История Гиены. Хроника подлинного расследования [Книга III]

По приезду хозяйки дома злоумышленник, скорее всего, не напал сразу, а затаился. Возможно, он ждал, что появится и Дэвид Виттхун, но последний находился в больнице, так что Мануэла легла спать в одиночестве. Примерно после полуночи неизвестный напал на спавшую молодую женщину, принудил её вылезти из спального мешка, связал, закрыл рот кляпом. Возможно, именно в это время он осуществил обыск дома, взял деньги Мануэлы и подготовил к выносу те вещи, которые привлекли его внимание. Впрочем, не исключено, что он сделал это позже. Как бы ни было, преступник после связывания жертвы осуществил с нею половой акт.

Далее со стороны преступника последовала хитрость — он заявил, что намерен покинуть дом Мануэлы, но ему нужна уверенность в том, что она не поднимет тревогу сразу же по его уходу. Видимо, он предложил Мануэле такой вариант: ты добровольно залезаешь в спальный мешок, я его закрываю и быстро ухожу, ты при всё желании не сможешь моментально вылезти обратно и вызвать помощь, а стало быть, у меня будет несколько минут на то, чтобы сесть в автомашину и уехать. Такое объяснение, по-видимому, успокоило Мануэлу, во всяком случае, после того, как насильник развязал её руки и ноги, она добровольно залезла обратно в спальный мешок. Отсутствие защитных ранений, обломанных ногтей и пр. довольно ясно свидетельствует о том, что Мануэла не боролась с нападавшим, а значит, после развязывания она чувствовала себя достаточно спокойно. Однако в планы насильника не входило сохранять жертве жизнь. После того, как женщина влезла в мешок, преступник застегнул «молнию» и принялся наносить удары в область головы тем оружием, что имел при себе. Была ли это палка, бейсбольная бита, дубинка, металлический прут или нечто иное, в точности определить не представлялось возможным, но это орудие являлось довольно прочным и позволяло прикладывать большую силу. Расправа произошла около 2 часов ночи.

Избив жертву до потери сознания, преступник оставил её умирать в спальне, а сам отправился вниз, где занялся оборудованием той «инсталляции», которую предстояло обнаружить полиции. Он перетащил телевизор из гостиной в угол двора и поставил под забором. Вряд ли он действительно намеревался его унести, скорее всего, телевизор использовался в качестве ступеньки для преодоления забора. Сложив в какую-то вместительную тару награбленное, убийца вышел из дома и… скорее всего, ушёл отнюдь не через забор, а по улице. Он ведь знал, что соседка Мануэлы Виттхун вернулась домой и влезать на её участок с награбленным имуществом, взятым с места убийства — это верх безумия. Ведь не существовало никаких гарантий того, что женщина спит и не услышит звуков подозрительной возни, а если бы она увидела постороннего мужчину на заднем дворе собственного дома в третьем часу ночи, то злонамеренность его действий не вызвала бы ни малейших сомнений.

Стал бы убийца так рисковать?

В общем, последовательность действий преступника стала в конечном итоге более или менее понятной, но истинная мотивация рождала массу вопросов. Убийца вряд ли был настоящим грабителем, поскольку он покинул соседский с Виттхун дом, ничего не забрав. Между тем, тот дом был куда богаче (надо сказать, что Ирвайн вообще один из самых богатых городов мира, в нём в начале 1980-х гг. было отмечено наивысшее количество миллионеров на единицу площади). Кроме того, добыча преступника, взятая из дома Мануэлы, выглядела смехотворно. Даже с учётом пропавших полутора сотен долларов все эти богатства никак не тянули на серьёзную добычу. Это не ограбление — это чепуха какая-то!

Но если ограбление — это всего лишь имитация, то что же она была призвана замаскировать? Неужели сексуальный мотив? Но насильник достиг своей цели — он изнасиловал жертву без особого сопротивления с её стороны, он даже уговорил её добровольно залезть обратно в спальный мешок. Сие означало, что кое-какой психологический контакт между ними установился, и женщина ему ничем не угрожала.

После довольно продолжительной проработки всевозможных версий, детективы полиции Ирвайна, занятые расследованием убийства Мануэлы Виттхун, склонились к мысли, что в произошедшей трагедии не обошлось без Дэвида, мужа жертвы. В самом деле, отношения его с убитой супругой сильно ухудшились в месяцы, предшествовавшие убийству. Попадание в больницу выглядело как попытка обеспечить «непробиваемое» alibi, а сама причина — травмирование без свидетелей — казалась искусственной. Затем Дэвид подхватил серьёзную вирусную инфекцию, но эту деталь он заранее спланировать не мог. Инфекция, кстати, лишь добавила убедительности его болезни.

Полиция не делала особо секрета из возникших подозрений, достаточно сказать, что детективы буквально на следующий же день после убийства Мануэлы явились по месту работы Дэвида в офис компании «The house of imports», крупного дилера европейских автопроизводителей, и принялись поодиночке опрашивать его коллег. Понятно, что такие действия изрядно повредили репутации Дэвида.

Подозрения в адрес Дэвида открытым текстом высказывали и родители Мануэлы. Их заявления получили явное подкрепление после того, как правоохранительным органам удалось восстановить донжуанский список молодого вдовца. Выяснилось, что он регулярно изменял супруге и к моменту её гибели переживал весьма бурный роман с очередной любовницей, коллегой по работе. Правда, сам Дэвид отвергал такого рода подозрения, но получалось это у него не очень хорошо.

В первый же день после выписки из больницы Дэвид позвонил упомянутой коллеге и пригласил её к себе домой, заявив, что ему страшно оставаться на ночь в доме, ставшем местом преступления. Женщина приехала и… осталась до утра. Полицейские, осуществлявшие наружное наблюдение за Дэвидом, решили провести небольшой эксперимент, довольно грубый, надо сказать, но не лишенный интереса. Они сообщили Хорсту Рорбеку, отцу убитой Мануэлы, о том, что в доме №35 по Коламбус Дэвид Виттхун проводит ночь в обществе женщины — коллеги по работе. На следующее утро Хорст Рорбек и начальник Дэвида появились на пороге дома и потребовали от Дэвида объяснений. Сцена вышла бурной, с воплями, слезами и малоосмысленными обвинениями.

Следует признать, что в тот момент все стороны повели себя как полнейшие кретины. Дэвид пригласил на ночь женщину в то самое время, когда кровь его жены ещё оставалась на постельных принадлежностях и матрасе в спальне… Полицейские устроили идиотский психологический фокус, не продумав последствий, которыми он потенциально был чреват. Ведь отец убитой женщины мог явиться на объяснение с овдовевшим зятем с пистолетом в кармане, и тогда трупов могло стать больше… Хорст Рорбек тоже молодец, бросился в склоку, как бык на красную тряпку…

В общем, история с утренним объяснением выглядела во всех смыслах отвратительной, но полиция получила то, в чём нуждалась — родители и многие знакомые убитой дали убийственные для Дэвида показания. В них нашлось место для всего, кроме доброго слова. Детективы сложили два и два и пришли к заключению, что Дэвид явно выигрывал от случившегося с Мануэлой, благодаря тому, что избегал бракоразводного процесса и связанных с ним и его последствиями материальных издержек. Стало быть, он имел весомый мотив.

Убивают ведь и за меньшее, верно?

Правда, сам Дэвид Виттхун убить Мануэлу не мог, поскольку лежал в больнице с высокой температурой. Данное обстоятельство было проверено полицейскими и получило полное подтверждение. Что и говорить, alibi идеальнейшее! Однако данный факт не отменял того, что в интересах Дэвида мог действовать некий помощник — тогда все странности, связанные с этим преступлением получали прекрасное объяснение.

Дэвид на долгие 16 лет попал под подозрение. За это время расследование несколько раз приостанавливалось, а затем вновь возобновлялось. Движение денег на банковских счетах Дэвида Виттхуна тщательно проверялось, телефоны, которыми он пользовался, ставились на «прослушку», проверялась личная переписка. Детективы искали любые контакты Дэвида с подозрительными лицами, которые можно было бы истолковать как встречи заказчика и исполнителя убийства. Как это нередко бывает во время продолжительных и запутанных расследований, время от времени возникали подозрительные ситуации, которые поддерживали версию полиции. Правоохранительные органы получали сообщения о якобы сделанных Виттхуном признаниях, фактически подтверждавших его вовлеченность в преступление. Причём сообщения такого рода поступали из разных источников и отнюдь не анонимных. Даже родственники Дэвида заявляли в полицию, что, по их мнению, тот был неискренен на допросах, что-то скрывал и каким-то образом был вовлечён в убийство жены.

Расследование, растянувшееся на многие годы, серьёзно испортило жизнь Дэвиду Виттхуну. Он потерял постоянную работу и оказался вынужден перебиваться случайными заработками. В 1991 г. он официально развёлся со своей второй женой Рондой, хотя фактически отношения с нею разорвал много ранее. К этому времени Дэвид уже безудержно пил. Детективы, узнав о том, что Ронда выгнала мужа на улицу, примчались для беседы с нею, рассчитывая услышать нечто, изобличающее Виттхуна. План, однако, не сработал, женщина наговаривать на бывшего мужа не стала и заявила, что тот на самом деле очень любил Мануэлу, и она не верит в то, что он мог вынашивать какие-либо планы по её устранению.