиней; эту рощу он посвятил Каменам, 253 уверяя, что они совещались там с его супругою Эгерией. Установил он и празднество Верности. Он повелел, чтобы к святилищу Верности 254 жрецы приезжали на крытой колеснице, запряженной парой, и чтобы жертвоприношение совершали рукою, спеленутою до самых пальцев, в знак того, что верность должно блюсти и что она свята и остается святыней даже в пожатии рук. Он учредил многие другие священнодействия и посвятил богам места для жертвоприношений — те, что понтифики зовут «Аргеями». 255 Но все же величайшая из его заслуг в том, что на протяжении всего царствования он берег мир не меньше, чем царство.

253

Стр. 160. Камены— первоначально божества источников (отсюда их связь с Эгерией), позднее были наделены даром прорицания и отождествлены с греческими музами.

254

Святилище Верности— было основано, видимо, лишь в середине IV в. до н. э. — но божества, надзиравшие за верностью клятве (сабинский Семо Санк, римский Дий Фидий) почитались в Италии с глубокой древности.

255

«Аргеи»— так назывались 27 часовен, разбросанных по Риму: в марте совершался ход от часовни к часовне, в мае — второй ход, когда 27 соломенных чучел, которые тоже звались «Аргеями», бросали с моста в реку. Не вполне понятный для нас, этот обряд, видимо, был очистительной церемонией.

Так два царя сряду, каждый по-своему — один войною, другой миром — возвеличили Рим. Ромул царствовал тридцать семь лет, Нума — сорок три. Государство было не только сильным, но одинаково хорошо приспособленным и к войне, и к мирной жизни.

22. Нума умер, и вновь наступило междуцарствие. Затем народ избрал царем Тулла Гостилия, 256 внука того Гостилия, который прославился битвой с сабинянами у подножия крепости; отцы утвердили это решение. Новый царь не только не был похож на предшественника, но воинственностью превосходил даже Ромула. Молодые силы и дедовская слава волновали его. И вот, решив, что в покое государство дряхлеет, стал он повсюду искать повода к войне. Случилось, что римские крестьяне угнали скот с альбанской земли, альбанские, в свой черед, — с римской. Властвовал в Альбе тогда Гай Клуилий. 257 С обеих сторон были отправлены послы требовать возмещения убытков. Своим послам Тулл наказал идти прямо к цели, не отвлекаясь ничем: он твердо знал, что альбанцы ответят отказом и тогда можно будет с чистой совестью объявить войну. Альбанцы действовали намного беспечнее; встреченные Туллом гостеприимно и радушно, они весело пировали с царем. Между тем римские послы и первыми потребовали возмещения, и отказ получили первыми; они объявили альбанцам войну, которая должна была начаться через тридцать дней. О том они и доложили Туллу. Тут он приглашает альбанских послов высказать, ради чего они явились. Те, ни о чем не догадываясь, сначала зря тратят время на оправдания: они-де и не хотели бы говорить ничего, что могло б не понравиться Туллу, но повинуются приказу: они пришли за удовлетвореньем, а если получат отказ, им велено объявить войну. А Тулл в ответ: «Передайте вашему царю, что римский царь берет в свидетели богов: чья сторона первой отослала послов, не уважив их просьбы, на нее пусть и падут все бедствия войны».

256

Стр. 161. Тулл Гостилий— правил, по преданию, в 672-640 гг. до н. э. К невымышленным сведениям восходит его имя, имя его противника Меттия Фуфетия и сообщение о падении Альбы в VII в. до н. э. Прочее — легенды.

257

Гай Клуилий— имя, видимо, придуманное для объяснения названия «Клуилиев ров» (см. гл. 23). О рве этом нам, в свою очередь, ничего не известно.

23. Эту весть альбанцы уносят домой. И вот обе стороны стали всеми силами готовить войну, всего более схожую с гражданской, почти что войну меж отцами и сыновьями, ведь оба противника были потомки троянцев: Лавиний вел начало от Трои, от Лавиния — Альба, от альбанского царского рода — римляне. Исход войны, правда, несколько умеряет горечь размышлений об этой распре, потому что до сражения не дошло, погибли лишь здания одного из городов, а оба народа слились в один. Альбанцы первые с огромным войском вторглись в римские земли. Лагерь они разбивают едва ли дальше, чем в пяти милях от города; лагерь обводят рвом; Клуилиев ров — так, по имени их вождя, звался он несколько столетий, покуда, обветшав, не исчезли и самый ров, и это имя. В лагере Клуилий, альбанский царь, умирает; альбанцы избирают диктатора, Меттия Фуфетия. 258

258

Диктатор— высшая должность во многих латинских городах. Меттий— латинизированная форма оскского (оски — италийский народ) титула meddix. (Альбой в последние дни ее существования управляли выборные должностные лица, а не цари, что отразилось и в самом имени персонажа.)

Меж тем Тулл, особенно ожесточившийся после смерти царя, объявляет, что кара всесильных богов за беззаконную войну постигнет, начав с головы, весь альбанский народ, и, миновав ночью неприятельский лагерь, ведет войско в земли альбанцев. Это заставило Меттия сняться с места. Он подходит к противнику как можно ближе и, отправив вперед посла, поручает ему передать Туллу, что, прежде чем сражаться, нужны переговоры — он, Меттий, уверен: если полководцы встретятся, то у него найдется сообщение, не менее важное для римлян, нежели для альбанцев. Хотя это выглядело пустым хвастовством, Тулл не пренебрег предложением и выстроил войско. Напротив выстроились альбанцы.

Когда два строя стали друг против друга, вожди с немногими приближенными вышли на середину. Тут альбанец заговорил. «Нанесенная обида и отказ удовлетворить обоснованное договором требование о возмещении ущерба — такова причина нынешней войны, я и сам, кажется, слышал о том из уст нашего царя Клуилия, да и ты, Тулл, не сомневаюсь, выдвигаешь те же доводы. Но если нужно говорить правду, а не красивые слова, это жажда власти толкает к войне два родственных и соседних народа. Хорошо ли это или дурно, я сейчас объяснять не буду: пусть размыслит об этом тот, кто затеял войну, меня же альбанцы избрали, чтобы ее вести. 259 А тебе, Тулл, я хотел бы напомнить вот о чем. Сколь велика держава этрусков, окружающая и наши владения, и особенно ваши, ты как их ближайший сосед знаешь еще лучше, чем мы: велика их мощь на суше, еще сильней они на море. Помни же: как только подашь ты знак к битве, оба строя окажутся у них на виду, чтобы сразу обоим, и победителю и побежденному, усталым и обессиленным, сделаться жертвою нападения. Видят боги, раз уж мы не довольствуемся верной свободой и в сомнительной игре ставим на кон господство и рабство, так найдем, по крайней мере, какую-нибудь возможность решить без кровопролитья, без гибельного для обеих сторон урона, какому народу властвовать, какому подчиняться».

259

Стр. 162. …меня же альбанцы избрали, чтобы ее вести— отголосок римских представлений о диктаторе. В Римской республике диктатор был чрезвычайным должностным лицом, избиравшимся для определенной цели и в чрезвычайных обстоятельствах.

Тулл согласился, хотя и от природы, и в твердой надежде на успех был склонен к более воинственному решению. Обеим сторонам приходит в мысль воспользоваться случаем, который посылала им сама Судьба.

24. Было тогда в каждой из ратей по трое братьев-близнецов, равных и возрастом и силой. Это были, как знает каждый, Горации и Куриации, 260 и едва ли есть предание древности, известное более широко; но и в таком ясном деле не обошлось без путаницы насчет того, к какому народу принадлежали Горации, к какому Куриации. Писатели расходятся во мнениях, но большая часть, насколько я могу судить, зовет римлян Горациями, к ним хотелось бы присоединиться и мне. Цари обращаются к близнецам, предлагая им обнажить мечи, — каждому за свое отечество: той стороне достанется власть, за какою будет победа. Возражений нет, сговариваются о времени и месте. Прежде чем начался бой, между римлянами и альбанцами был заключен договор на таких условиях: чьи граждане победят в схватке, тот народ будет мирно властвовать над другим.

260

Горации и Куриации.— Ливий опускает дополнительную подробность: по другим авторам, Горации и Куриации приходились друг другу двоюродными братьями. Их матери были сестры-близнецы из Альбы.

Разные договоры заключаются на разных условиях, но всегда одинаковым способом. В тот раз, как я мог узнать, сделано было так (и нет о договорах сведений более древних). Фециал 261 воззвал к царю Туллу: «Велишь ли мне, царь, заключить договор с отцом — отряженным народа альбанского?» Царь повелел, тогда фециал сказал: «Прошу у тебя, царь, потребное для освящения». Тот в ответ: «Возьми чистой травы». 262 Фециал принес из крепости вырванной с корнем чистой травы. После этого он воззвал к царю так: «Царь, назначаешь ли ты меня с моею утварью и сотоварищами царским вестником римского народа квиритов?» Царь ответил: «Назначаю, если то не во вред мне и римскому народу квиритов». Фециалом был Марк Валерий, отцом-отряженным он назначил Спурия Фузия, коснувшись ветвью его головы и волос. Отец-отряженный назначается для принесения присяги, то есть для освящения договора: он произносит многочисленные слова длинного заклятия, которое не стоит здесь приводить. Потом, по оглашении условий, он говорит: «Внемли, Юпитер, 263 внемли, отец-отряженный народа альбанского, внемли, народ альбанский. От этих условий, в том виде, как они всенародно от начала и до конца оглашены по этим навощенным табличкам без злого умысла и как они здесь в сей день поняты вполне правильно, от них римский народ не отступится первым. А если отступится первым по общему решению и со злым умыслом, тогда ты, Юпитер, порази народ римский так, как в сей день здесь я поражаю этого боровка, и настолько сильнее порази, насколько более твоя мощь и могущество». Сказав это, он убил боровка кремнем. Точно так же и альбанцы, через своего диктатора и своих жрецов, произнесли свои заклятья и клятву.

261

Стр. 163. Фециал.— Жрецы-фециалы ведали объявлением войны и заключением договоров (то и другое требовало особых обрядов). В коллегию фециалов входило 20 человек, в том числе «вербенарий», несший священную траву, и «отец-отряженный» (pater patratus — «тот, кто сделан отцом», есть, впрочем, и другие толкования этого титула), который говорил и приносил клятву от имени городской общины (как отец семейства — от имени семейства).

262

…чистой травы.— Трава, вырванная с корнем в римской крепости, была частью родной земли, сопровождавшею фециала, куда бы он ни пошел, и магически защищала его от чуждых воздействий.

263

«Внемли, Юпитер…»— Подобные формулы, которые мы находим у Ливия, в большинстве — архаизирующие реконструкции, разработанные римскими «исследователями старины» и вошедшие в сочинения римских историков. Таков же и «закон» в гл. 26.