История Фридриха Великого.
Шрифт:
– - Бедняки ретируются, -- сказал Даун принцу Лотарингскому, -- не трогайте их, пусть идут!
В полдень прусская армия прошла во фланг левого австрийского крыла. В час Фридрих подал знак к атаке. Принц Карл, обративший все внимание на свое правое крыло, оставил на левом самые слабые войска, состоявшие по большей части из виртембергских и баварских вспомогательных полков. Фридрих употре-{309}бил здесь особенный маневр, в подражание македонской фаланге. Войска его, расположенные в косвенном порядке, двигались эшелонами против правого неприятельского крыла, но по первому знаку развертывались плутонгами, в величайшем устройстве, с быстротой потока. Маневр этот впоследствии приняли все европейские войска. Первый удар был нанесен с такой силой, что баварцы и виртембергцы бросились бежать, сбили и смешали присланные им в подкрепление полки и устремились к Лейтену, где подошли под ружейный огонь своих же союзников. Бегство вспомогательных войск привело в расстройство все левое крыло, которому пруссаки не давали опамятоваться. Очистив себе дорогу к центру
– - Что тут думать, полковник!
– - закричал ему старший капитан Меллендорф.
– - Надо драться, а не размышлять!
{310}
Но полковник все еще не решался. Тогда Меллендорф выскочил перед фронтом и крикнул:
– - Другого на его место! За мной, ребята!
Он повел батальон к широким воротам, их сбили прикладами. До сорока огнедышащих дул встретили смельчаков; отважный капитан проскользнул под ними, батальон его с криком ворвался в деревню и рассыпался по улицам. По его следам кинулись и другие батальоны. Отчаянная сеча и перестрелка продолжались несколько часов. Наконец, деревня была очищена от неприятеля. Австрийцы начали строиться на возвышениях за Лейтеном, а пруссаки нашли в нем опорный пункт. Теперь прусская артиллерия стала действовать из деревни на неприятельские густые колонны. Град картечи рвал их на части, но враг стоял твердо и не уступал ни пяди пруссакам. Вечер близился, а бой оставался нерешенным. В четыре часа Карл велел кавалерии своего правого крыла напасть на пруссаков сбоку. Фридрих предвидел эту минуту. Кавалерия его левого крыла стояла уже наготове: лошади и люди рвались от нетерпения. Успехи пехоты раздували в гусарах и драгунах воинский жар. Фридрих удерживал их до тех пор, пока они не могли бы ударить во фланг неприятельской конницы. Неотразимой волной налетели они на австрийцев. Громы карабинов и молнии сабельных ударов разразились в одно время над неприятельской кавалерией. Сбоку, с тыла, с фронта -- везде встречал их прусский огонь. Лошади взвивались на дыбы и сбрасывали всадников на прусские штыки. В диком беспорядке, почти в беспамятстве от нежданной встречи, австрийская кавалерия обратилась в бегство, попирая собственную пехоту, увлекая все за собой. Вся неприятельская армия бросила поле битвы и поспешила к Лиссе. До глубокой ночи продолжалось ее преследование; войска, не успевшие уйти засветло, клали оружие и сдавались в плен.
Остроумнейшая распорядительность, которую можно назвать чудом тактики, даровала Фридриху победу при Лейтене. Жибер говорит, что солдаты едва ли имеют право разделять с ним славу этого дня: он один был велик, он один решил судьбу сражения. И действительно, армия его в этот день была для него то же, что небольшой камень, с которым Давид вышел на бой с Голиафом. Победа была выиграна не силой оружия, но умом, проницательностью и ловкостью. {311}
По окончании дела Фридрих подскакал к Морицу Дессаускому, который командовал прусским центром, и закричал ему:
– - Поздравляю вас с победой, господин фельдмаршал!
Принц, занятый еще распоряжениями, не вник в приветствие короля, рассеянно отсалютовал шпагой и опять занялся делом. Фридрих подъехал ближе:
– - Слышите ли, я вас поздравляю, господин фельдмаршал!
Тут только принц Мориц понял, что приветствие короля было вместе и повышением его в звание фельдмаршала. Он начал извиняться и благодарить. Король прервал его:
– - Вы получаете только заслуженное; никогда и никто не помогал мне так много, как вы -- в нынешнем деле.
Одержав победу, Фридрих хотел воспользоваться всеми ее выгодами. Он боялся, что неприятель, переправясь через реку Швейдниц, остановится и соберет рассеянные свои силы. Поэтому он решил овладеть мостом в местечке Лисса, чтобы на следующий день продолжать преследование.
– - Дети!
– - сказал он, обращаясь к собранным войскам.
– - Вы очень устали! Однако нет ли охотников пройтись со мной до Лиссы?
Три батальона выступили вперед, изъявляя желание немедленно последовать за королем.
– - Хорошо!
– - сказал Фридрих.
– - Я на вас надеюсь. Пока отдохните, а когда вы мне будете нужны, я пришлю за вами.
С этим словом он тронулся с места, взяв с собой Цитена, эскадрон гусар и четыре орудия.
– - Стреляйте в воздух, через наши головы!
– - сказал он артиллеристам.
– - Пусть неприятель слышит свист наших ядер и бежит без отдыха!
Медленно шел вперед этот маленький отряд. Сгущающаяся темнота мешала различать предметы, дорогу отыскивали почти ощупью. Вдали засветлел огонек, и гусар поскакал расспросить о дороге. Огонь светился в небольшой харчевне на перекрестке. Хозяин сам вышел с фонарем. Фридрих приказал ему взяться за свое стремя и освещать дорогу. Так шли вперед спокойно около получаса. Корчмарь болтал без умолку об австрийцах, о пруссаках, о Фридрихе, о его ошибках и о прочем. Король молчал, гусары слушали
россказни балагура. Вдруг раздался ружейный залп, пули зажужжали около короля, лошадь его взвилась на дыбы с визгом -- {312} она была ранена четырьмя пулями. Вожатый бросил фонарь в испуге, огонь потух, и опять все затихло. Гусары кинулись в ту сторону, откуда произошли выстрелы, к усаженному липами валу, но там уже никого не было. Австрийский ведет, из сорока человек, здесь поставленный, слыша приближение прусского отряда, выстрелил по направлению фонаря и тотчас же убежал в близкий лес. Фридрих остановился. Он отправил офицера и несколько гусар на рекогносцировку дороги, а адъютанта своего послал назад привести в Лиссу вызвавшиеся батальоны. Офицер скоро возвратился и объявил, что до самой Лиссы не встретил даже и следа неприятельского. Тогда Фридрих вместе со своим отрядом снова двинулся в поход.Между тем глубокая тьма распространилась над полем битвы. Ночь, как будто ужасаясь следов кровавого дня, покрыла его жертвы густым мраком. Тысячи людей в страшных муках покидали землю в эту минуту. Везде раздавались стоны и жалобы раненых. Ночной холод освежал и вместе с тем раздражал их раны. Ветер, ударяясь в разрушенные здания Лейтена, уныло пел над ними погребальные песни. Усталое, измученное войско искало покоя. Лошади и люди ложились между ранеными и мертвыми на землю, увлаженную кровавой росой. Вдруг один из солдат запел псалом "Тебя, Бога, хвалим!" Товарищи подхватили. Вскоре вся армия пела с ним вместе; музыка тихо им вторила... живые и умирающие слили свои голоса в общую молитву. Торжественная, святая минута наступила на этом поле, где смерть и жизнь спорили еще о своем достоянии. В это время прискакал адъютант Фридриха за тремя батальонами. Они выстроились и двинулись. Слыша об опасности короля, вся армия, как бы воодушевленная одним, общим чувством, встрепенулась. В один миг все было готово к походу, и целое войско пошло вслед за тремя избранными батальонами.
Не доходя до Лиссы, Фридрих дождался подкреплений. Медленно, осторожно пруссаки вошли в город. На улицах все было тихо, только огни и суета в домах показывали, что город был чем-то встревожен. Из ворот одного дома вышли три австрийца с огромными связками соломы на спине. Их схватили. Они показали при допросе, что им велено сносить солому на мост, который намерены сжечь при первом приближении пруссаков. Король ехал впереди своих гренадер. За 60 шагов от моста их встретил ружейный огонь австрийского отряда, который собрался втихомолку и {313} поджидал своих гостей. Несколько гренадер пали возле самого короля. В тот же миг из окон домов посыпались выстрелы. Прусские гусары отскочили в сторону, пушки выдвинулись, и началась страшная перестрелка. "Господа, за мной! Я знаю здесь дорогу!" -- сказал Фридрих своей свите и поворотил влево, к господскому замку. Проскакав подъемный мост, он остановился на небольшой площадке и слез с лошади. В то же время огоньки забегали в окнах замка. Австрийские генералы и офицеры со свечами бросились вниз по лестницам, чтобы отыскать своих лошадей, оставленных на площадке.
– - Bon soir, Messieurs, -- сказал он им, входя.
– - Вы верно меня не ожидали? Нет ли здесь и для нас местечка?
Как громом пораженные, остановились австрийцы. Их было много, короля сопровождали только три адъютанта: легко могли бы захватить его в плен. Но в испуге никто об этом не подумал. Генералы выхватили свечи у нижних чинов и почтительно начали светить Фридриху по лестнице. Когда он вошел в зал, они поочередно ему представлялись. Он расспрашивал каждого об имени и чине и, наконец, вступил с ними в ласковый разговор. Мало-помалу зал стал наполняться прусскими офицерами, число кото-{314}рых напоследок до того увеличилось, что изумленный король спросил: "Да откуда вы все беретесь, господа?"
Тут офицеры объяснили ему, что при первом известии об опасности вся армия двинулась в поход и теперь стоит под Лиссой. Фридрих был глубоко тронут этой преданностью солдат, но он не мог не улыбнуться, видя, что австрийский штаб попался к нему в руки таким забавным образом.
Все австрийцы, найденные в Лиссе, были взяты в плен; мост уцелел, и с зарей другого дня Цитен и Фуке смогли преследовать австрийскую армию. Король в самых лестных выражениях поблагодарил своих генералов и офицеров за их усердие и мужество. Между тем хозяин замка хлопотал изо всех сил, чтобы собрать что-нибудь для королевского ужина: австрийцы, как голодная саранча, истребили все съестное в замке и в деревне. Наконец, королю подали род винегрета из разных остатков после ужина австрийских офицеров. Он был и тому рад. Во время ужина он ласково разговаривал с хозяином и, наконец, взглянув на него пристально, спросил:
– - А умеешь ли ты играть в банк, любезный барон?
Барон оторопел. Он знал, что Фридрих ненавидит азартные игры. Запинаясь, отвечал он:
– - Ваше величество... в моей молодости... конечно...
– - Поэтому ты знаешь, что значит ва-банк?
– - прервал его Фридрих.
Барон кивнул головой.
– - Такую карту я поставил сегодня -- и мне повезло!
{315}
Лейтенская битва дорого стоила австрийцам. Их главная армия была побита наголову: 6.000 человек легли на месте, 21.000 были взяты в плен. Вся артиллерия, до 200 орудий, частью испорчены, частью отняты пруссаками.