История Гиены. Хроника подлинного расследования [Книга III]
Шрифт:
Следует признать, что молчание это действительно дезориентировало правоохранительные органы, которые многие годы пребывали в полнейшем неведении о судьбе преступника. 14 августа 1983 г. газета «Сакраменто би» разместила большой материал под говорящим названием «Пятилетие нападениям насильника из восточного района» («East Area Rapist Sought 5 Years Later»). В статье констатировалось, что пятью годами ранее преступник покинул округ Сакраменто и в настоящее время вряд ли проживает здесь.
В апреле 1984 г. произошли события, которые хотя и не имели прямого отношения к поискам Гиены, но всё же оказались важны для нашего повествования и потому должны быть сейчас упомянуты. Начать надо с того, что шериф округа Сакраменто Дуэйн Лоу, упоминавшийся в предыдущих частях «Истории Гиены», проиграл выборы и лишился своего поста в 1982 г. Шериф резко отрицательно относился к гомосексуалистам и гей-движению и неоднократно заявлял, что не допустит на службу сторонников однополой любви. За свою гомофобию он снискал ответную нелюбовь участников гей-движения, которые устроили шерифу мощную обструкцию
Этот златоуст болтал слишком много и слишком часто, неоднократно разглашая информацию, которую не следовало придавать огласке, а потому следует признать, что его деятельность в должности пресс-секретаря была ниже всякой критики. Однако Миллер был хорошим другом шерифа и активно участвовал в его избирательных компаниях начиная с 1970 г., так что, подобно жене цезаря, он всегда оставался вне критики и подозрений. После провала Дуэйна Лоу в 1982 г. Миллер отработал в должности всего 2 недели и был переведён в подразделение, занимавшееся приёмом и обработкой заявлений населения. Работа эта суетная, нервная, очень ответственная и малоприятная, поскольку положительных эмоций не сулит. Билл Миллер не согласился с переводом, закатил скандал в офисе шерифа, потом взял больничный, да притом заболел так, что целый год не выходил на службу. Лечился он в психиатрической клинике университета в Сакраменто, что заставляет самым серьёзным образом задуматься над его профпригодностью и адекватностью. Закончив лечение, бывший пресс-секретарь подал иск службе шерифа с требованием выплатить ему за период лечения компенсацию из расчёта 196$ за каждую неделю болезни, а также единовременное пособие в размере 50 тыс.$.
Немного неожиданно, да? Казалось бы, заехал гражданин в сумасшедший дом, поправил там здоровье, так пусть радуется тому, что солнце круглое, а помидор — красный… Причём тут служба шерифа округа Сакраменто? А притом, что Билл Миллер заявил, что причиной его нервного срыва явилась активная работа по расследованию преступлений насильника из восточного Сакраменто.
Что именно там расследовал пресс-секретарь, мы не знаем и, учитывая его интеллектуальные качества, сколько-нибудь полезного результата его работы ожидать вряд ли приходится. Речь, однако, сейчас идёт не о его мнимом или действительном участии в расследовании, а о том, что, явившись на судебное заседание 4 апреля 1984 г. бывший глашатай службы шерифа остался верен своей традиции болтать лишнее и наговорил судье Джоан Эндрюс (Joanne Andrews) массу такого, чего в открытом заседании говорить совсем не следовало. Миллер притащил с собою коробку с «доказательствами» личного участия в расследовании преступлений Гиены и выложил перед удивленной судьёй 28 предметов — жетон сотрудника службы шерифа, фотографии в рамках, запечатлевших его рядом с членами Группы «Западня», распечатки стенограмм собственных пресс-релизов и пр. Однако не эта копилка с древностями явилась бедой — нет! — настоящей бедой оказалось заявление Миллера о том, что насильник из восточного Сакраменто являлся невыделителем группового антигена. И именно по этому поисковому признаку сотрудники Группы «Западня» проводили негласную проверку подозреваемых, получая доступ к медицинским документам и образцам крови из архивов лечебных учреждений!
Судья чрезвычайно заинтересовалась этим заявлением, попросила разъяснить, о чём именно идёт речь, и душа Билла Миллера понеслась в рай. Он заливался соловьём, рассказывая детали, которые в рамках заявленного им требования являлись совершенно излишними. Болтливость Миллера в открытом судебном заседании привела к тому, что уже на следующий день в телевизионных репортажах и газетных заметках журналисты рассказали всему населению Калифорнии о том, что насильник из восточного Сакраменто имел некую физиологическую аномалию, которую можно было выявить анализами крови, спермы или слюны подозреваемых. Это была сенсация!
Главная тайна правоохранительных органов, свято оберегаемая от разглашения на протяжении шести с лишком лет, оказалась выболтана между делом в ситуации, которая совершенно этого не требовала. Разумеется, о тайной аномалии собственного организма узнал и Гиена.
Последствия, которые могла повлечь подобная осведомленность, сложно оценить в полной мере. Мы помним, что на протяжении всего периода своей криминальной активности насильник из восточного Сакраменто довольно безалаберно относился к угрозе попадания спермы в распоряжение судебных медиков. Преступник явно не понимал, чем же грозит подобная беспечность. Ему хватало ума понять, что надлежит скрывать лицо и отпечатки пальцев, поскольку небрежность в этом вопросе способна привести к разоблачению, но то, что физиологические выделения (пот и сперма) также способны сообщить правоохранительным органам весьма значимую информацию, явно не укладывалось в его голове. Даже в одном из самых последних изнасилований, совершенном в ночь на 11 июня 1979 г. (эпизод №46), Гиена весьма легкомысленно оставил собственную сперму, даже не попытавшись уничтожить или скрыть эту опаснейшую улику. Однако после того, как 5 апреля 1984 г. журналисты раструбили об имеющейся аномалии, связанной с физиологическими выделениями насильника, можно было не сомневаться — Гиена, если только он решит возобновить изнасилования, станет пользоваться презервативом, и правоохранительные органы более не получат в своё распоряжение важнейших
улик.Когда думаешь о безответственном поведении Билла Миллера, немолодого, вроде бы, и умудренного жизненным опытом человека11, то задаёшься одним только вопросом: почему этому парню ещё в детстве не оторвали язык вместе с головой?
Прошло несколько месяцев, и в июле 1984 г. произошли события, которые, как казалось вначале, положат конец тайне преступлений Гиены. Началось всё с того, что 4 июля не вышла на работу 49-летняя медсестра Мэрилин Хог Лайон (Marilyn Haugh Lyon), проживавшая в доме №24962 по Вилкес-плей (Wilkes Place) в городке Лагуна-Хиллс (Laguna Hills) на территории округа Ориндж. Тело обнаружила дочь, приехавшая в дом матери после того, как ей позвонили из больницы и сообщили о невыходе Мэрилин на работу.
Осмотр дома показал, что он явился местом преступления. Жертва активно сопротивлялась, следы борьбы были обнаружены в двух комнатах. Как показала аутопсия, непосредственной причиной смерти явилось удушение, но преступник жертву не душил. Используя некое тупогранное оружие, нечто, похожее на дубинку, он избил женщину, нанеся большое количество ударов по голове, плечам и рукам. В результате побоев Мэрилин потеряла сознание, произошло западение языка и обусловленное этим перекрытие дыхательного горла. Процесс усугубился затеканием крови из сломанного носа и разбитых губ в носовые пазухи и полость рта. Женщина могла бы и не задохнуться, если бы голова была повёрнута на бок, но… она осталась лежать лицом вверх и нескольких минут хватило для наступления смерти. Когда преступник, видимо, отвлёкшийся на поиск кошелька и драгоценностей, вернулся к телу и принялся раздевать женщину, было уже поздно. Злоумышленник, так и не совершивший полового акта, но явно имевший такое намерение и для этого частично обнаживший труп, скрылся.
Правоохранительные органы резво взялись за расследование, и результаты его выглядели весьма многообещающими. Мальчик 14 лет, живший по соседству, сообщил, что видел, как в дом убитой женщины входил мужчина, похожий на её сына. Примерно через полчаса тот же самый мужчина выходил «взъерошенным» («looking disheveled»), поправляя одежду. Уехал этот человек на автомобиле того же типа и цвета, на которой ездил сын убитой. Мужчину взяли в разработку, однако быстро выяснилось, что он никак не мог совершить преступление — его alibi подтверждалось большим числом свидетелей. Тогда прокуратура взялась за соседского мальчика, давшего ложные показания на сына убитой женщины. Трудно сказать, куда бы завело правоохранителей это направление, но подоспело заключение криминалистов, изучавших кровавые отпечатки пальцев на кухне. Это были отпечатки пальцев убийцы — мечта любого обвинителя на гласном процессе, железобетонные улики.
Криминалисты без колебаний отвергли возможность происхождения отпечатков от соседского мальчика, однако… они уверенно заявили, что убийца явно не раз бывал в доме Мэрилин Лайон до преступления. Отпечатки его пальцев и ладоней, причём, без крови, оказались во множестве найдены в самых разных местах, в т.ч. на сельхозинвентаре и посуде. Согласитесь, вряд ли убийца стал бы брать в руки тяпку или мельницу для перца, верно?
Стало ясно, что преступник как-то связан с домом, и искать его надо в доверенном окружении убитой женщины. 17 июля на допрос в отдел по расследованию тяжких преступлений против личности службы шерифа округа Ориндж был приглашён Тимоти Дэвид Рассел (Timothy David Russell), молодой 26-летний мужчина. Он работал садовником в больнице, той же самой, где трудилась убитая, где и познакомился с Мэрилин. Женщина пригласила его помочь ей привести в порядок двор позади дома, и Тимоти согласился подработать. Допрос начался непринужденно, однако перешёл в острую фазу после того, как Тимоти предложили сдать отпечатки пальцев, а тот отказался. Тогда мужчине предложили пройти допрос с использованием «детектора лжи», и он опять отказался. После этого ему предложили вызвать адвоката, и он согласился.
В общем, из здания службы шерифа Тимоти Рассел вышел в статусе обвиняемого и только для того, чтобы отправиться в окружную тюрьму. Отпечатки его пальцев совпали с кровавыми отпечатками убийцы, и хотя впоследствии Рассел принялся убеждать всех в том, будто явился в дом Мэрилин Лайон после убийства женщины и в панике неосторожно запачкал кровью руку, сие объяснение мало могло ему помочь.
Когда детективы принялись изучать прошлое арестованного, стали всплывать любопытные подробности. Выяснилось, что в детском и юношеском возрасте Тимоти регулярно ездил в гости к любимому дядюшке, проживавшему в Сакраменто. Симпатия была обоюдной, дядя очень хорошо относился к племяннику, с которым они пили пиво и ходили на утреннюю рыбалку. Когда в восточных районах округа Сакраменто начались нападения Гиены, будущему убийце Мэрилин Лайон исполнилось уже 18 лет. Кроме того, не следует забывать, что не раз и не два возникали серьёзные подозрения в том, что Гиена действует не один, по крайней мере, в некоторых эпизодах у него мог быть соучастник. На роль такого соучастника отлично подходил добрый любящий дядюшка.
Но не это открытие было главным. Когда у Тимоти Рассела взяли кровь, выяснилось, что… тот является невыделителем группового антигена. И вот это открытие заставило посмотреть на убийцу совершенно под другим ракурсом. Мог ли являться Тимоти Рассел тем самым Гиеной, которого безуспешно искали на севере штата, в то время, как он проживал на юге и лишь спорадически выезжал в северные округа? Конечно, Мэрилин Лайон не подвергалась связыванию в присущем Гиене стиле, но вполне возможно, что до этого просто не дошло дело — женщина отказалась подчиниться и сразу оказала сопротивление, что побудило преступника применить силу и привело к убийству без изнасилования.