История библейских стран

Политический и в значительной степени культурный курс Ирода был во многом завершением дела "эллинистов" ранней эллинистической эпохи. Это вовсе не означало решительного разрыва с иудейской религией и теми библейскими установлениями, которые не противоречили политическим целям царя. И сам Ирод подчеркивал свою приверженность иудейской религии. Именно с этой целью он перестроил иерусалимский храм, создав на месте довольно скромного святилища персидского времени роскошное сооружение, которое должно было показать благочестие Ирода и укрепить славу царя (Ios. Ant. Iud., XV, 11). Чтобы не обострять отношения с фарисеями и ессеями, он освободил их от присяги на верность себе (Ios. Ant. Iud., XV, 10, 4), а когда фарисеи отказались присягать не только ему, но и императору, то ограничился денежным штрафом (Ios. Ant. Iud., XVII, 2, 4). Но это не примирило Ирода с основной массой иудейского населения.

Для достижения своих целей Ирод не останавливался ни перед чем и ни перед кем. Его жертвой пали даже члены семьи, включая жену и сыновей. Самостоятельным политиком иудейский царь не был, все решения принимались в Риме, но в их реализации он добивался значительных успехов. Пользуясь покровительством Августа, Ирод сумел увеличить свои владения. Некоторые придворные льстецы даже присвоили ему титул "великий". Но народ, на который ложилась вся тяжесть мероприятий Ирода, ненавидел "раба цезаря, жрущего свиное мясо". Монархия Ирода порвала со всеми еще сохранившимися еврейскими традициями и являлась абсолютной деспотией. Первосвященник был игрушкой в руках царя. Созданный на месте бывшего "совета" синедрион не выражал ничьих мнений и интересов, а был лишь орудием царской политики. Вызывающий "эллинизм" Ирода восстановил против него основную массу жречества, законоучителей и идущего за ними народа (Stem, М., 1981, 295–303). По существу нарастало противоречие между государством эллинистического типа, которое стремился создать Ирод, и традициями гражданско-храмовой общины. Основная масса населения, чье положение постоянно ухудшалось, видела в стремлениях Ирода только новое порабощение и, естественно, была этим недовольна. Одним из проявлений недовольства становилось все более широкое распространение представлений о скором приходе Мессии, который спасет свой народ и от неправедного царя, и от стоявших за его спиной римлян. Ирод видел в этих идеях огромную опасность для своей власти и жестоко боролся с ними. Возможно, что именно эта борьба легла с основу евангельской легенды об истреблении Иродом всех младенцев, чтобы не допустить появления Мессии (Colpe, 1979, 1091). Под внешней оболочкой блестящего царствования росла внутренняя напряженность.

Эта напряженность взорвалась восстанием после смерти Ирода в 4 г. до н. э. Восстания происходили и раньше, но они были локальными и сравнительно легко подавлялись. Это же было широкомасштабное выступление. Умирая, Ирод оставил трон своему сыну Архелаю, а некоторые области завещал передать другим сыновьям — Филиппу и Антипе (Антипатру). Архелай не решился принять трон без соизволения Августа, но прежде чем уехать в Рим за утверждением, столкнулся с восстанием в Иерусалиме. Собравшиеся требовали от него снижения налогов, освобождения заключенных, наказания наиболее одиозных помощников Ирода. Архелай для виду согласился, пытаясь в то же время силой подавить недовольство. А когда он уехал, мощное восстание охватило уже почти всю территорию страны. В дело пришлось вмешаться легату Сирии П. Квинтилию Вару. Римляне жестоко подавили восстание (Ios. Ant. Iud., XVII, 8—10; Bel. Iud., II, 1–5). И только после этого Август вернулся к рассмотрению иудейских дел.

Император в целом утвердил завещание Ирода, но внес в него важные изменения. Признав Архелая законным наследником, он, однако, лишил его царского титула, дав ему титул этнарха и пообещав облечь царским достоинством в будущем, если он того заслужит. При этом ему была оставлена приблизительно половина владений его отца. Галилея на севере Палестины и заиорданская Перея были отданы другому сыну Ирода — Антипе, а южная часть Сирии — его брату Филиппу. И оба они тоже не получили титула царя, а стали называться на греческий манер тетрархами. Некоторые приморские города с преимущественно греческим населением, в том числе Газа, были вообще присоединены к провинции Сирии (Ios. Ant. Iud., XVII, 11, 4; Bel. Iud. II, 6, 3).

Правление Архелая продолжалось около 10 лет. Он унаследовал от отца жесткость и коварство, но не энергию и способности. Все это еще более усилило напряженность в Иудее. И Август понял, что опираться на этого правителя он не может. В 6 г. уже н. э. Архелай был свергнут и отправлен в ссылку в Галлию. Может быть, это связано с событиями в Армении, где в том же году был свергнут и убит римский ставленник Тигран III, и римлянам пришлось начать войну для утверждения своего контроля над этой страной.

В условиях, когда на северном фланге "парфянского фронта" положение стало нестабильным, Август решил устранить возможную нестабильность на его южном фланге и убрал такого слабого правителя, как Архелай. Ею владения были непосредственно присоединены к Римской империи и превращены в провинцию Иудею. Она, как и некоторые другие небольшие провинции, стала провинцией второго ранга, ею управлял не легат, а прокуратор, принадлежавший (в отличие от легата) не к высшему, сенатскому, а ко второму, всадническому, сословию. Прокуратор (иногда именуемый префектом) обладал высшими полномочиями в провинции, включая право суда и смертной казни, но административно подчинялся легату Сирии. Первым прокуратором Иудеи был назначен некий Колоний. При этом все имущество Архелая было конфисковано. Эту конфискацию и перепись населения в новой провинции провел, однако, не прокуратор, а сам легат Сирии П. Сульпиций Квириний. Возможно, это было связано с очередными волнениями иудеев, рассматривавших перепись как новый вид рабства и богопротивное дело (Ios. Ant. Iud., XVII, 13, 5; XVIII, 1, 1; 2, 1; Bel. Iud., II, 7, 3; 8, 1). Мелкие клиентские государства, управляемые другими потомками Ирода, при этом сохранились.

Непосредственное присоединение к империи, разумеется, внесло изменения в управление Иудеей. Всесильным распорядителем страны и стал римский чиновник. Должность первосвященника сохранилась, но распоряжались ею также римские власти. Уже Квириний, упорядочивая управление Иудеей после присоединения к Риму, сменил первосвященника (Ios. Ant. Iud., XVII, 2, 1). Позже в случае необходимости так действовали и прокураторы. Синедрион сохранился, но его полномочия были урезаны: он лишился судебных прав и ограничился решением чисто религиозных проблем. Резиденцией прокуратора была Цезарея, в то время как первосвященник и синедрион находились, естественно, в Иерусалиме, и это территориальное разделение облегчало римским властям управление беспокойной провинцией.

Хотя Иудея и занимала отдельное место в провинциальном системе Римской империи, общий надзор за ней, как уже отмечалось, осуществлял наместник Сирии. Он же контролировал и оставшиеся еще небольшие клиентские царства. Самым южным и, вероятно, наиболее автономным, была Набатея. Те немногие сведения, которые имеются об этом государстве, говорят о его силе и богатстве, в значительной степени базировавшихся на торговле. Монархия в Набатее, как уже говорилось, установилась довольно давно, но следы родо-племенного устройства здесь были еще сильны. Значительную роль в государстве играло народное собрание, перед которым царь отчитывался, а собрание могло вмешиваться даже в личную жизнь царя (Strabo, XVI, 4, 26). Очень важной фигурой в государстве был "брат" царя (Strabo, XVI, 4, 21), что, по-видимому, было наследством прошлой эпохи, когда верховная власть принадлежала всему царскому роду (Шифман, 1976, 58–60), а царь считался больше сакральной фигурой, чем реальным земным правителем. С течением времени власть царя, несомненно, увеличивалась. Однако в своеобразных условиях Набатейского царства, реальное соотношение власти царя и его "брата" зависело от конкретной ситуации. Долгое время при бездеятельном царе Ободате II фактическим правителем государства был Силлай (Strabo, XVI, 4, 24). Свою власть он укреплял различными интригами, не останавливаясь перед убийствами реальных и потенциальных противников из среды набатейской аристократии. В конечном счете Силлай, если верить Николаю Дамаскскому, от имени Ирода обвинявшему набатейского "визиря" перед Августом, не остановился и перед убийством царя, надеясь, видимо, захватить трон (Ios. Ant. Iud., XVI, 10, 8). Пытаясь скрыть свой неблаговидный поступок, Силлай опирался на какие-то, нам точно не известные, религиозные представления. По-видимому, следуя этим правилам, он провел обожествление покойного Ободата (Schmid, 1999, 290). Но все же достичь своей цели ему не удалось, и царем стал Эней, принявший имя Ареты IV (Gnritz, 1991, 20). Сделано это было без всякою обращения к императору, что вызвало недовольство Августа, который даже вознамеривался было лишить Арету трона и передать его царство престарелому Ироду, но в итоге смирился с происшедшим (Ios. Ant. Iud., XVI, 10, 9), ибо реально ликвидировать относительно удаленное и трудно доступное Набатейское государство Рим в то время еще не мог (Шифман, 1976, 63). Это резко контрастирует с рабской угодливостью Ирода и его сына и свидетельствует о гораздо большей автономии Набатеи по сравнению с Иудеей.

Правление Ареты IV было временем дальнейшего усиления Набатеи и укрепления в ней царской власти. Первое время Силлай еще оставался на своем посту, но царь явно решил от него избавиться. У Силлая, видимо, была значительная опора в самой Набатее, и Арета решил воспользоваться формальным признанием власти Рима и привлечь к борьбе с всесильным "братом" Августа. Он обвинил Силлая в убийствах, тот был вызван (или сам приехал, надеясь на поддержку Августа) в Рим и был казнен, причем ему припомнили и неудачу похода Галла, обвинив в предательстве (Strabo, XVI, 4, 24; Ios. Ant. Iud., XVII, 3, 2). Последнее для Августа было гораздо важнее, чем распри в далеком царстве.

О "брате" в более позднем времени ничего не известно. Правда, из текста Страбона как будто вытекает существование этого поста и после казни Силлая. Страбон называет источником своих сведений о государственном строе Набатеи Афинодора, который сам побывал в этой стране. Но время путешествия Афинодора неизвестно, и не исключено, что оно имело место до казни Силлая, хотя, конечно, возможно, что эта должность некоторое время еще сохранялась. Однако в отличие от Ободата, Арета был правителем энергичным, так что никто уже не мог в его царствование занять положение, подобное положению Силлая. Но и сам пост сохранялся недолго. Исследование политического устройства Набатеи показывает, что оно все более принимало эллинистические черты, а сам царь, подобно эллинистическим владыкам, выступал как всеобщий покровитель народа (Шифман, 1976, 60–62), что несовместимо ни с влиянием "брата", ни с политической ролью народного собрания. И решающий шаг в этом направлении сделал Арета IV. Недаром основная часть набатейских монет относится именно к его царствованию. Характерно, что на этих монетах наряду с самим царем появляется женщина, сначала мать или сестра, а затем сестра или невестка (Goritz, 1991, 21). Если верно предположение, что набатейские цари, подобно египетским фараонам, женились на своих сестрах, чтобы сохранить чистоту царской крови (Goritz, 1991, 21), то это может свидетельствовать о резком обособлении царского рода, а появление на монетах женского имени рядом с царским — о сохранении в этом роде старых традиций. Может быть, это связано с отмеченной выше сакральностыо фигуры царя; в этом случае его мать, жена или сестра могли считаться таким же воплощением женского божества, как сам царь — мужского. Во всяком случае, известно об обожествлении царя Ободата, а может быть и Ареты (Шифман, 1976, 60; Zangenberg, 1991, 45–36).

Важное место в политике набатейского царя занимали, естественно, отношения с Римом. В 1 г. внук Августа Гай Цезарь был направлен во главе экспедиции против арабов (CIL, XI, 1421). Возможно, что император попытался повторить неудачный эксперимент Галла и получить прямой доступ к богатствам Юго-Западной Аравии (Dussaud, 1955, 153). Если это так, то обойтись без помощи набатеев римляне не могли. Однако добиться своей цели они и на этот раз не сумели. Хотя долгое царствование Ареты IV считается достаточно мирным (Goritz, 1991, 21), оно было временем дальнейшего укрепления и территориального расширения Набатеи, о чем свидетельствует обильная чеканка этого царя (Negev, 1977, 569). Когда апостол Павел прибыл в Дамаск, этим городом управлял наместник Ареты (II Сог., 11, 32). Это сообщение относится к концу 30-х гг. I в. Но как задолго до этого набатейский царь укрепился в городе, неясно. В свое время римляне захватили Дамаск, который стал частью провинции Сирии и одно время даже резиденцией римского наместника (Ios. Bel. Iud., 1, 12, 1). Конечно, самовольно захватить силой город в провинции набатейский царь не мог. Видимо, присоединение Дамаска и его области к Набатее произошло с согласия императора. Находки монет показывают, что и при Августе, и при Тиберии Дамаск входил непосредственно в империю. Но при Калигуле римские монеты в этом городе исчезли, и не появлялись вплоть до восьмого года правления Нерона, т. е. до 61 г. Вероятнее всего, Калигула передал Дамаск набатейскому царю, что, как мы увидим далее, хорошо вписывается в общую провинциальную политику этого императора на Востоке (Bietenhard, 1977, 256). Клавдий не отменял решения своего предшественника, и только Нерон по каким-то причинам в 61 г. вновь включил Дамаск в римскую провинцию.