Историки Рима

Согласно полученному в Риме предписанию, послы из Карфагена переправились в Испанию, чтобы посетить отдельные общины и заключить с ними союзы, или, по крайней мере, воспрепятствовать их присоединению к пунийцам. Прежде всего они явились к баргузиям; 398 будучи приняты ими благосклонно, — пунийское иго было им ненавистно, — римляне во многих народах по ту сторону Гибера возбудили желание, чтобы пришли для них новые времена. Оттуда они обратились к вольцианам, но ответ этих последних, получивший в Испании широкую огласку, отбил у остальных племен охоту дружиться с римлянами. Когда народ собрался, старейшина ответил послам следующее: «Не совестно ли вам, римляне, требовать от нас, чтобы мы карфагенской дружбе предпочли вашу, после того как сагунтийцы, последовавшие вашему совету, более пострадали от предательства римлян, своих союзников, чем от жестокости пунийца, своего врага? Советую вам искать союзников там, где еще не знают о несчастии Сагунта; для испанских народов развалины Сагунта будут грустным, но внушительным уроком, чтобы никто не полагался на римскую верность и римскую дружбу». После этого послам велено было немедленно удалиться из земли вольцианов, 399 и они уже нигде более не нашли дружелюбного приема в собраниях испанских народов. Совершив, таким образом, понапрасну путешествие по Испании, они перешли в Галлию.

398

Стр. 213. Баргузии(или бергестаны) — жили у Пиренеев и не могли испытать «пунического ига». Ливий, видимо, ошибочно считал, что они жили «по ту сторону Гибера».

399

Вольцианы— видимо, юго-западные соседи баргузиев.

20. Тут им представилось странное и грозное зрелище: по обычаю своего племени, галлы явились в Народное собрание вооруженными. Когда же послы, воздав честь славе и доблести римского народа и величию его могущества, обратились к ним с просьбою, чтобы они не дозволили пунийцу, когда он двинется войной на Италию, проходить через их поля и города, в рядах молодежи поднялся такой ропот и хохот, что властям и старейшинам с трудом удалось водворить спокойствие, до такой степени показалось им глупым и наглым требование, чтобы они, в угоду римлянам, боявшимся, как бы пунийцы не перенесли войну в Италию, приняли удар на себя и вместо чужих полей дали бы разграбить свои. Когда негодование, наконец, улеглось, послам дали такой ответ: «Римляне не оказывали нам никакой услуги, карфагеняне не причиняли никакой обиды; мы не сознаем надобности поэтому подымать оружие за римлян и против пунийцев. Напротив, мы слышали, что римский народ наших единоплеменников изгоняет из их отечественной земли и из пределов Италии или же заставляет их платить дань и терпеть другие оскорбления». Подобного рода речи были произнесены и выслушаны в собраниях остальных галльских народов; вообще послы не услышали ни одного мало-мальски дружественного и миролюбивого слова раньше, чем прибыли в Массилию. Здесь они убедились, что союзники все разведали усердно и честно: «Ганнибал, говорили они, заблаговременно настроил галлов против римлян; но он ошибается, полагая, что сам встретит среди этого дикого и неукротимого народа более ласковый прием, если только он не задобрит вождей, одного за другим, золотом, до которого эти люди, действительно, большие охотники». Побывав, таким образом, у народов Испании и Галлии, послы вернулись в Рим через несколько времени после отбытия консулов в провинции. 400 Они застали весь город в волнении по случаю ожидаемой войны; молва, что пунийцы уже перешли Гибер, держалась довольно упорно.

400

Стр. 214. …после отбытия консулов в провинции— точнее после отбытия Семпрония. Корнелий гораздо долее оставался в Риме.

21. Между тем Ганнибал по взятии Сагунта удалился на зимние квартиры в Новый Карфаген. Узнав там о прениях в Риме и Карфагене 401 и о постановлениях сенатов обоих народов и убедившись. что он не только оставлен полководцем, но и сделался причиною войны, он отчасти разделил, отчасти распродал остатки добычи и затем, решившись не откладывать более войны, созвал своих воинов испанского происхождения. «Вы и сами, полагаю я, видите, союзники, — сказал он им, — что теперь, когда все народы Испании вкушают блага мира, нам остается или прекратить военную службу и распустить войска, или же перенести войну в другие земли; лишь тогда все эти племена будут пользоваться плодами не только мира, но и победы, если мы будем искать добычи и славы среди других народностей. А если так, то ввиду предстоящей вам службы в далекой стране, причем даже неизвестно, когда вы увидите вновь свои дома и все то, что в них есть дорогого вашему сердцу, я даю отпуск всем тем из вас, которые пожелают навестить свою семью. Приказываю вам вернуться к началу весны, чтобы с благосклонною помощью богов начать войну, сулящую нам несметную добычу и славу». Почти все обрадовались позволению побывать на родине, которое полководец давал им по собственному почину: они и теперь уже скучали по своим и предвидели в будущем еще более долгую разлуку. Отдых, которым они наслаждались в продолжение всей зимы после тех трудов, которые они перенесли, и перед теми, которые им вскоре предстояло перенести, возвратил им силы тела и бодрость духа и готовность сызнова испытать все невзгоды. К началу весны они, согласно приказу, собрались вновь.

401

Узнав там о прениях в Риме и Карфагене…— У Ливия здесь хронологическая ошибка. Доведя рассказ о римских делах до весны 218 г. до н. э., он возвращается теперь к Ганнибалу и событиям 219 г. до н. э. Но в этом году римское посольство еще не отбывало, и «узнать» о его исходе Ганнибал не мог.

Сделав смотр всем вспомогательным войскам, Ганнибал отправился в Гадес, 402 где он исполнил данные Геркулесу обеты и дал новые — на случай благоприятного исхода своих дальнейших предприятий. Затем, заботясь одинаково и о наступательной и об оборонительной войне и не желая, чтобы во время его сухопутного похода через Испанию и обе Галлии в Италию Африка оставалась беззащитной и открытой для римского нападения с острова Сицилии, он решил обеспечить ее сильными сторожевыми отрядами. Взамен их он потребовал, чтобы ему выслали из Африки пополнение, состоявшее главным образом из легковооруженных метателей. Его мыслью было — заставить африканцев служить в Испании, а испанцев в Африке, с тем чтобы и те и другие, находясь вдали от своей родины, сделались лучшими воинами и обе страны более привязались одна к другой, как бы обменявшись заложниками. Он послал в Африку 13 850 пеших 403 пельтастов, 870 балеарских пращников и 1200 всадников разных народностей, требуя, чтобы эти силы частью служили гарнизоном Карфагену, частью же были разделены по Африке. Вместе с тем он разослал вербовщиков по разным городам, велев набрать 4000 отборных молодых воинов и привести их в Карфаген в качестве и защитников, и заложников одновременно.

402

Стр. 215. Гадес(ныне Кадикс) — приморский город на юге Испании, основанный финикийскими поселенцами.

403

…13 850 пеших…— Цифры Ливия опираются здесь на документальный источник (хотя и взятый из вторых рук): упоминаемую Полибием надпись Ганнибала.

22. Но и Испанию он не оставил своими заботами, тем более что знал о поездке римских послов, предпринятой с целью возмутить против него вождей; ее он назначил провинцией своему брату, ревностному Газдрубалу, 404 дав ему войско главным образом из африканцев. Оно состояло из 11850 африканских пехотинцев, 300 лигурийцев 405 и 500 балеарцев; к этой пешей охране было прибавлено 450 конных ливифиникийцев 406 (это был народ, происшедший из смешения пунийцев с африканцами), до 1800 нумидийцев и мавританцев (живших на берегу Океана), небольшой отряд испанских илергетов, 407 всего 300 всадников, и — чтобы не упустить ни одного средства сухопутной защиты — 21 слон. Сверх того, он дал ему для защиты побережья флот — полагая, вероятно, что римляне и теперь пустят в ход ту часть своих военных сил, которая уже раз доставила им победу, — всего 50 пентер, 2 тетреры и 5 триер; из них, впрочем, только 32 пентеры и 5 триер были готовы к плаванию и снабжены гребцами.

404

Газдрубал— был младшим братом Ганнибала. Не путать с Газдрубалом, зятем Гамилькара.

405

Лигурийцы— народ, живший в Галлии — как Предальпийской, так и Заальпийской.

406

Ливифиникийцы.— Видимо, сначала так назывались финикийские поселенцы в Ливии (Африке). Со временем этот термин получил у греко-римских писателей более широкое и менее определенное значение. Он прилагался к населению Северной Африки, сложившемуся в результате смешения разнородных этнических элементов.

407

Стр. 216. Илергеты.— Полибий (кн. III, гл. 13) называет в этой связи, видимо, африканское племя лергетов. Ливий путает их с илергетами, жившими между Гибером и Пиренеями (о них см. в гл. 23).

Из Гадеса он вернулся в Новый Карфаген, где зимовало войско; отсюда он повел войско мимо Онуссы 408 и затем вдоль берега к реке Гиберу. Здесь, говорят, ему привиделся во сне юноша божественной наружности; сказав, что он посланный ему Юпитером 409 проводник в Италию, он велел Ганнибалу идти за ним без оглядки. Объятый ужасом, Ганнибал повиновался и вначале не глядел ни назад, ни по сторонам; но мало-помалу, по врожденному человеку любопытству, его стала тревожить мысль, что бы это могло быть такое, на что ему запрещено оглянуться; под конец он не выдержал. Тогда он увидел змея чудовищной величины, который полз за ним, сокрушая на огромном пространстве деревья и кустарники, а за змеем двигалась туча, оглашавшая воздух раскатами грома. На его вопрос, что значит это чудовище и все это явление, он получил ответ, что это — опустошение Италии; вместе с тем ему было сказано, чтобы он шел дальше, не задавая вопросов и не пытаясь сорвать завесу с решений рока.

408

Онусса— находилась, видимо, на месте нынешней Валенсии.

409

…Юпитером…— Римский писатель мог так назвать верховного бога Карфагена — Ваала.

23. Обрадованный этим видением, Ганнибал тремя колоннами перевел свои силы через Гибер, отправив предварительно послов к галлам, жителям той местности, через которую ему предстояло вести войско, чтобы расположить их в свою пользу и разузнать об альпийских перевалах. Всего он переправил через Гибер 90 000 пехотинцев и 18 000 всадников. Идя далее, он принял в подданство илоргетов, баргузиев, авзетанов 410 и жителей Лацетании, лежащей у подножия Пиренеев, и начальником всего этого побережья сделал Ганнона; 411 чтобы иметь в своей власти проходы между Испанией и Галлией, Ганнибал дал ему для охраны этой местности 1000 пехотинцев и 1000 всадников. Когда переход войска через Пиренейские горы уже начался, под влиянием распространившейся среди варваров более точной молвы о том, что им предстоит война с Римом, 3000 пехотинцев из карпетанов оставили знамена Ганнибала; все знали, что их смущала не столько война, сколько далекий путь и превышающий, по их мнению, человеческие силы переход через Альпы. Возвращать их уговорами или силой было небезопасно: могли взволноваться и остальные воины, и без того строптивые. Поэтому, делая вид, что и карпетаны отпущены им добровольно, Ганнибал отпустил домой еще свыше 7000 человек, которые, как ему было известно, тяготились службой.

410

Авзетаны— обитали в нынешней Каталонии (близ нын. г. Вин).

411

Ганнон(не путать с Ганноном Великим) — о его дальнейшей судьбе см. в гл. 60.

24. А затем он, не желая, чтобы под влиянием проволочки и бездействия умы его воинов пришли в брожение, быстро переходит с остальными своими силами Пиренеи и располагается лагерем близ города Илиберриса. Что же касается галлов, то, хотя им и говорили, что война задумана против Италии, они все-таки всполошились, слыша, что народы по ту сторону Пиренеев покорены силой и их города заняты значительными караульными отрядами, и в страхе за собственную свободу взялись за оружие; несколько племен сошлись в Русцинон. Когда об этом известили Ганнибала, он, опасаясь траты времени еще более, чем войны, отправил к их царькам послов сказать им следующее: «Полководец желал бы переговорить с вами лично и поэтому просит вас либо придвинуться ближе к Илиберрису, либо дозволить ему приблизиться к Русцинону; свидание состоится легче, когда расстояние между обеими стоянками будет поменьше. Он с радостью примет вас в своем лагере, но и не задумается сам отправиться к вам. В Галлию пришел он гостем, а не врагом, и поэтому, если только ему дозволят это сами галлы, намерен обнажить меч не раньше, чем достигнет Италии». Таковы были слова, переданные его послами; когда же галльские царьки с полной готовностью двинулись тотчас же к Илиберрису и явились в лагерь пунийца, он окончательно задобрил их подарками и добился того, что они вполне миролюбиво пропустили войско через свои земли мимо города Русцинона.

25. Едва массилийские послы успели принести в Италию одно известие, что Ганнибал перешел Гибер, как вдруг, словно бы он перешел уже и Альпы, возмутились бойи, подговорив к восстанию и инсубров. 412 Они сделали это не столько по старинной ненависти против римского народа, сколько негодуя по поводу недавнего основания на галльской земле колоний Плацентии и Кремоны по обе стороны реки Пада. Итак, они, взявшись внезапно за оружие, произвели нападение именно на те земли, которые были отведены под эти колонии, и распространили такой ужас и такое смятение, что не только толпа переселенцев, но и римские триумвиры, 413 явившиеся для раздела земли, бежали в Мутину, 414 не считая стены Плацентии достаточно надежным оплотом. Это были Гай Лутаций, Гай Сервилий и Марк Анний. (Относительно имени Лутация не существует никаких разногласий, но вместо Анния и Сервилия в некоторых летописях названы Маний Ацилий и Гай Геренний, в других — Публий Корнелий Азина и Гай Папирий Мазон. Неизвестно также, были ли они оскорблены в качестве послов, отправленных к бойям требовать удовлетворения, или же подверглись нападению в то время, когда, в качестве триумвиров, занимались размежеванием земли.) В Мутине их осадили, но так как бойям, по совершенной неопытности в осадных работах и по лености, мешавшей им заниматься делом, пришлось сидеть сложа руки, не трогая стен, то они стали притворяться, будто желают завести переговоры о мире. Приглашенные галльскими вождями на свидание послы вдруг были схвачены — вопреки не только общему праву народов, но и особому обещанию, данному по этому случаю; галлы заявили, что отдадут послов лишь тогда, когда им будут возвращены их заложники.

412

Стр. 217. Бойи, инсубры— галльские племена, жившие в незадолго до того покоренной Римом долине Пада.

413

Триумвиры— то есть так называемые «триумвиры для выведения поселения» — коллегия из трех человек (избиралась обычно сенатом), отводившая поселенцам их наделы.

414

Мутина— ныне Модена.

Узнав о случившемся с послами, претор Л. Манлий воспылал гневом и — ввиду опасности, которая угрожала Мутине и ее гарнизону, — торопливо повел свое войско к этому городу. Тогда дорога вела еще по местности почти невозделанной, с обеих сторон ее окаймляли леса. Отправившись по этой дороге и не произведя разведки, Манлий попал в засаду и с трудом выбрался в открытое поле, потеряв убитыми многих из своих воинов. Там он расположился лагерем, а так как галлы отчаялись в возможности напасть на него, то воины ободрились, хотя для них не было тайной, что погибло до 600 их товарищей. Затем они снова двинулись в путь; пока войско шло открытым полем, враг не показывался; но лишь только они снова углубились в лес, галлы бросились на их задние отряды и среди всеобщего страха и смятения убили 700 воинов и завладели шестью знаменами. Конец нападениям галлов и страху римлян наступил лишь тогда, когда войско миновало непроходимые дебри; идя дальше по открытой местности, они защищались без особого труда и достигли таким образом Таннета, местечка, лежащего недалеко от реки Пада. Там они, воздвигнув временное укрепление, оборонялись против растущего с каждым днем числа галлов, благодаря припасам, которые подвозились им по реке, и содействию галльского племени брикснанов.

26. Когда весть об этом внезапном возмущении проникла в Рим и сенат узнал, что сверх Пунической войны придется еще вести войну с галлами, он велел претору Гаю Атилию идти на помощь Манлию с одним римским легионом и 5000 союзников из вновь набранных консулами; Атилий достиг Таннета, не встретя сопротивления, — враги заранее из страха удалились.

Публий же Корнелий, набрав новый легион взамен того, который был отослан с претором, оставил Рим и на 68 кораблях отправился мимо этрусского берега, Лигурийского и затем салувийского горного хребта в Массилию. Затем он расположился лагерем у ближайшего устья Родана 415 (река эта изливается в море несколькими рукавами), не будучи еще вполне убежден, что Ганнибал перешел Пиренеи. Узнавши, однако, что тот готовится уже переправиться через Родан, не зная, куда выйти к нему навстречу, и видя, что воины еще не оправились от морской качки, он выслал пока вперед отборный отряд в 300 всадников, дав ему массилийских проводников и галльских конников из вспомогательного войска; он поручил этим всадникам разузнать обо всем и с безопасного места наблюдать за врагом.

415

Стр. 218. Родан— ныне Рона.