История для мужчин

Татьяна впервые за последние месяцы вспылила, не согласившись с моим решением. Было видно, что это нервный срыв. Она наотрез отказалась отпускать меня одного, после чего силы были распределены следующим образом: мы с Татьяной идем за сумкой и сухарями, Оля спускается вниз и набирает фрукты для дальнейшего подъема их на верх, а Маша следит, чтобы на Олю не напали и заодно охраняет единственный лаз на плато.

Все принялись за дело.

Когда мы с Таней спустились до валуна, из-под которого бил родник, то услышали голоса, доносившиеся откуда-то снизу.

– Неужели я ошибся? – мелькнула у меня мысль.

Соблюдая все методы предосторожности, мы чуть ли не по-пластунски подкрались к группе девушек, что-то бурно обсуждавших и не заметивших нас. Я уже немного понимал все наречия, на которых говорила наша, когда-то дружная, компания, однако не без помощи своего проводника узнал, что сегодня ночью произошла стычка между итальянками и немками.

Немки хотели меня убить, итальянки встали на защиту. К ним присоединились француженки, испанки и африканки. Завязалась потасовка. Неравные силы вынудили защитниц бежать и сейчас они бурно обсуждали последствия боя, остужая в ручье полученные раны и гадали, где отыскать русскую группу и вождя.

Поняв, что это «свои», мы вышли из-за камня и были восторженно, со слезами на глазах и поцелуями, встречены нашими героинями.

Эта встреча и пополнение сил помогли нам забрать весь скарб, за которым мы шли, и затащить его наверх. Заодно приволокли наверх и кресло, добытое мной из самолета. Было глупо ютиться всем в одной маленькой пещере, не приспособленной для такого количества людей. Мы решили, что плато будет служить дозорной башней и командным пунктом, каменный вигвам будет жилищем императора, то есть меня, армия, соответственно девушки, будет готовиться к войне.

«Хочешь мира – готовься к войне», – гласит древняя мудрая пословица.

Девчонки рьяно взялись за создание укреплений и лагеря у подножия горы на лужайке. Такой трудовой энтузиазм я видел впервые.

За два отпущенных нам дня из бамбука выросли стены вокруг, наскоро сооруженных, хижин моих воинов. Подходы к лагерю ощетинились острыми колючками кактусов и расщепленными стволами бамбука, вертикально и под углом воткнутыми в землю. Наверху и у подъема стояли дозорные. Войско вооружалось острыми палками с обожженными концами, заостренными под копья, каменными топорами и просто камнями. Я руководил всем этим процессом, давая ценные указания фортификационного строительства и оснащения оружием.

Каждый воин получил по металлическому столовому ножу и по ложке, с рекомендацией заточить о камень ручку под лезвие. Сам же вооружился металлическим штырем – символом власти.

Наше преимущество заключалось в том, что мы имели настоящее оружие. У нас были созданы запасы провизии и осады мы не боялись.

Негритоски потрясающе смотрелись в лучах закатного солнца, стоя на страже наших владений.

Встреча с неприятелем долго ждать не заставила. На рассвете четвертого дня из леса появились воины противника. Они не были готовы к такой встрече. Попытки приблизиться к лагерю были отбиты градом камней и палок моих легионеров, поднятых по тревоге.

Намерения противника были серьезны. Началась осада. Противоборствующая сторона разбила свой лагерь по другую сторону поляны. Стоя на краю скалы, я наблюдал, как трудолюбивые азиаты, включая японок, под командованием Кесиди, изготавливали непонятные приспособления, вероятно предназначенные для штурма, плели щиты для защиты от копий и камней, притаскивали из лагеря на берегу запасы продовольствия и оружие. Они были под пятой у американцев и беспрекословно подчинялись им.

Днем готовились, а ночью пытались сделать проходы в наш тыл – англичанки и индонезийки. Всем этим командовали немки во главе со злобной Греттой.

Мы делали контратаки, восстанавливая разрушенное, но в открытый бой идти не решались. С хитрыми фанатичными азиатами и жестокими немцами сложно воевать. Будет много крови. Надменные англичане и властолюбивые американцы тоже вряд ли желали быть побежденными.

Пока шла война местного значения, я вырабатывал стратегию и тактику дальнейших действий. Сидя в вигваме на кресле-троне, я выслушивал донесения своих полководцев и отдавал необходимые приказы. Мантией служила моя старая куртка, жезлом – железный штырь. В личной охране у меня были – одна красивая и сильная нигерийка и две мулатки. В верхнем дворцовом лагере, кроме меня и личной охраны, находились только беременные. Это были Маша, француженка Мишель и итальянка Арнелла. Потеря бдительности привела меня и к таким неожиданным последствиям. Но будущих мам текущее положение нисколько не беспокоило. Девушки безоговорочно желали иметь от меня детей, а среди нас были медики и опасаться было нечего.

Затяжная осада немного ослабила наши силы. Нужно было мясо.

Зная все маршруты и режим передвижения «варваров», я решил с отборной группой воинов сделать вылазку к морю, предварительно нарядив в свою одежду одну из оставшихся на плато девушек. Снизу нельзя было различить, кто наблюдает за другой стороной, а имитация моего присутствия не вызовет подозрений у врага.

В первый день, удачно поохотившись за рыбой и набрав мидий, мы посчитали, что лучше заночевать в камнях, а наутро отправиться в обратный путь.

Чуть забрезжил рассвет, а наш десант был уже в районе кабаньей тропы.

Оказывается, только в это раннее утро здесь пасется семейство. Искушение было неудержимым. Дротики и огромные камни полетели в свиней. Те, истошно визжа, заскочили в каменную ловушку, что их и погубило. Глыбы лежали так, что вход и выход был один. Мы же, не подставляя себя под удары разъяренного вепря, прыгали по камням, так же дико орали и бросали в бедных животных, не способных даже достать нас, свои копья и булыжники. Последний штрих в охоте сделал мой штырь, проткнув свинью насквозь в районе сердца.

Огромная туша, два мелких поросенка, рыба и мидии были доставлены в нашу крепость под возгласы ликующих «солдат».

Часть мяса и рыбы была определена для вяленья, а остальное готовилось на костре, разнося невероятный запах по всему острову. В единственной кастрюле булькал суп, пар от которого всех сводил с ума.

До ночи продолжалось пиршество и восхваление императора, прославление его подвигов и ума.

На следующий день, заряженные энергией мяса и уверенные в успехе, мы выстроились «свиньей» и ринулись на деморализованного и истощенного противника. Войско Гретты выстроилось во фронт. Ее воины были оснащены щитами и шлемами, сплетенными из прутьев, торсы защищали потрепанные оранжевые бывшие спасательные жилеты. У каждой были копья и дубины. «Красная армия», как мы окрестили немцев и их союзников из-за цвета жилетов, выдержала первый удар, поставив в центре несгибаемых самураев.

Японки отразили артиллерийскую подготовку из града камней и палок, летевших с нашей стороны, и встали под удар сильнейшей центральной группы, стоически выдерживая напор лучших императорских сил.

Видя заминку в наступлении наших первых рядов, солдаты «Красной армии» бросились в центр для закрепления успеха, на что мы и рассчитывали. Мои легионеры тут же сомкнулись в кольцо, обойдя их с флангов и отрезав путь к отступлению. Началась настоящая рубка.

Бесстрашные негритоски, ловко орудуя копьями, избивали свору «красных», повергая их на землю. Итальянки и француженки, виртуозно владея палками, словно всю жизнь этим и занимались, наносили сильнейшие удары немцам, американцам и англичанам, заставляя их спасительно поднимать руки и просить о пощаде. Русские и испанки шли напролом, обезоруживая и давя вросших в землю самураев и других азиатов. Отточенные ножи были последним аргументом для не желающих сдаваться.