История четвертая. Гермиона Грейнджер и Дружба народов

– Конечно. Я эту ванильную отдушку терпеть не могу и за милю чую. А еще там были следы выше по лестнице, наверно, с мокрых волос накапало. И сопел он будь здоров. А если я кого-то не вижу, но осознаю его присутствие, слышу и тем более обоняю, значит, это Поттер под мантией-невидимкой.

– Еще чуть-чуть, и вы бы его ухватили, - заверила я.
– А когда вы ушли… Он отдал карту Мародеров Грюму. Я хотела ее выхватить, но побоялась, что мне разбега для такого прыжка не хватит, и…

– И правильно сделали, Грейнджер, - сказал он, не оборачиваясь.
– Не стоит эта карта вашей шкуры.

– Гарри сказал, что видел на карте Барти Крауча в вашем кабинете, - произнесла я, и профессор замер.

– И потом Грюм еще добавил кое-что…

Я пересказала разговор.

– И вы… - добавила я, помолчав, - не просто так опасаетесь Грюма. Он ведь намекнул совершенно прозрачно, что…

– Но вы же давно об этом догадались, - спокойно ответил Снейп, взглянув на меня через плечо. Потом все-таки повернулся лицом и поднял широкий рукав. Метка - такая же, как взлетела в небеса на Кубке мира, только темная, не зеленая, - выглядела обычной татуировкой.
– Такой вот у вас преподаватель, Грейнджер.

– Ну и что с того?
– не поняла я.
– Или… Грюм не только о вас говорил, но и о Каркарове? Тот ведь тоже разгуливает на свободе и вроде бы собрался бежать?

– Да что ж такое, здесь вообще можно разговаривать так, чтобы никто не грел уши?!
– вспылил он, но тут же остыл.
– Поттер с Уизли слышали, точно, я их застукал в кустах. Вы правы, Грейнджер. Игорь выложил очень многое, лишь бы избежать Азкабана, и сейчас у него… пригорает. Но вот то, как именно это сказал Грюм… Я - ладно, обо мне он знает давно… И при чем тут Крауч? Не понимаю!

– А что украли, сэр?
– спросила я.

– Да что б я знал, - мрачно ответил профессор.
– Сами посмотрите, что тут учинили. Половина ингредиентов - в помойку, их нельзя даже близко класть, а теперь все вперемешку…

– Вы же тогда сказали, что поставите такую защиту, что даже Дамблдор сходу не вскроет, - напомнила я, оценив печальное зрелище.

– Так то Дамблдор, он такие методы знает, конечно, но вряд ли практикует постоянно, - пробормотал Снейп.
– Потому я и уточнил. А это…

– Может, Каркаров?

– Ему-то зачем? Мог так попросить… Крауч… Нет, немыслимо!

– Да что немыслимо, скажите!
– потянула я его за рукав.

– Грейнджер, подумайте головой. Вы же изучали материалы о судах над Пожирателями, когда разбирались в истории Блэка, - устало произнес он, надежно заперев дверь.

Я подумала. Проморгалась. Снова подумала и сказала:

– Но этого не может быть!

– Почему? И чего именно не может быть?

– Что Крауч-младший на свободе… - прошептала я.
– О побеге из Азкабана не писали. А так все сходится: он легко вскрыл ваш кабинет, потому что знает ваши методы, учитель был один. Он ненавидит тех Пожирателей, которые сейчас на свободе, - вас, Каркарова, Малфоя, других, - потому что сам отсидел много лет, а вы жили… Вполне нормально жили. Блэк упоминал: он слышал разговоры других заключенных: они люто ненавидят тех, кто выкрутился, неважно, откупился или сдал других, все равно - предателей. Но как он попал в Хогвартс?

– А теперь попробуйте вписать сюда еще один факт, Грейнджер, - предложил Снейп.
– Слушаете внимательно? Крауч-младший умер в тюрьме много лет назад.

Я схватилась за голову.

Месть… Много лет ожидания, как у графа Монте-Кристо… Я не так давно думала об этом, только применительно к Блэку, но там мозаика не сошлась! А здесь…

– В тюрьме умер не Крауч-младший, - сказала я.

– В каком смысле?

– не понял профессор.

– Там умер кто-то другой. Как Эдмона Дантеса выбросили в море вместо трупа аббата Фариа, так и Крауч-младший…

– Вы не бредите?

– А вы Дюма не читали?
– вспылила я.
– Так всё сходится! Кроме одного - как подменить человека в Азкабане? Блэк сбежал, но это другое…

– Стоп, - он вдруг поднял руку.
– Крауч-старший был в составе суда. Он сам осудил сына и троих Лестрейнджей.

– Да, я помню, Невилл говорил, - кивнула я.

– Мать Барти была тяжело больна, и Крауч как-то выбил разрешение на посещение, - негромко проговорил Снейп и сел на стул.
– Вскоре она умерла. А потом умер и Барти, в Азкабане.

– Точно?

– Грейнджер, в силу ряда личных причин я очень внимательно слежу за всеми новостями… о бывших и нынешних знакомых. И Люциус тоже, у него есть возможность узнать, как там поживают заключенные… Он говорил об этом, точно. Всё сошлось. Умер другой человек. И я, кажется, знаю, что именно у меня украли…

– Шкуру бумсланга и рог двурога?
– дошло до меня.
– Кто-то проник в школу под оборотным зельем? И… стойте! Погодите!

– Что еще?

– Той ночью, на Кубке мира, Пожиратели развлекались… на свободе, но разбежались, когда кто-то запустил в небо Темную метку. И я слышала голос того, кто это сделал! Мы тогда решили, что это мог быть Петтигрю, но не похоже… А главное, - добавила я, - у меня был с собой омнинокль. Там ничего толком не видно, кроме этой самой этой метки, но голос слышно отлично! Вы сможете его узнать?

– Через столько лет? Сомневаюсь, но попробовать стоит, - кивнул профессор. Между бровей у него появилась глубокая тревожная морщина.
– Где же мог прятаться Барти столько лет? И кем он прикидывается?

– Кем угодно, хоть любым иностранцем, - поежилась я.
– И, наверно, постоянно, раз у него зелье закончилось. А Грюм, наверно, что-то подозревает, потому и охотится за всеми подряд?

– Похоже на то, - ответил Снейп.
– Потому и на меня кидается, думает, наверно, что раз я с Игорем разговариваю, то могу и Барти по старой дружбе помогать… И Поттера охраняет… Да. Всё сходится один к одному.

– Что?

– Барти был очень сильным волшебником, воздействовать на Кубок огня он бы сумел. А поскольку он еще и являлся одним из самых фанатичных последователей Темного лорда, то добыть голову Поттера - наверняка его заветная мечта, неважно, по собственной инициативе или по приказу. Вероятнее второе. Игорь сказал, тучи сгущаются, у него свои источники информации… Если уж он намерен бежать, дела плохи.

– И что делать?
– шепнула я.
– Может, рассказать обо всем директору? Ведь есть же средство выявить, кто прячется под оборотным зельем? Или нет?

– Самое лучшее средство - запереть всех в Большом зале и не спускать с них глаз день-другой. А лучше месяц, потому что качественная оборотка может и столько продержаться, - невесело усмехнулся профессор.
– И подозревать можно каждого. Бэгмена, например. Или Перси Уизли. Или Крама. Или Филча. Любого, у кого был доступ к Кубку огня, а он был у всех.

– Вот жалко, что тут нет системы видеонаблюдения!
– не выдержала я.

– Да, я тоже об этом подумал… Грейнджер, идите-ка вы спать, - сказал он вдруг.
– И я пойду. Этот бардак завтра разгребу, вернее, спасу то, что еще можно спасти…