История древней Испании
Шрифт:
Однако именно в I в. до н. э. pietas приобретает и более широкое значение: исполнение долга перед родиной [893] . Цицерон (rep. VI, 16) говорит, что долг перед отечеством выше долга перед семьей. Впрочем, эти два аспекта pietas были тесно связаны друг с другом, ибо, по словам того же Цицерона (de leg. III, 90), для государства было важно, чтобы граждане исполняли свой долг перед родителями, даже если те совершали нечестивые поступки. По-видимому, Секст, как ранее и его брат, вкладывал в понятие «благочестие» как семейное, так и политическое содержание. Для них борьба с Цезарем являлась прямым продолжением всей войны, начатой переходом Цезаря через Рубикон в январе 49 г. до н. э. Помпеянцы и их союзники рассматривали этот переход как нечестие, как нарушение гарантированных богами установлений Римской республики (что, впрочем, было недалеко от истины), так что выбор лозунга должен был наглядно противопоставить богобоязненное войско помпеянцев армии клятвопреступника Цезаря.
893
Koch C. Pietas. Sp. 1222. Ср.: Абрамзон M. Г. Римская армия и ее лидер по данным нумизматики. Челябинск, 1994. С. 30.
Наконец, стоит обратить внимание еще на один аспект этого понятия. В трактате «О природе богов» (1, 116) Цицерон после указания на то, что pietas есть справедливость по отношению к богам, говорит, что если человек не общался с богом, то и бог не имеет с ним никакого правового отношения (ius), т. е. исходя из принципа do ut des, бог не может рассчитывать на благочестие человека, если сам ничего этому человеку не дал [894] . И выдвигая pietas как лозунг борьбы, сыновья Помпея подчеркивали не только свое благочестие, но и поддержку богов. Как известно, в последние
894
Ср.: Рижский М. И. Примечания и комментарии // Цицерон. Философские трактаты. М., 1985. С. 329, прим. 193.
895
Помпей Великий тоже пытался заручиться покровительством Венеры (Le Clay М. La religion romaine. Paris, 1997. P. 38). Но подчеркивание особых связей с этой богиней Цезаря, по-видимому, заставило его сыновей отказаться от Венеры как от специфической покровительнице их и их дела.
Другим символом на его монетах является нос корабля [896] . И это не случайно. По словам Аппиана (IV, 83), Секст начал свою борьбу с цезарианцами в Испании с морских разбоев. Эти морские рейды, по-видимому, дали ему своеобразный «начальный капитал», после чего он уже в том же 45 г. до н. э. приступил и к сухопутной войне. Возможно, уже тогда, оставшись единственным вождем помпеянских сил, он был своими сторонниками признан (или сам себя провозгласил) императором [897] . Учитывая печальный опыт Мунды и не располагая еще значительными силами, Секст избрал партизанскую войну, и направленный Цезарем в Испанию Гай Каррина ничего не мог с ним поделать. Цезарь заменил Каррину Гаем Азинием Поллионом, уже бывшим в Испании и, вероятно, сражавшимся там под знаменами Цезаря при Мунде (Арр. IV, 83-84; Cas. Dio XLV, 10, 1-3). Поллион занимал пост претора, но в ранге претория был послан в Испанию, как кажется, еще до окончания своего преторского года. Видимо, ситуация на Пиренейском полуострове показалась диктатору уже довольно серьезной. Сравнительно скоро у Секста собрались довольно значительные силы, и он смог уже перейти к открытым действиям. И в начале 44 г. он даже сумел захватить Новый Карфаген. Развивая свое наступление, в марте 44 г. до н. э. Секст подчинил себе город Барию, находившуюся уже в Дальней Испании. Там его застигло известие об убийстве диктатора (Сiс. Att. XVI, 4, 2; Cas. Dio XLV, 10, 3-4).
896
Sydenham Е. A. The Coinage... P. 174. № 1943-1945; Montenegro A. Laconquista... P. 170. Fig. 6-7.
897
Syme R. Imperator Caesar... P. 180.
Убийство Цезаря и вторжение Секста Помпея в Дальнюю Испанию изменило ситуацию на Пиренейском полуострове. В Дальней Испании была сильная клиентела Цезаря, но бездарное и жестокое управление Квинта Кассия изменило настроение провинциалов, и значительная часть провинции стала антицезаревской (Bel. Alex. 52-59). Это ясно проявилось в 46—45 гг. до н. э. Победа Цезаря при Мунде и последующее кровавое усмирение провинции (чего стоила только его расправа с Гиспалисом), казалось, привели к успокоению. Но появление там Секста, с одной стороны, и известие о гибели Цезаря — с другой, сразу же привели к новому выступлению. К Помпею присоединилось еще шесть легионов из этой провинции. Цицерон (Att. XVI, 4, 2) пишет, что это были легионы, оставленные Помпеем в Дальней Испании. Видимо, речь идет о бывших солдатах помпеянской армии, оставшихся на юге Испании после поражения при Мунде. Теперь они присоединились к Помпею, что изменило ситуацию в его пользу. Цицерон, сообщая об этом, упоминает также о перемене настроения во всей провинции и стечении к Сексту людей со всех сторон. Цицерон неприкрыто радуется этому обстоятельству, так что в данном случае вполне возможно понятное преувеличение оратором реакции провинциалов, но само сообщение едва ли совершенно безосновательно. Можно говорить, что какая-то часть и самих провинциалов активно поддержала Секста. Чеканка монет с именем Секста [898] в Салации, расположенной на побережье океана, подтверждает это. Легаты Секста чеканили медные ассы в городах будущей Бетики Урсоне и Белоне и соседнем Миртилисе [899] . Это ясно свидетельствует о том, что значительная часть Дальней Испании признала власть Секста Помпея.
898
Ibid. P. 175. Существует мнение, что легенда SAL на этих монетах указывает не на Салацию, а на Сальпензу (Morawiecki L. Political Propaganda... P. 65). В таком случае речь идет не о Лузитании, а о будущей Бетике.
899
Morawiecki L. Political Propaganda... P. 66.
Убийство Цезаря имело еще одно следствие. Незадолго до своей гибели Цезарь назначил Лепида, являвшегося его начальником конницы, наместником Трансальпийской Галлии и Ближней Испании (Арр. II, 107; Cas. Dio XLIII, 51, 8), оставив за Поллионом только Дальнюю Испанию. И Лепид начал собирать войска, которые должны были с ним уйти за Альпы. Но мартовские иды застали Лепида с его воинами в Риме, и он принял активное участие в событиях, последовавших за убийством Цезаря [900] . Правда, ничего существенного ему добиться не удалось. Антоний провел закон об уничтожении диктатуры вообще, и это лишило Лепида не только поста начальника конницы, ибо уже и диктатора более не было, но и легальной основы его пребывания в Риме. Получив в качестве утешения сан верховного понтифика, Лепид был вынужден удалиться из Италии. Но он не желал завязнуть в испанских делах. Так практически и не появившись в Испании, он сконцентрировал свои войска в Галлии, ожидая развития событий.
900
Литература об этих событиях огромна. Отметим лишь: Машкин Н. А. Принципат Августа. С. 123-124; Парфенов В. И. Рим от Цезаря до Августа. Саратов, I987.C.6-8.
В Испании сложилась патовая ситуация. У Поллиона не было сил справиться с увеличившимся войском Помпея. Лепид считал для себя гораздо важнее следить за событиями в Италии, чтобы в любой подходящий момент иметь возможность в них вмешаться. Секст Помпей тоже не стал форсировать события, а предпочел начать переговоры. Возможно, к этому его толкала оценка своих позиций в Риме. А об этих позициях свидетельствует Цицерон. В публично произнесенных «Филиппиках» он всячески превозносит Секста, называя его подобным своему отцу, которого, в свою очередь, считает «светом римского народа» (Phil. V, 39), славнейшим юношей (Phil. XIII, 8) и выражая радость по поводу того, что государство снова увидит сына Гнея Помпея (Phil. XIII, 9), одновременно обвиняя Антония в недостойном поведении по отношению к Помпею и его имуществу (Phil. V, 39—41; XIII, 9). В письмах господствует иное настроение. Исследователи обратили внимание, что в отличие от Брута и других людей, более или менее близких Цицерону, оратор ни разу не называет Секста noster (наш) [901] . Следовательно, в круг Цицерона сын Помпея Великого ни в коей мере не входил. Сразу после мартовских ид в эйфории, вызванной убийством диктатора и кажущимся обретением свободы, Цицерон вспоминает о Сексте, сражающемся в Испании, и Цецилии Бассе, который в то время воевал против цезарианцев в Сирии (Fam. XI, 1, 4). Но позже настроение Цицерона меняется. На это его толкает изменение политического положения в самом Риме, когда в союзе с частью цезарианцев во главе с Октавием, казалось, можно было обойтись без помощи Помпея и Басса, но не в меньшей степени и страх перед непредсказуемым Секстом. Цицерон одновременно и боится, что Секст «отбросит щит», прекратив всякую борьбу (Att. XV, 29, 1), и страшится, как бы тот не явился с войском в Италию, развязав новую гражданскую войну (Att. XIV, 22, 2; XV, 21, 3; 22).
Видимо, военные действия на западной и восточной окраинах республики — в Испании и Сирии — настоящей гражданской войной в Риме не представлялись. Такая настороженность Цицерона по отношению к Сексту была, вероятно, известна и самому младшему Помпею, а выражала она не только личные взгляды и чувства Цицерона, но явно и всего сенатского большинства, лидером которого в тот момент Цицерон являлся.901
Freyburger M.-L, Roddaz J.-M. Les problemes... P. LXXXVIII.
Едва ли мог Секст рассчитывать и на городскую массу. Ее настроение было непостоянным. Память о Помпее Великом не была столь уж глубока. Много позже Секст действительно приобретет популярность у части римского плебса (Арр. V, 25), но это произойдет в совершенно других условиях. А пока римская толпа была настроена резко процезариански, как показывали все события весны 44 г. до н. э. И в этих условиях сыну Помпея было важно восстановить позиции своей семьи в Риме, чтобы вновь приобрести начальную опору, с которой он мог уже начать свое возвышение. Думал ли при этом Секст о захвате власти в государстве, сказать трудно, ибо никаких положительных свидетельств этому нет, а его практические шаги, казалось, говорили об обратном. Но, с другой стороны, Секст едва ли отличался от людей своего поколения. В этом поколении существовали «белые вороны», у которых еще имелись какие-то политические принципы. Таким был, несомненно, Брут и, может быть, Кассий. Но при всем к ним уважении реального влияния такие люди почти не имели и были обречены на поражение. Основная масса политических деятелей этого поколения, к которому принадлежали такие люди, как Антоний, Лепид и сам Секст Помпей, стремилась только к собственному утверждению. Недаром многие из них сравнительно легко переходили из лагеря в лагерь в зависимости от политической конъюнктуры. Если какие-либо красивые лозунги и выдвигались, то только для привлечения как можно большего числа сторонников. И Секст, будучи плоть от плоти этого поколения, был честолюбив не менее Антония или Лепида. Но для достижения своих целей он, по-видимому, первоочередным считал необходимость возвращения положения своей семьи. И Секст заменил военное наступление дипломатическим.
Летом 44 г. до н. э. Секст через посредство своего тестя Л. Скрибония Либона обратился с письмом к консулам Антонию и Долабелле с предложением роспуска всех войск и возвращения ему, Сексту, отцовского имущества, прежде всего дома. Копию этого письма через того же Либона он передал Цицерону и его друзьям (Сiс. Att. XVI, 4, 1-2). Это свидетельствует о том, что он стремился не только (а может быть, и не столько) к переговорам с Антонием и Долабеллой, которых он иронически называл «консулы или они под каким-нибудь другим именем», намекая на отсутствие реальных выборов, но и к созданию благоприятного общественного мнения. Цицерон охотно пошел навстречу Помпею, тем более что главным приобретателем имущества Помпея был Антоний. По его инициативе к адресатам были прибавлены преторы, народные трибуны и сенат, чтобы не дать консулам замолчать это письмо и придать ему самую широкую огласку. Этим письмом Секст явно пытался добиться положения лидера или одного из лидеров антицезарианских или, в тех условиях точнее, антиантониевских сил. Конечно, добиться этого он не смог, но замалчивать его позицию было уже невозможно, тем более что Цицерон поддержал его требования в своих выступлениях (Phil. II, 75; XIII, 11-12).
В таких условиях Лепид предпочел пойти на переговоры с Секстом. Сколь долго и как интенсивно они шли, сказать трудно. 25 октября 44 г. до н. э. Цицерон (Att. XV, 13, 4) писал Аттику, что дела в Испании идут очень хорошо, так что в это время Секст со своими войсками находился на Пиренейском полуострове. Но еще до начала нового года Секст уже заключил соглашение с Лепидом, по которому он должен был получить возмещение за конфискованное имущество, а за это покинуть Испанию (Сiс. Phil. V, 41; XIII, 9; 12; Vel. Pat. II, 73; Cas. Dio XLVIII, 17, l) [902] . Это соглашение было ратифицировано сенатом и оформлено как его постановление (Арр. III, 4; IV, 94). Цицерон (Phil. V, 41) в связи с этим упоминает волю не только сената, но и римского народа. Это может свидетельствовать о подтверждении соглашения народным собранием (хотя не исключено, что употреблена просто принятая формула). Таким образом, речь шла не о частном соглашении двух военных и политических деятелей, а о решении римского правительства. Своих основных целей Секст не добился, но все же вернул себе определенное легальное положение. Цезарь рассматривал войну 46—45 гг. до н. э. в Дальней Испании как мятеж против государства и, следовательно, сыновей Помпея как мятежников, не достойных его милосердия. Теперь же согласием на возмещение имущества римское правительство отказывалось от прежнего взгляда. Более того, по условиям этого договора Сексту Помпею возвращалось гражданство (Cic. Phil. V, 38-41), которого он был лишен Цезарем. Это было уже важным шагом к достижению цели. Выполняя условия соглашения, Секст еще до наступления 43 или в самом начале этого года покинул Испанию и перебрался в Массалию поближе и к Италии, и к Лепиду. Вскоре он официально был назначен сенатом префектом флота и морского побережья (Vel. Pat. II, 73; Арр. III, 4; Cas. Dio XLVIII, 17, 1). Это давало ему законное право держать армию и флот, и он забыл о своем прежнем требовании роспуска всех войск.
902
По Аппиану (III, 4), инициатором соглашения с Секстом был Антоний. Возможно, это утверждение связано с обшей проантониевской традицией, которой следует Аппиан: Senatore F. Sesto Pompeo tra Antonio e Octaviano nella tradizione storiografica antica // Athaeneum. 1991. Vol. 79, 1. P. 103—139. Итальянский ученый подчеркивает, что в рассказе о переговорах с Секстом александрийский историк не упоминает основное требование последнего о возвращении отцовского имущества, а, упоминая о приобретении Антонием собственности Помпея, указывает на законность этого акта; и в рассказе о гибели Секста приводится несколько версий этого события и фактически обеляется сам Антоний. Ф. Сенаторе считает источником этих пассажей Азиния Поллиона, который, как известно, одно время активно поддерживал Антония и который явно не питал особой любви к Лепиду, бывшему его соперником на Пиренейском полуострове.
С Помпеем ушла и часть, по крайней мере, его армии, в том числе и части из туземцев. Позже испанцы сражались под знаменами Секста на Сицилии [903] . Но это не привело к успокоению в самой Испании. Для значительной части местного населения поддержка лидера одной из политических группировок, оказавшихся в тот момент в оппозиции к римскому правительству, послужила толчком к их самостоятельному выступлению. Как и во времена Сертория, эта часть испанцев использовала сложившуюся ситуацию для ведения антиримской борьбы. И преемникам Цезаря пришлось применить значительные силы для подавления этого движения уже после ухода Секста Помпея.
903
Парфенов В. Н. Император Цезарь Август. С. 73. Недаром на монетах, чеканенных в Сиракузах, появляется легенда HISPANORUM: Morawiecki L. Political Propaganda... P. 68-69.
По первому разделу западной части республики, произведенному в 43 г. до н. э., Испания была предоставлена Марку Эмилию Лепиду (Арр. Bel. civ. IV, 2—3), причем управлять ею он должен был через легатов, оставаясь сам в Риме. Добившись удаления Секста Помпея из Испании, Лепид, по-видимому, принял меры для укрепления своего положения в этой стране. Одним из инструментов достижения подобных целей являлась гражданская политика, и надписи показывают большое количество Эмилиев, сконцентрированных преимущественно в городах восточной части Ближней Испании [904] (т. е. там, где действовал и Секст). Другой мерой было основание колоний. И Лепид основал колонию на месте туземной Цельзы, назвав ее Виктрикс Юлия Лепида [905] . Лепиду, вероятнее всего, принадлежит и создание колонии Юлии Илици (или Илицтаны) [906] . Судя по надписи, являвшейся частью кадастра, проведенного при основании колонии, сама колония была создана, скорее всего, в 43 г. до н. э. [907] Первыми колонистами были либо уже получившие римское гражданство испанцы, либо потомки италийских переселенцев во втором, по крайней мере, или в первом поколении. Обе колонии были созданы Лепидом в тех районах, которые являлись основными театрами действий Секста.
904
Dyson S. L. The Distribution of Roman Republican Family Names in the Iberian Peninsula // Ancient Society. 1980/1981. Vol. 11/12. P. 271.
905
Beltran Lloris M. La colonia Victrix lulia Lepida Celsa // RSL. 1979. Vol. 45. P. 187-190.
906
Keune. Ilici // RE. 1918. SptBd. 111. Sp. 1218; Galsterer H. Untersuchungen... S. 26.
907
Mayer M., Olesti O. La sortito de I Ilici. Del documento epigrafico al pasaje historico // Dialogues d'histoire ancienne. 2001. T. 27, I. P. 109-131; Guillaumin J.-I. Note sur le document cadastral romain decouvert a la Alcudia (Elchc, province d'Alicante) // Dialogues d'histoire ancienne. 2002. № 28, I. P. 113-133.