История Гиены. Хроника подлинного расследования [Книга I]
Шрифт:
— Нельзя не отметить и использование против Родни Миллера разрывной пули, расколовшейся на мелкие фрагменты при попадании в ремень и причинившей множественные повреждения внутренним органам. В принципе, любую оболочечную пулю можно превратить в разрывную кустарным способом, нанеся на её оживальную часть пропилы, насечки или даже царапины. Подобные повреждения являются концентраторами напряжений и при соударении с преградой оболочка в таких местах раскалывается. Подобная пуля, разрушающаяся при попадании в тело, причиняет несравнимо более тяжкие повреждения, чем обычная цельнооболочечная. Хотя и имеет сравнительно невысокую проникающую способность и очень низкое запреградное действие (разумеется, понятия эти довольно условны и следует понимать, что речь идёт о сравнении со штатной пулей, имеющей неповрежденную оболочку.). Другими словами, такая пуля расколется на фрагменты в незащищенном теле человека и причинит ему тяжкие ранения, но окажется малоэффективной против противника в бронежилете. Пули такого типа были запрещены ещё в начале 20-го
Патроны с пулями, кустарно переделанными в разрывные. В пулегильзотеках всех крупных криминалистических центров мира во множестве хранятся образцы патронов с самодельными разрывными пулями. У некоторых из них медная оболочка пули грубо процарапана ножом или ножовкой по металлу, у других можно видеть изящные пропилы, сделанные явно на фабричном оборудовании. Зачастую оболочку пули рассекали в нескольких местах под разными углами, дабы гарантировать их крошение на большое количество несимметричных осколков. На фотографии слева можно видеть патрон, над которым пытливый ум подпольного оружейного мастера немало потрудился. Злоумышленник сначала осуществил распатронирование (извлечение пули), затем увеличил навеску пороха, досыпав его в гильзу, после чего вернул пулю на место и кустарно обжал дульце гильзы. Для полной герметизации боеприпаса подпольный мастер не забыл покрыть его лаком. Ну и попутно переделал пулю в разрывную, осуществив глубокий распил медной оболочки. На фотографии справа: один из патронов, подготовленных для покушения на политического деятеля третьего мира. Патрон с оболочечной пулей, кустарно переделанной в разрывную, не был использован по назначению и попал в музей. Нельзя не отметить того, что разрывные пули являются запрещенным боеприпасом ввиду их очевидной антигуманности и их использование против человека безусловно должно рассматриваться любым судом мира как обстоятельство, усугубляющее вину подсудимого. Не может быть и речи о том, чтобы признать такие боеприпасы средством устрашения или самозащиты — это именно инструмент убийства. То, что Гиена имел в обойме своего пистолета патрон с разрывной пулей, означало, что он обдумывал убийство и принимал меры по подготовке такового. Мы знаем, что Родни Мюллер остался жив, но это всего лишь счастливое стечение обстоятельств и высокое качество американского здравоохранения. Гиена, выстрелив в Родни патроном с разрывной пулей, заявил о себе именно как об убийце. Именно так следственной группе Ричарда Шелби и надлежало воспринимать его с этого момента…
Что понятно — такие пули оставляли пугающие выходные отверстия в теле жертвы и резко снижали шансы на спасение раненого. Кстати, самодельные разрывные пули, имевшие крестообразные разрезы во всю толщу медной оболочки, были использованы эсерами во время знаменитого покушения на В.И.Ленина в конце августа 1918 г., однако, несмотря на попадание в цель, их разрушения не произошло, что обусловило спасение раненого. Возвращаясь же к обсуждению действий Гиены, нельзя не отметить поистине удивительной кровожадности преступника. То, что он занялся кустарной «модернизацией» своего арсенала не может не настораживать. Патрон калибром 9 мм. при стрельбе в упор и без того является избыточно мощным, в зависимости от длины ствола энергия такой пули может достигать 250—300 Дж. и даже более. Это очень много! Решение насильника переделать патроны своего пистолета в разрывные недвусмысленно свидетельствовало о росте его агрессивности и жестокости. Преступник не просто задумывался об эффективности самозащиты — он намеревался заставить страдать всякого, кто встанет на его пути. Насильник внутренне уже созрел для убийства. Это был очень опасный для полиции сигнал, означавший, что скоро калифорнийским правоохранителям придётся разыскивать не просто насильника, а серийного убийцу.
Как видно из всего, изложенного выше, к последней декаде февраля 1977 г. детективы, занятые розыском насильника из восточного Сакраменто, уже довольно хорошо представляли кого же именно им надлежит искать. И вот тут, конечно, перед ними в полный рост встал вопрос, который они до поры старались игнорировать. А именно: сколько же всего преступников причастно к изнасилованиям в столичном округе? Имелся ряд серьёзных доводов в пользу того, что насильников, как минимум, двое, причём, они действуют в очень схожей манере, которую нельзя объяснить случайным совпадением. Если преступников действительно двое, то они должны быть как-то между собой связаны.
На действия по крайней мере двух человек указывал явный разброс в описаниях внешности преступника, который сообщали потерпевшие в разных эпизодах. В одних случаях речь шла о довольно юном и худощавом мужчине ростом 172—177 см., в других — о плотном мужчине в возрасте около 25 лет и ростом 183—185 см. Разброс в росте, грубо говоря, в 10 см., а в весе — около 10 кг. Такую вариативность в описаниях можно списать на ошибочность восприятия потерпевшими, поскольку все женщины находились в состоянии крайнего стресса
и зачастую просто не успевали рассмотреть преступника до того, как им завязывали глаза.Но… разбросы в описаниях полового органа уже невозможно списать на стресс. Все потерпевшие, с которыми насильник совершал коитус, отмечали маленький размер его пениса, но в оценке того, насколько же он был «маленький» имелся неустранимый разнобой — одни потерпевшие сообщали о 10—12 см., другие — 6—7 см. в состоянии эрекции. Напомним, что преступник даже не осуществил дефлорацию одной из жертв, хотя совершал с нею половой акт трижды! Это безусловное подтверждение того, что половой орган насильника был объективно очень мал.
Наконец, существует ещё один довод в пользу того, что преступников было по меньшей мере двое. Выше уже высказывались некоторые соображения о важности для распознавания преступника «диапазона приемлемости жертв», но сейчас необходимо сделать существенную поправку. Хотя все потерпевшие действительно принадлежали к одному сексуальному типажу, нельзя не отметить весьма явный разброс в возрасте жертв — от совсем юных девушек 14—15 лет, до вполне зрелых женщин за 30. В самом деле, в 13 эпизодах объектами посягательств сделались 5 женщин в возрасте от 29 лет и старше, а в 4 — юные девушки в возрасте 15—16 лет, ещё 2 жертвы были в возрасте 19 лет (в этих подсчётах мы приняли, что при нападении на семью Скотт 29 августа 1976 г. потерпевших было две — мать в возрасте 41 год и 15-летняя дочь). Ещё 3 жертвы имели возраст 23—25 лет и занимали промежуточное положение между отмеченными «полюсами притяжения».
Т.о. налицо чёткая дифференциация жертв по возрастам: с одной стороны возрастного спектра юные девушки, с другой — вполне зрелые, уже рожавшие женщины. Подобное смешение объектов посягательств довольно явно указывает на наличие двух субъектов. Уже одной этой закономерности достаточно для того, чтобы заподозрить действия двух преступников, имеющих «диапазон приемлемости» хотя и довольно схожий, но отнюдь не совпадающий.
Что можно сказать об этих людях? Они действовали единообразно, в манере схожей даже в таких мелочах, как, например, разговор со стиснутыми зубами. Это означает, что они поддерживали доверительный контакт друг с другом, делились планами будущих нападений и обменивались соображениями о результатах осуществленных вылазок. Тот из этой пары, кто выглядел крупнее и сильнее, имел пенис меньше. Этот человек полагался на свою силу и нож, пистолетом он не размахивал. Тот же, что субтильнее и пониже, был более агрессивен и злобен — это он приставлял нож к глазам и шеям жертв, добиваясь их подчинения. В нескольких эпизодах он появлялся с пистолетом в руке, а в одном — с короткой деревянной дубинкой. Пенис этого человека несколько длиннее, чем у его более крупного компаньона, хотя всё равно явно меньше обычного для белого мужчины.
Последнее обстоятельство подчеркивается здесь неспроста. Как уже отмечалось, маленький пенис — это хороший ориентирующий признак, способный облегчить опознание преступника. Мужчин с половым органом длиной 6—7 см. в состоянии эрекции менее 3%. А теперь представьте, если бы полицейским удалось отыскать белого мужчину в возрасте 25 лет с группой крови А+, невыделителя группового антигена и имеющего ко всему прочему пенис длиной 6 или 7 см.! Может быть, полицейские не знали бы, как доказать его вину в конкретных преступлениях, но никто бы из них не усомнился в том, что преступник наконец-то схвачен. Потому что сочетание всех указанных признаков в одном человека само по себе превращало его в отличного подозреваемого.
Длина полового органа — это наследуемый признак и если два преступника поддерживают доверительные отношения и при этом у обоих отмечается вот такая любопытная аномалия, то резонно предположить, что их связывают не только дружеские, но и родственные отношения. Они могли быть родными братьями, двоюродными, единоутробными, могли оказаться племянником и дядей… мы не можем сейчас сказать что-то определенное о степени их родства, но таковое выглядит вполне возможным. И это предположение хорошо объясняет доверительность отношений между двумя преступниками.
Хотя считается, что серийный сексуальный преступник всегда одиночка — это не совсем так. История криминалистики и сыска знает примеры устойчивых преступных тандемов и даже более многочисленных объединений сексуальных пиратов. Например, «Хиллсайдские душители» — Кеннет Бьянки и Анджело Буоно — похищавшие и убивавшие женщин в Лос-Анджелесе в 1977—1978 гг. Или, например, группа из 4-х человек, во главе с Робином Гечтом, совершавшая изнасилования и убийства женщин в Чикаго в 1980—1982 гг. (т.н. «Чикагская бригада смерти»). Надо сказать, что соответствующие примеры имеются и в отечественной истории, например, после Великой Отечественной войны были отмечены случаи появления групп насильников, больных сифилисом, из числа освободившихся или бежавших уголовников. Они совершали многочисленные изнасилования с целью заражения жертв — это была такая форма асоциального поведения, своего рода «мщение обществу». Современная история умалчивает о такого рода деталях, а между тем такая блатная традиция в послевоенное время существовала. Появление групп из двух-трёх и большего числа сексуальных преступников, действовавших согласованно и совершавших свои посягательства неоднократно, отмечалось и во многих других странах, как европейских, так и в Латинской Америки и даже в Австралии. Нельзя сказать, что это массовое явление, но и совсем исключительным назвать его тоже будет неправильно.