История Генри Эсмонда, эсквайра, полковника службы ее Величества королевы Анны, написанная им самим

И точно, медлить нельзя было. Несмотря на вторжение герцогов-вигов, наша партия еще сохраняла в Совете большинство, и как только Эсмонд прочитал полученное послание (при дворе еще не было известно, что принц покинул дом на Кенсингтон-сквер), оба, полковник и его доблестный адъютант Фрэнк Каслвуд, облекшись в мундир и опоясав себя шпагой, торопливо простились с доброю леди Каслвуд, которая поцеловала и благословила обоих, а затем удалилась к себе, чтобы помолиться за благополучный исход надвигавшихся великих событий.

Каслвуд отправился в казарму предупредить начальника дворцового караула, а затем поспешил в таверну под вывеской "Герб Короля", где уже собрались наши друзья, счетом до пятидесяти трех; они прибывали по двое или по трое, верхами и в каретах, и проходили в помещение верхнего этажа; слуги же их, которым также было наказано явиться вооруженными, оставались в садике или таверне, куда им подавали угощение. В садовой ограде была калитка, выходившая на дворцовую дорогу, и через эту калитку должны были, по уговору, двинуться в путь господа и слуги, как только дан будет сигнал и появится главное действующее лицо, которое все ожидали. С нами был знаменитый полководец, следующий по чину после генералиссимуса войск ее величества, герцога Ормонда, находившегося в это время на заседании Совета. Кроме него, присутствовали еще два генерал-лейтенанта, девять генерал-майоров и бригадиров, семь полковников, одиннадцать пэров и двадцать один член палаты общин. Дворцовая охрана, внутренняя и внешняя, была с нами; с нами была сама королева; с нами был Совет (кроме двух герцогов-вигов, которые ничем не могли помешать); все сулило нам победу, и Эсмонд с бьющимся сердцем поспешил в Кенсингтонскую аллею, где накануне он расстался с принцем. Три ночи кряду полковник не ложился. Последняя ночь ушла на то, чтобы созвать сторонников принца, из которых большинство не подозревало о готовившихся событиях и только сейчас узнало, что принц находится в Англии и пришло время сделать решительный ход. Предыдущую ночь, после столкновения с принцем, почтенный джентльмен просидел, если уж говорить всю правду, в таверне под вывеской "Борзая", что насупротив дома леди Эсмонд на Кенсингтон-сквер, не слишком доверяя его королевскому высочеству и опасаясь, как бы тот не вздумал сбежать от нас и пуститься в погоню за своей исчезнувшей красавицей. А накануне он, как известно, провел ночь частью в седле, а частью в гостинице в Хаунслоу, где бодрствовал до самого утра, чтобы на рассвете мельком из окна увидеть Беатрису. Но судьбе угодно было, чтобы и четвертая ночь прошла для него в дороге, и так ему ни разу и не пришлось сомкнуть глаз до того, как наступил исход дела, которым он был занят.

Он постучался в дом священника на Кенсингтонской аллее и спросил мистера Бэйтса (под таким именем был известен там принц). Жена священника сказала ему, что мистер Бэйтс ранним утром вышел из дому в сапогах для верховой езды и сказал, что едет в Челси, к епископу Рочестерскому. Но часа два назад сам епископ приезжал в своей карете в Кенсингтон, чтобы повидать мистера Бэйтса, и, узнав, что названный джентльмен отправился к нему, тут же повернул обратно.

Все это было весьма некстати, так как час промедления мог стоить принцу короны. Эсмонду ничего не оставалось делать, как только поспешить в "Герб Короля" и сообщить ожидавшим джентльменам, что он не застал дома мистера Джорджа, - как мы называли принца, - но знает, где он, и тотчас же отправится за ним. По счастью, у ворот стояла карета одного из генералов; Эсмонд тотчас же вскочил в нее и помчался в Челси, где жил епископ.

Привратник сказал ему, что милорд у себя, и в гостях у него двое джентльменов, и Эсмонд, минуя сего верного стража, взбежал по лестнице и настойчиво застучал в запертую дверь кабинета его милости, которую не замедлили открыть на его стук. Из двух гостей епископа один был неизвестный Эсмонду прелат, другой - аббат Т.

– Где мистер Джордж?
– спросил полковник Эсмонд.
– Время не терпит. На лице епископа отразился испуг.

– Я заезжал к нему, - сказал он, - и мне сказали, будто он отправился ко мне. Я поспешил домой, не щадя лошадей, но он здесь и не показывался.

Полковник разразился проклятием - это было все, что он мог ответить их преподобиям; потом сбежал вниз, сел в карету и, приказав кучеру, старому знакомцу и боевому соратнику, гнать так, как он гнал французов под Винендалем, через полчаса был снова в Кенсингтоне.

Прежде всего он опять наведался к священнику. Мистер Бэйтс не появлялся. Пришлось полковнику вернуться ни с чем в "Герб Короля" к ожидавшим его джентльменам, которые меж тем уже начали испытывать нетерпение.

Из окон таверны, приходящихся над садовой оградой, видна была лужайка перед Кенсингтонским дворцом, главные ворота (у которых вытянулись вереницей министерские кареты) и казарма дворцового караула. Во время нашего разговора, принявшего довольно мрачный характер, раздался вдруг звук трубы, и, бросившись к окну, выходившему на главную улицу Кенсингтона, мы увидели приближающийся кавалерийский полк.

– Это гвардейцы Ормонда, - сказал кто-то.

– Да нет же, черт возьми, это полк Аргайля!
– вскричал мой генерал, стукнув об пол костылем.

И точно, то был полк герцога Аргайля., приведенный из Вестминстера на смену преданному нам Кенсингтонскому полку.

– О Гарри!
– сказал один из присутствовавших генералов.
– Вы родились под несчастливою звездой; я, кажется, перестаю верить не только в мистера Джорджа, но и в мистера дракона, с которым сей новоявленный святой Георгий должен сразиться. Мне не жаль рушившейся надежды стать пэром; я ношу столь славное и древнее имя, что зваться лордом Лидиардом для меня невелика прибыль; но жаль, что упущен обещанный вами случай сразиться с Мальборо.

В эту самую минуту в комнату вошел Фрэнк Каслвуд, явно чем-то озабоченный.

– Какие новости, Фрэнк?
– спросил полковник.
– Нашелся наконец мистер Джордж?

– Будь он трижды проклят! Вот взгляни, - сказал Каслвуд, протягивая ему письмо.
– Я нашел это в книжке - как бишь она называется? "Эйкум Базиликум"; негодяй Мартин положил письмо туда - так просила молодая госпожа, по его словам. На конверте значится мое имя, но я сразу понял, кому это, распечатал и прочел.

Лица собравшихся поплыли перед глазами Эсмонда, когда он прочитал письмо; в нем стояло только: "Беатриса Эсмонд отправлена в заточение в Каслвуд, где будет молиться о наступлении лучших дней".

– Понимаешь, где он?
– спросил Каслвуд.

– Да, - отвечал полковник. Он знал теперь все, и Фрэнк тоже знал все; чутье подсказало нам, куда бежал предатель.

У полковника хватило мужества повернуться к собравшимся и сказать:

– Джентльмены, боюсь, что нам сегодня не дождаться мистера Джорджа, что-то произошло, и, боюсь, что-то очень серьезное, так что он и вовсе не сможет явиться сюда. Ну что ж, мы выпили и закусили; остается уплатить по счету и разойтись по домам; игра не может состояться, раз некому играть.

Никто не сказал ни слова; одни джентльмены тотчас же удалились, другие направились во дворец, засвидетельствовать свое почтение королеве и справиться о ее здоровье. Маленькая наша армия вновь растворилась во мраке, из которого возникла; не осталось ни документов, ни писем, которые могли кого-нибудь изобличить. Просто несколько офицеров и членов парламента сговорились позавтракать вместе в Кенсингтоне, в таверне под вывескою "Герб Короля"; позавтракали, расплатились и разъехались по домам.

Глава XIII

1 августа 1714 года

– Госпоже моей известно об этом?
– спросил дорогой Эсмонд у Фрэнка.

– Матушка сама нашла письмо в книге, на туалетном столе. Беатриса написала его еще здесь, - сказал Фрэнк.
– Матушка, спускаясь с лестницы, увидела ее у двери принца, которую она пыталась отворить, и с той минуты более не оставляла ее одну до самого отъезда. Ему не пришло в голову искать письмо в книге, а у Мартина не было случая сказать ему. Я чуть не убил Mapтина, хотя, в сущности, бедняга ни в чем не виноват: ведь он думал, что привез письмо от Беатрисы к брату.

Ни единым словом Фрэнк не попрекнул меня, хоть это я был виною, что злодей очутился у нас в доме. Когда мы стучались в ворота, я спросил: "Скоро ли будут готовы лошади?" - Фрэнк молча указал тростью за угол, откуда в эту минуту выводили уже оседланных лошадей.

Мы поднялись наверх, чтобы проститься с миледи; она вся дрожала от волнения, и даже бывший с нею епископ, общество которого она всегда находила столь приятным, не мог ее успокоить.

– Вы говорили ему о том, что Беатриса в Каслвуде, милорд?
– спросил Эсмонд. Епископ покраснел и замялся.