История героя: Огонь наших душ

— Отлично, — Кьелла захватил неподдельный энтузиазм флотоводца. — Наша часть миссии тоже выполнена. Рауатайский порох превратился в дым, а гарнизоны фортов, где он хранился — в трупы.

— Это значит, что им некуда отступать, — довольно кивнул Кахуранги. — Увидев, что они остались безоружными, рауатайцы побегут. Ну а мы уж, — он оскалился с неожиданной кровожадностью, — не упустим наш шанс отплатить им за все невзгоды, что Королевская Компания Дедфайра принесла Хуана!

— Вот и отлично, — гламфеллен расслаблено опустился на доски палубы. — Что с захваченными врагом островами?

— Руйха займется ими, — отмахнулся капитан. — Все корабли, что несли десант, сейчас движутся туда полным ходом. Наши матару сбросят врагов в море.

— Вот и хорошо, — эльф прислонился к фальшборту, и прикрыл глаза. — Как доплывем до вражеских лоханок, разбуди меня — тоже утоплю парочку.

— Конечно, Кьелл, — рассмеялся Кахуранги. — Надеюсь, Кару не удирала впереди своей армады, и мы сможем догнать ее флагман. У меня и Ванау заготовлено для нее множество чугунных подарков.

— Кару? — вся леность моментально сошла с эльфа. Он поднялся с палубы легким движением. — На каком она корабле?

— На «Кулаке Рауатая», — с легким удивлением ответил синекожий капитан. — Хазануи не вышла бы в бой на чем-то кроме красы и гордости рауатайского флота, пришедшей на смену «Железному Догмату». Надеюсь, нам удастся догнать и расколоть этот орешек.

— Как его отличить от других джонок? — сосредоточенно спросил Кьелл.

— Его броневой пояс покрашен в зеленый цвет, — ответил аумауа, — а грот-мачта несет брейд-вымпел хазануи. Не беспокойся, если мы догоним эту знатную добычу, ты услышишь об этом первым.

— Знаешь, Кахуранги, — медленно проговорил эльф, — я не хочу давать Кару и шанса уйти от возмездия. Сегодня, я заберу ее голову, — едва договорив, он спрыгнул с борта «Пера Амиры», и понесся вперед, развив такую скорость, что вояджеры флота Хуана, бодро режущие волны своими двойными корпусами, остались далеко позади всего через несколько минут.

***

«Кулак Рауатая», вопреки ожиданиям Кьелла, не шел в порядках флота Королевской Компании Дедфайра. Гламфеллен и обнаружил-то его по счастливой случайности, углядев длинный зелёный хвост брейд-вымпела на горизонте, изрядно в стороне от парусов общей массы джонок.

Догнать замеченный флагман не составило труда, и вскоре бледный эльф приземлился на его палубу, уже в полете обрушивая шквал смертоносных лезвий из ци на изготовившихся к бою рауатайцев. Исторгнутый его ладонями поток едва видимых энергетических клинков прошивал матросов и абордажников «Кулака Рауатая» одного за другим, и те падали на палубу, умирая раньше, чем их тела касались просмоленных досок. Очень быстро на флагманской джонке осталось лишь двое живых разумных — Кьелл и его цель.

— Чего ты ждешь? — прокричала Кару, и ее голос, злой и хриплый, был пронизан злостью и отчаянием. — Ну же, покончи с этим!

— Привет, Кару, — гламфеллен говорил спокойно и доброжелательно, совсем как в их последнюю беседу в Медной Цитадели. — Знаешь, мы с Онеказой вспоминали тебя не так давно. Скажи, ты не скучаешь по тем временам, когда королева слала тебе корзинки с коики на день битвы у атолла Накаро? Тогда многое было проще, чем сейчас, не так ли?

— Я скучаю по временам, когда твоя драгоценная коронованная подружка не пряталась за энгвитскими машинами, что плюются штормами, — выдавила хазануи. — И жалею, что в те добрые времена я не привела в ее варварский дворец десантную партию, и не нафаршировала ее самодовольное личико свинцом!

— Фу, как некультурно, — самую малость сморщился Кьелл, не меняя тона. Он подошел ближе расслабленной походкой, спокойный и отстраненный. — Ты ведь с самого начала ни во что не ставила ни Хуана, ни Онеказу, верно? Ты устроила безобразную свару с Нирро во время той аудиенции, на которой мы все встретились. Вы с ним переругивались, словно две дворовые шавки, не поделившие подачку. Ты отправила флот и рукуапа для захвата Укайзо, будто древняя столица Хуана — ничейная территория. И наконец, — он тяжело вздохнул, качая головой, — ты устроила этот позор, это нелепое вторжение. Зачем, Кару? Тебе мало было поражения в Укайзо, и выдворения из Некетаки?

— Хуана не заслужили своих богатств, слышишь?! — закричала та, брызгая слюной и выпучив глаза. Ее левая рука то и дело скользила по рукояти заткнутого за пояс мушкетона, но хазануи не предпринимала попыток применить оружие — судьба убитой в считанные секунды команды ее флагмана все еще была свежа в ее памяти. — Вы не заслужили их! Вы бездарно проедаете изобилие этой плодородной земли, выбрасываете ее дары на ветер, позволяете им бессмысленно разлагаться, пока ваши царьки пекутся лишь об одном — как бы власть над принадлежащим лично им клочком земли, и горсткой разумных на нем, не уплыла из их дряблых ручонок! Вы ленивые, отсталые глупцы, погрязшие в варварстве и междоусобных ссорах! Вы неспособны на величие! Вы — паразиты, что высосут все соки из Дедфайра, и умрут вместе с ним! У вас даже не хватило разумения уступить его тем, кто лучше и достойнее!

— Причисляешь меня к Хуана, Кару? — приподнял бровь гламфеллен. Хазануи тяжело дышала, исторгнув свой крик души. — Не, я не против, и мне даже лестно. Раз уж так получилось, что Хуана здесь нет, я отвечу тебе за них. Вы пришли в наш дом с войной, но мы, — он подчеркнул это слово интонацией, — простили вам атолл Накаро, и предложили вам дружбу. Мы готовы были принять вас, как братьев, и бок о бок с вами двинуться вперед, к общему процветанию. Но вы, напыщенные себялюбцы, ответили на нашу искренность презрением и жестокостью. Мы были готовы разделить с вами наш дом, а вы решили отобрать его у нас. В гордыне своей, вы посчитали себя лучше нас, посчитали себя достойными и заслуживающими нашей земли, а нас — досадной помехой вашему владычеству, подлежащей безжалостному устранению, — он тяжело вздохнул, и продолжил, с печалью в голосе. — Знаешь, Кару, приди ты после Укайзо к Хуана не с огнем и мечом, а с дарами и извинениями, все могло бы быть по-другому. Мы, — он снова выделил это слово, — могли бы не отчуждать ваши колонии, не прекращать торговлю так нужной вам едой, могли бы даже остановить машины, порождающие рауатайские шторма. Но твоя глупость и гордость похоронили все это. Все, что ты принесла Рауатаю этой ненужной войной — позорное поражение ваших армии и флота, и неведомо сколько лет существования впроголодь на разрываемой бурями земле. Ты принесла своей родине лишь беды, — продолжил он жестким голосом, холодно глядя в глаза хазануи, из которых ушла злость, оставив за собой лишь все усиливающееся отчаяние. — Умри с позором.

Цзянь покинул белые ножны на какую-то долю секунды, со свистом распоров воздух серебристым росчерком, и голова хазануи Кару покатилась по доскам палубы, застыв в посмертной гримасе, полной безнадежной опустошенности.

***

Кьелл и Аруихи с учениками первые вступили на древние камни бухты Укайзо. Причиной тому была несдержанность бледного эльфа, при виде шпилей столицы ринувшегося вперед, по поверхности морских вод, и оставившего позади корабли флота. Принц и его ученики последовали его примеру, сорвавшись за ним в безумный бег по волнам. Невесомыми призраками проскользив по водам бухты, воители остановились лишь на камнях столицы, подойдя к встречающим их жителям. Впереди всех стояла королева, гордая и торжественная, в окружении стражников-матару. Ее голову венчала «орлиная корона», надеваемая правителями Хуана лишь в радостные и праздничные моменты, не менее роскошная, чем «змеиная», но с птичьими мотивами на ее золотой поверхности.

— Моя королева, — подошедший к Онеказе Кьелл широко улыбался. — Мы вернулись с победой.

— Победа! — трубный рев Аруихи, вскинувшего к небу сверкающий в лучах солнца клинок сабли, всколыхнул, казалось, все окружающее.

— Победа! Победа! Победа! — троекратно проорали его ученики, и острия их сабель поднялись вверх блистающим лесом. Встречающие армию жители радостно и нестройно подхватили их крик. Кьелл, встретившись с королевой взглядом, указал на воителей глазами, и состроил виноватую физиономию.