История библейских стран

Чтобы выйти из затруднительного положения, выдвигалась мысль, что имя "Бар-Хадад" было тронным, которое носил каждый царь Арама независимо от своего личного имени (Mazar, J962, 106; Katzenstein, 1973, 143, а 76). Это предположение основывалось на сообщении Николая Дамаскского, воспроизведенном Иосифом Флавием (Ant. Iud., VII, 5, 2), что все дамаскские цари носили одно имя — Хадад. Но в собственно арамейских надписях упоминаются цари Арама, в том числе Бар-Хадад, отец которого носил совершенно другое имя.

На основании всех этих размышлений можно предположить, что и в Библии, и в ассирийских надписях речь идет об одном и том же человеке, которого евреи именовали Бен-Хададом, ассирийцы (по каким-то не известным нам причинам) — Адад-Идри, а арамейцы — Бар-Хададом (или Бир-Хададом). И этот Бар-Хадад не мог воевать с Баашой в союзе с иудейским царем Асой. Едва ли он был и его сыном. В западносемитском мире существовал обычай, по которому ребенок получал имя ближайшего умершего родственника только в случае, если он уже умер. И если бы Бар-Хадад II был сыном Бар-Хадада I, то он должен был родиться после смерти этого царя. Между тем, как уже говорилось выше, отец Бар-Хадада II успешно воевал с Омри в 876–871 гг. до н. э. Так что его сын во время войн с Ахавом и Салманасаром был бы слишком юн. Поэтому представляется более вероятным, что после смерти Бар-Хадада I на троне в Дамаске сидел его сын, имя которого нам неизвестно. Может быть, это был Хадад-Эзер (Адад-Идри), имя которого ассирийцы по неизвестным причинам перенесли на сына? Это мало вероятно, ибо ассирийцы хорошо знали имя более далекого, чем дамаскский, израильского царя — Ахав, но все же полностью исключать такую возможность, видимо, не следует. После же смерти этого царя царем стал его сын Бар-Хадад II.

Относительную хронологию войн между Арамом и Израилем дает Библия. Они относятся к последним годам царствования Ахава. К этому времени израильтяне укрепились в Заиорданье, что не могло не встревожить Арам. Мало того, что оно усиливало соперника по первенству в Южной Сирии и Палестине, оно к тому же ставило под израильский контроль очень важный торговый путь, соединявший, в том числе, Дамаск и Аравию (Tadmor, 1981, 150). Укрепление в Заиорданье давало возможность Израилю окружить Арам с юга и юго-востока. Приблизительно в это же время израильский союзник, город Тир, укреплялся в Северной Сирии, беря под свой контроль важный торговый путь не только дальше в Северную Сирию, но также в Малую Азию и на Армянское нагорье (Kestemont, 1983, 53–66; ibid., 1985, 135–147). В этот период Тир был одним из самых богатых (если не самым богатым) из городов Передней Азии. И это давало антиарамскому союзу солидную экономическую базу. В этих условиях Бар-Хадад решил нанести превентивный удар по государству, которое он не без основания мог считать основным звеном антиарамского союза, — по Израилю. Его войска вторглись в Израиль и двинулись к Самарии, но, как уже говорилось, под ее стенами потерпели жестокое поражение.

Поражение в войне с Израилем стало толчком для проведения в Араме важной политической реформы. Сам царь и в еще большей степени его окружение сочли главной причиной поражения относительную структурную рыхлость царства и армии. Поэтому были ликвидированы "цари", то есть представители династий, стоявших во главе каких-то отдельных территорий или родо-племенных групп, признававшие власть дамаскского царя и выставлявшие воинов в его армию. Они были заменены "областеначальниками" — царскими чиновниками высокого ранга (I Reg., 20, 23–25). И уже в новой войне с Израилем в подчинении у дамаскского царя было не 32 царя, а 32 начальника колесниц (I Reg., 22, 31). Даже если число "32" — преувеличение, само по себе совпадение числа царей и начальников колесниц не случайно: цари заменены высокопоставленными чиновниками. К сожалению, мы не знаем, каким образом и в какой обстановке была проведена эта важная реформа. В Библии ничего не говорится о сопротивлении реформе "царей", чего вполне можно было бы ожидать. Означает ли это, что местные царьки были слишком слабы или же библейского автора это просто не интересовало? Ответить на этот вопрос пока невозможно. Мы не знаем также, были ли эти "областеначальники" лишь администраторами, или командовали военными силами. То, что в Библии при упоминании военных событий говорится о 32 начальниках колесниц, может свидетельствовать о разделении административных и военных функций на местах: иначе было бы непонятно, почему использованы два разных термина для обозначения одного и того же лица. Колесницы всегда были наиболее аристократическим родом вооруженных сил в древности. Поэтому можно думать, что начальники колесниц возглавляли и военные силы своих округов; во всяком случае никаких других военачальников царя Арама Библия не упоминает. Реформа Бар-Хадада II, вне всякого сомнения, укрепила Арам, что позволило ему и дальше претендовать на роль великой державы регионального масштаба (Mazar, 1962, 109).

На следующий год уже с новым войском Бар-Хадад возобновил войну с Израилем. Но в битве при Афеке опять потерпел поражение (I Reg., 20, 26–30). Возможно, реформа еще не успела дать свои плоды. Сам Бар-Хадад бежал и затем сдался израильскому царю Ахаву. Однако Ахав поступил с побежденным весьма милосердно. Мир был заключен на сравнительно мягких условиях; согласно одному из них, дамаскский царь пообещал Ахаву возвратить города, отнятые его отцом у Омри, и предоставить израильтянам "площади", т. е. торговую факторию, в Дамаске (I Reg., 20, 30–34). Неизвестно, воспользовались ли израильтяне ею, ибо она больше никак не упоминается. Само же предоставление фактории было важной уступкой Арама. Причиной мягкости мирною договора явно была становившаяся все более реальной ассирийская угроза. Было ясно, что Салманасар III не ограничится походами в Северную Сирию, а противостоять ему в одиночку ни одно государство региона было не в состоянии. Результатом стало создание в скором будущем антиассирийской коалиции.

Ассирийский царь, сообщая о силах этой коалиции, первым называет воинов дамаскского царя, чья пешая армия превосходила подобные войска других союзникоа Бар-Хадад выставил в союзное войско 20 тысяч пехотинцев, 1200 колесниц и столько же всадников (Sader, V, АЬ1). Это говорит о первенствующей роли Арама в создавшемся военном союзе. Более того, в одной из надписей, рассказывающей о битве ассирийцев с союзниками, вообще упоминается только царь Дамаска (Sader, V АЬ9), который, таким образом, воплощает всю коалицию. Поражение от Израиля явно не было столь катастрофическим, как это изображает Библия.

На втором месте среди своих противников ассирийский царь называет царя Хамата Ирхулени, чьи силы тоже были довольно значительны: 700 колесниц, 700 всадников и 10 тысяч пехотинцев. Это свидетельствует об относительном богатстве Хамата и его значительной роли в Сирии. К сожалению, об истории Хамата после сообщений об упомянутом выше посольстве его царя к Давиду почти ничего не известно. Как уже говорилось, вполне возможно, что хаматский царь признал свою зависимость от Давида, а при Соломоне попытался от этой зависимости освободиться. Эта попытка, если она действительно была, оказалась неудачной. Но после создания царства Арам закончилась, по-видимому, и зависимость Хамата от Израиля. Никаких признаков такой зависимости найти невозможно. Как развивалась политическая история Хамата, неизвестно. Мы только знаем, что на хаматском троне сидели цари, носящие хеттские (или хурритские) имена, а семитское имя сына царя Той — Хадорам или Иорам — осталось уникальным в известном списке хаматских царей. Да и это имя, может быть, было просто переводом хеттского Уру-Датта или Уру-Тархунда (Lipinski, 1979, 67). Следовательно, можно говорить, что хаматский трон принадлежал царям неохеттской династии. Из неохеттской вотивной (то есть посвященной богам) надписи известно, что в первой половине или ближе к середине IX в. до н. э. царем Хамата был Паратас, а ею сыном — Урхулинас (Sader, V, Са4), т. е тот же Ирхулени (Klengel, 1992, 213).

Царство Хамат непосредственно граничило с теми районами Сирии, которые уже стали объектом ассирийской экспансии. И его заинтересованность в создании антиассирийской коалиции вполне понятна. Если верить словам Салманасара, то именно его нападение на Хамат вызвало призыв хаматского царя о помощи, ответом на что и стало объединение войск противников Ассирии. Поэтому было высказано предположение, что само создание антиассирийской коалиции явилось, вероятно, спонтанным ответом на этот призыв, ибо до него члены коалиции, как Арам и Израиль, упорно воевали друг с другом (Sader, 1984, 227). Однако это кажется не очень-то правдоподобным. Само создание столь обширной коалиции, в которую входило не менее 12 государств, было делом довольно трудным и требовало определенной дипломатической подготовки. Когда началась эта подготовка, сказать трудно. Возможно, уже первые победы Салманасара побудили ряд сирийских царей начать переговоры о совместном сопротивлении ассирийцам (Tadmor, 1975, 39). Но окончательно союз был создан, вероятнее всего, после окончания войны между Арамом и Израилем, когда к нему примкнуло и это довольно сильное государство. Война же между Арамом и Израилем закончилась за два года до того, как объединенные войска коалиции выступили против ассирийцев, и, как подчеркивает Библия (I Reg., 22, 1), три года не было войны между Израилем и Арамом. Именно на этот временной промежуток и падает окончательное создание антиассирийской коалиции.

Состав ее весьма любопытен. На третьем месте назван израильский царь Ахав с его 2 тысячами колесниц (больше, чем у кого-либо другого) и 10 тысячами пехотинцев. Видимо, три царства — Арам, Хамат и Израиль — и составляли основу возникшего военного союза. Кроме них, в антиассирийское войско выставили своих воинов Библ, если принять конъектуру X Тадмора (Tadmor, 1975, 39, 46, п. 30; Padmor, 1981, 151; Sader, 1984, 227), Ирката, Арвад (точнее, арвадский царь Матанбаал), Ушну, Сиану. Это все были государства центральной части сиро-финикийского побережья. К ним примкнули мелкие государства Антиливана, например Бит-Рехоб, и, может быть, аммонитяне. На помощь коалиции пришел арабский шейх Гиндибу, приславший тысячу всадников на верблюдах, а также воины из страны Муцри. Следует ли под Муцри подразумевать Египет или какое-то небольшое государство самой Сирии либо Анатолии, спорно. Сам Салманасар, рассказывая о своих реальных или выдуманных победах над коалицией, упоминает о царях страны Хатти и берега моря (Sader, V, АЬ5). Логично и Муцри искать среди государств этого же региона. Муцри ('m Msr) еще раз упоминается в более позднем договоре царя Арпада с царем КТК, о котором еще пойдет речь. Там говорится о стране Арама в целом, т. е. о всей арамейской Сирии, и о стране Муцри (Sader, III, Ва1А). Появление Египта в этом контексте совершенно нелогично. В то же время едва ли эту страну надо искать в Юго-Восточной Анатолии (ANET, р. 279, п. 9; Klengel, 1992, 216), ибо втаком случае она слишком далеко отстояла бы от основных государств коалиции и была бы отрезана от них территорией успешных действий ассирийского царя. Может быть, речь идет о каком-то сравнительно небольшом неохеттском государстве Центральной Сирии? В объединенную армию Муцри выставило тысячу воинов, что, конечно, не так уж много. Вполне вероятно, что все эти государства были объединены не только страхом перед ассирийцами, но и экономическими связями (Sader, 1984, 227), и прежние войны между теми или иными участниками коалиции этому не препятствовали. Уже одно упоминание дамаскских факторий в Самарии и возможных израильских в Дамаске говорит о существовании торговых связей между Арамом и Израилем, несмотря на войны между ними. Во всяком случае, целью коалиции было остановить ассирийскую экспансию, не дать ей распространиться на центр и юг Сирии, на Палестину и, вероятно, Заиорданье, укрепиться на побережье. В то время как Тир и Сидон предпочли заплатить дань Салманасару, Библ и царь Арвада попытались оказать ему сопротивление.

В 853 г. до н. а армия Салманасара вторглась в Хамат. Завершив к этому времени подчинение Северной Сирии, Салманасар обратился к южной части страны. Ассирийцы, практически не встречая сопротивления, захватили несколько городов этого царства. В этот период, скорее всего, коалиция уже существовала, и хаматский царь Ирэкулени (Урхулинас) обратился к союзникам за помощью. Армия коалиции сконцентрировалась около Каркара, столицы Хамата (Sader, 1984, 237–238). Там произошла ожесточенная битва. Ассирийский царь известил о своей блестящей победе: он утверждал, что его воины убили 14 тысяч врагов, и вся равнина была покрыта их трупами (Sader V Аb 1). Но только через четыре года он возобновил военные действия в этом регионе. Ясно, что в действительности ассирийцы потерпели поражение; во всяком случае, их экспансия на юг была остановлена, и члены коалиции на какой-то момент достигли своей цели (Садаев, 1979, 87; Sader, 1984, 228; Klengel, 1992, 198).

Салманасар со своей армией ушел в Ассирию, и казалось, что ассирийская угроза исчезла. И это сразу же обострило противоречия внутри союза. Как говорилось выше, уже на следующий год после битвы при Каркаре израильский царь Ахав вместе с иудейским царем Иосафатом решили напасть на город Рамот-Гилеад в Заиорданье, принадлежавший Араму. Но на этот раз царь Арама одержал победу, причем в бою был смертельно ранен сам израильский царь (I Reg., 22, 1—37). Эта победа обеспечила Араму сохранение не только важного стратегического пункта, но и общего политического равновесия у южной границы царства, а также ведущее положение в регионе. Остался Арам и во главе антиассирийской коалиции.