История Христианской Церкви. Том III. Никейское и посленикейское христианство От Константина Великого до Григория Великого 311 — 590 г. по Р. Х.

Без сомнения, антиохийская христология, представителем которой был Несторий, не утверждала, что Логос действительно сталчеловеком. Она говорила о двойственности природы Христа и проводила между ними разграничение; она отрицала, что Бог, как таковой, может родиться или страдать и умереть, но доводила это разграничение природ до раздвоения личности. Она подменила идею воплощения идеей усвоения, принятия человеческой природы или, скорее, целого человека в общение с Логосом [1564] и пребывания Бога во Христе [1565] . Вместо идеи Богочеловека [1566] мы получаем здесь идею человека, ставшего носителем Бога [1567] ; личность Иисуса из Назарета — всего лишь орудие или храм [1568] , в котором пребывает божественный Логос. Две природы не образуют личностного единства [1569] , но только единство моральное, близкую дружбу или союз [1570] . Их отношения друг с другом — механические и внешние [1571] , в них каждый сохраняет присущие ему качества [1572] , не допуская никакого обобществления, communicatio idiomatumлюбого рода. Этот союз есть в первую очередь милостивое снисхождение со стороны Бога [1573] , в ходе которого Логос делает человека объектом исполнения Божьей воли, а во вторую очередь это возвышение человека до высшего достоинства и сыновства по отношению к Богу [1574] . Вследствие такого снисхождения возникает, в третью очередь, практическое, действенное общение [1575] , в ходе которого человеческая природа становится орудием и храмом божества и приходит к кульминации в '. Феодор Мопсвестийский, талантливый основатель антиохийской христологии, представляет возвышение человека до положения сына Бога (исходя из Лк. 2:53) как постепенный моральный процесс, зависящий от добродетели и заслуг Иисуса, которые достигли полноты развития в воскресении и позволили Ему достичь неизменности божественной жизни в награду за целенаправленную победу Его добродетели.

1564

. Феодор Мопсвестийский говорит (Act. Conc. Ephes.,в Mansi, iv, fol. 1349): (hominem perfectum assumpsit),вместо или .

1565

, в отличие от vpc.

1566

.

1567

, Богоносцем,также , от , принимающим Бога.

1568

Instrumentum, templum, ,любимый термин несториан.

1569

.

1570

, связь, близость, взаимодействие, привязанность,в отличие от ,истинного внутреннего союза. Кирилл Александрийский так обвиняет Нестория в своем Epist. ad Coelestinum: , , ' , .

1571

, единство отношений(от , условие, отношения),в отличие от или , физическое единство или слияние.

1572

.

1573

или .

1574

' , .

1575

' .

Антиохийская и несторианская теория, таким образом, делает природу Христа двойственной, хотя ясно об этом не говорит. Она не может воспринять реальное существование двух личностей без личной независимости каждой из них.

Вместе с богочеловеческим единством личности Христа она отрицает также богочеловеческое единство Его деяний, особенно страданий и смерти, а это умаляет и реальность искупления [1576] .

Конечно же, с этой точки зрения Мария могла восприниматься только как мать человека Иисуса и слово theotokosв его строгом смысле становилось нелепым и богохульственным. Несторий мог допустить лишь, что Бог прошел через (transiit)чрево Марии.

1576

Кирилл обвиняет Нестория (Epist. ad Coelest.)в том, что он не говорит, будто Сын Божий умер и воскрес, но только что человек Иисус умер и воскрес. Как говорит сам Несторий в своей второй гомилии (Mar. Merc 763 sq.), можно сказать, что СынБожий, в более широкомсмысле, умер, но не что Богумер. Более того, в Писании, когда речь идет о рождении, страстях и смерти, нигде не сказано о Боге,но говорится о Христе,или Иисусе,или Господе— и все эти имена подходят к обеим природам. Рожденному, умершему и похороненному Богу нельзя поклоняться. Пилат, говорит он в другой проповеди, распял не Бога, а оболочку Бога, и Иосиф Аримафейский обвил пеленами и хоронил не Логос (Marius Merc. 789 sqq.).

Сама эта война по поводу любимого шибболета ортодоксии вызвала самое резкое неприятие в народе и среди монахов, которые симпатизировали александрийской богословской школе. Они возражали Несторию, когда он говорил с кафедры, и оскорбляли его на улицах; он же, платя злом за зло, применял к монахам телесные наказания, сажал их в тюрьму и осудил взгляды своих противников на поместном соборе в 429 г. [1577]

Главным противником Нестория в Константинополе был Прокл, епископ Кизический, — возможно, неудачливый соперник Нестория, тоже надеявшийся стать патриархом. Он довел поклонение Марии до крайности, дальше которой пошли разве что современные римские сторонники учения о непорочном зачатии Марии. В напыщенной проповеди в честь Девы [1578] он прославлял ее как «непорочную сокровищницу девственности, духовный рай последнего Адама, мастерскую, в которой две природы были слиты вместе, брачный чертог, в котором Слово сочеталось с плотью, живой куст природы, которому не повредил огонь божественного рождения, облако света, выносившее Того, Кто восседал между херувимами, безупречное руно, омытое небесной росой, которым Пастырь облек своих овец, служительницу и мать, Деву и Небо».

1577

Согласно донесению Василия, обращенному к императору Феодосию, Несторий собственноручно ударил нахального монаха, который запретил епископу, как упорствующему в ереси, приближаться к алтарю, а потом передал его служителям порядка, которые гнали его плетями по улицам города, а потом изгнали за его пределы.

1578

См. Mansi, tom iv, 578; и замечания в Walch, vol. , 373 ff.

Еще одним противником Нестория, гораздо более могущественным, был патриарх КириллАлександрийский — ученый, проницательный, энергичный, но слишком страстный, высокомерный, амбициозный и склонный к спорам прелат. Движимый как личными, так и доктринальными интересами, он вышел на поле боя и старался любыми средствами ниспровергнуть своего соперника из Константинополя — так же как его похожим образом настроенный дядя и предшественник Феофил старался низвергнуть благородного Златоуста в ходе споров об Оригене. Богословский спор был в то же время соревнованием двух патриархатов. В том, что касается личных характеристик, Кирилл намного уступал Несторию, но он лучше знал мир, был хитрее, обладал большей богословской ученостью и проницательностью, да и сторонники культа Марии были на его стороне; к тому же, выступая против абстрактного разделения божественного и человеческого, он был прав, хотя сам и склонялся к противоположному заблуждению, смешению двух природ во Христе [1579] . В его лице мы имеем поразительное доказательство того, что о ценности учения не всегда следует судить на основании личных достоинств его сторонников. Бог использует для достижения Своей цели любые орудия — и хорошие, и плохие, и равнодушные.

1579

См. в особенности его заявление о в третьем анафематствований против Нестория; Гефеле, однако (ii, 155), считает, что под этим подразумевается не ' , а просто реальное единение в одно существо, единое существование.

Сначала Кирилл написал Несторию, потом — императору, императрице Евдокии и сестре императора Пульхерии, которые живо интересовались церковными проблемами, и наконец — Римскому епископу Целестину. Он предостерег епископов и церкви Востока и Запада против опасной ереси своего соперника. Целестин, движимый ортодоксальным инстинктом, польщенный таким обращением к его авторитету и возмущенный тем, что Несторий дружески принимает изгнанных пелагиан, осудил его учение на Римском соборе и сместил его с поста патриарха, если он в течение десяти дней не откажется от своих взглядов (430).

Так как Несторий упорствовал, Кирилл, презрев дружеское ходатайство патриарха Антиохийского Иоанна, выпустил двенадцать анафематствований, или формул осуждения, в адрес патриарха Константинополя на Александрийском соборе по приказу папы (430) [1580] .

Несторий ответил двенадцатью своими анафематствованиями, в которых обвинял оппонентов в ереси Аполлинария [1581] . Феодорит Кирский, ученый толкователь и историк церкви, также написал труд против Кирилла по просьбе Иоанна Антиохийского.

1580

Cyrilli Opera,tom. iii, 67; Mansi, iv, fol. 1067 sqq.; Gieseler, i, ii, p. 143 ff. (§88, not. 20); Hefele, ii, 155 ff.

1581

Marius Mercator, p. 909; Gieseler, i, ii, 145 f.; Hefele, ii, 158 ff.

Спор стал таким бурным и всеобщим, что разрешить его мог только вселенский собор.

§138. Вселенский собор в Эфесе, 431 г. Компромисс

Постановления собора см. в Mansi(tom. iv, fol. 567–1482, и часть tom. ), Harduin, Fuchs; подробное описание собора и связанных с ним событий — в Walch, Schr"ockh, Hefele(ii, pp. 162–271). Мы здесь ограничимся указанием на основные моменты.

Феодосии II вместе со своим западным коллегой Валентинианом III созвал вселенский собор в Пятидесятницу 431 г. в Эфесе, где поклонение Богоматери заняло место поклонения деве Диане, несущей свет и жизнь. Это был Третий вселенский собор, и все церкви относятся к нему с большим уважением. В моральном отношении собор этот стоит гораздо ниже Никейского и первого Константинопольского. На нем царил разгул страстей, преобладало немилосердное и насильственное отношение. Принятое учение в основном состояло из отрицаний; это было осуждение несторианства. Позитивный и вселенский характер этому собору придали только последующие дополнения и союз доминировавшей на соборе партии с протестующим меньшинством восточных епископов [1582] .

1582

Именно этот собор имеет в виду декан Милмен (Latin Christianity, i,227), когда жестко и критически отзывается о вселенских соборах древней церкви: «Никогда христианство не представляется нам столь непривлекательным и, если говорить о доминирующем тоне и характере обсуждений, настолько лишенным авторитета, как при изучении вселенских соборов. Обычно это яростное столкновение двух соперничающих группировок, ни одна из которых не хочет уступать и каждая торжественно клянется в отсутствии у нее предубеждений. Интриги, несправедливость, насилие, применение власти большинством, решения, принятые скорее под действием пылких речей, чем на основании здравого исследования, — все это не позволяет нам уважать эти соборы и побуждает осуждать их, по крайней мере последние. Завершается собор обычно ужасной анафемой, в которой невозможно не заметить человеческую ненависть, высокомерную радость победы, ликование по поводу осуждения униженного противника. Даже уважаемый Никейский собор начался со взаимных обвинений и оскорблений, которые потом были прекращены по приказанию императора; на протяжении всего рассказа Евсевия священники восхваляют обращенного в христианство императора, отчасти даже в духе опьянения, что можно объяснить тщеславием, ибо они оказались объектами царской милости и были приглашены на царские пиры. Но более фатальной ошибкой этого собора было требование применить гражданское наказание, изгнание, к несогласным прелатам. Вырождение происходит быстро по мере продвижения от Никейского собора к Эфесскому, где каждая партия использует все возможные средства, маневры, влияние при дворе, подкупы, чтобы сокрушить своих противников, где по меньшей мере поощряется насилие масс, если только не говорить о прямом подстрекательстве к нему из желания предвосхитить решения собора, где у каждого есть какие-то свои личные интересы и все готовы на любые средства, чтобы заручиться поддержкой светского правительства в ратификации своих анафем для начала гонений». Конечно, это лишь мрачная сторона картины. Несмотря на все человеческие страсти и несовершенства истина в конечном итоге победила, и одного этого достаточно, чтобы весь христианский мир до сих считал вселенские соборы важными и авторитетными.

Несторий прибыл в Эфес с шестнадцатью епископами и вооруженным эскортом, как будто отправлялся на войну. На его стороне было императорское влияние, но большинство епископов и народа в Эфесе, как и в Константинополе, было против него. Сам император не мог присутствовать лично, но послал командира своих телохранителей, графа [1583] Кандидиана. Кирилл явился с большой свитой, в которую входили пятьдесят египетских епископов, а также монахи, параболаны, рабы и моряки под знаменем святого Марка и святой Богоматери. На его стороне был архиепископ Мемнон Эфесский вместе с его сорока асийскими суффраганами и двенадцатью епископами из Памфилии; клирики, монахи и народ Малой Азии придерживались того же мнения. Папа Римский — впервые на вселенском соборе — был представлен двумя епископами и священником. Они поддерживали Кирилла, но не вмешивались в дебаты и только судили спорящие стороны, тем самым утверждая авторитет папы. Но эта депутация прибыла уже после начала собора [1584] . Патриарх Иоанн Антиохийский, друг Нестория, тоже задержался со своими епископами, так как путь был долгим.

1583

Собств. комес,от позднелат. comes,«спутник», «придворный из свиты». — Прим. ред.

1584

Святой Августин был одним из западных епископов, приглашенных на собор; император послал к нему особого гонца, но он умер незадолго до того, 28 августа 430 г.

Кирилл не пожелал ждать и открыл собор в церкви святой Марии в присутствии ста шестидесяти епископов [1585] через шестнадцать дней после Пятидесятницы, 22 июня, несмотря на протесты посланника императора. Нестория трижды призывали явиться, но он отказывался приходить, пока не соберутся все епископы. Поэтому собор рассматривал спорный вопрос без него и осудил Нестория. Епископы единодушно воскликнули: «Кто не произнесет анафему на Нестория, тому самому анафема; истинная вера проклинает его; святой собор проклинает его. Всем, кто общается с Несторием, анафема. Мы все объявляем анафему на букву и учение Нестория. Мы все объявляем анафему на Нестория и на его последователей, на его нечестивую веру и на его нечестивое учение. Мы все объявляем анафему на Нестория», и так далее [1586] . Затем было прочитано множество христологических изречений древних отцов церкви и несколько отрывков из трудов Нестория. В конце первого заседания, которое продолжалось до поздней ночи, было принято следующее постановление о смещении Нестория, подписанное примерно двумя сотнями епископов: «Господь Иисус Христос, Которого он [Несторий] хулит, постановил через этот святой собор сместить Нестория с епископской должности и исключить из общения священников» [1587] .

1585

Перед тем как было подписано решение о смещении, количество участников возросло до ста девяноста восьми. Согласно римскому рассказу, Кирилл председательствовал от имени и с разрешения папы, но в таком случае ему пришлось бы уступить председательство на втором и последующих заседаниях, где присутствовали папские легаты, чего он не сделал.

1586

Mansi, tom. iv, p. 1170 sq.; Hefele, ii, 169.

1587

' , . Mansi, iv, fol. 1211; Hefele, ii, 172.

Население Эфеса радостно приветствовало это решение, в городе устроили факельные торжества, Кирилла провожали до дома с зажженными факелами и свечами [1588] .

На следующий день Несторию сообщили о его низложении в лаконичном эдикте, в котором он был назван новым Иудой. Но он с возмущением протестовал против этого постановления и пожаловался на него в послании к императору. Императорский посланник объявил постановления недействительными, потому что они были приняты только частью собора, и по мере сил помешал их обнародованию.

1588

Сам Кирилл с удовольствием рассказывает об этом в послании к своему другу, живущему в Египте. См. Mansi, tom. iv, 1241 sq.