История и география загробного мира

Царством мертвых правит некая Калма – очевидно, Смерть. Когда Лемминкяйнен охотился на волшебного лося, ему довелось преследовать свою добычу «пред самим жилищем Калмы», и это едва не закончилось плохо для героя:

Смерть уж пасть свою открыла,Калма голову склонила,Чтоб схватить того героя…

Калма же, по-видимому, вершит суд над умершими. По некоторым данным загробная участь карелов и финнов представляется достаточно бесскорбной – юноша по имени Куллерво, сирота, над которым жестоко издевалась его хозяйка, говорит ей, когда она умирает:

Под землей тебе найдетсяМесто славное у Калмы:Там сильнейшие в покое,Там могучие в дремоте.

Это дает основание думать, что даже за тяжелые преступления грешники наказывались всего лишь дремотой. Впрочем, в другой руне «Калевалы» сообщается, что женщине, которая «родную мать забыла»,

Воздадут за то у Маны,Страшно в Туонеле отплатят.

Но как именно отплатят, руна не сообщает. Несколько проясняет ситуацию Вяйнямёйнен, которому случилось побывать в царстве Калмы при жизни.

Так сказал он молодежи,Что теперь лишь подрастает,Молодому поколенью:«Никогда, сыны земные,Никогда в теченье жизниНе обидьте невиновных,Зла не делайте невинным,Чтоб не видеть вам возмездьяВ сумрачных жилищах Туони!Там одним виновным место,Там одним порочным ложе:Под горячими камнями,Под пылающим утесомИ под сотканным покровомИз червей и змей подземных».

Кроме Калмы в загробном мире карелов имелись и другие коренные жители. Когда Вяйнямёйнен по своим личным надобностям живым спустился в загробный мир, он встретил там некую деву «невеличку». Дева держала лодочную переправу и, вероятно, играла ту же роль, какую Харон – в Аиде. Вяйнямёйнен застал деву за стиркой белья – судя по всему, она была не слишком загружена основной работой. Поначалу лодочница не хотела перевозить живого человека в загробный мир, она сказала герою:

О ты, глупый, сумасшедший,Человек с рассудком слабым!Без причины, без болезниК Туони ты сюда спустился.Шел бы лучше ты обратно,Шел бы в собственную землю:Многие сюда приходят,Но немногие уходят.

Но в конце концов Вяйнямёйнен уговорил девушку переправить его на другой берег, причем она не взяла с него никакой платы, – по крайней мере, «Калевала» об этом умалчивает.

Дева, державшая переправу, называется в поэме «дочкой Туони» и «дочкой Маны». Мана и Туони проявляли определенную заботу о жителях своей страны и обеспечивали вновь прибывших соответствующей одеждой. Их дочка говорит Вяйнямёйнену:

Если бы доставил Туони,Притащил со света Мана,Туони сам тебя принес бы,Сам тебя тащил бы Мана.Туони дал тебе бы шапку,Дал бы Мана рукавицы.

Известно, что кроме дружелюбной и услужливой дочки– лодочницы у Туони имелся и сын, который отличался совсем иным нравом. Так, он добивает укушенного змеей героя Лемминкяйнена (он же Каукомъели), который упал в воды загробной реки:

Тотчас Туони сын кровавыйМеч вонзает в Каукомъели:Лезвием ударил острым,Так что искры полетели;В пять кусков пластает мужа,На восемь частей разрезал;В воду Туонелы подземной,В реку Маналы он бросил.

Правда, мать героя в конце концов воскресила усопшего (с возвратом из загробного мира у карелов и финнов дело обстояло несколько проще, чем у многих других европейских народов), но это стоило ей больших усилий.

Как мы уже говорили, точное расположение страны Туонелы неизвестно, известно лишь, что она находится неподалеку от Лапландии и отделяется от мира живых подземной рекой (или, возможно, рекой, которая частично протекает под землей). Но современный российский исследователь В. А. Буров выдвинул гипотезу, согласно которой Туонела находилась на островах Соловецкого архипелага (недаром в «Калевале» упомянут «остров Маналы»). Он обращает внимание на то, что Вяйнямёйнен шел из страны Калевалы (которая лежала в исторической области Карелия) до границ Туонелы три недели:

Шел он быстрыми шагами,Шел неделю чрез кустарник,Через заросли – другую,Можжевельником шел третью;Остров Маналы он видит,Туонелы он холм заметил.

От мира живых Туонела, согласно эпосу, отделялась одноименной рекой, на которой имелся по крайней мере один водопад – в «Калевале» сообщается, что в него упал злополучный Лемминкяйнен. По мнению Бурова, река Туонела на самом деле представляла собой пролив между Соловецкими островами и материком (Западную Соловецкую Салму) и впадающую в него реку Кемь (самую крупную реку на карельском берегу напротив Соловецких островов, действительно имеющую водопад). Исследователь считает, что «холм Туонелы» – это соловецкая «гора, названная в эпоху средневековья Голгофой, с абсолютной высотой около 200 м». Упомянутые в рунах «дебри лесные» и «низкие местности» тоже вполне соответствуют пейзажу Соловков. А расположенные на островах многочисленные святилища и каменные лабиринты III – I тысячелетий до н.э. подчеркивают, по мнению исследователя, давнюю связь этих мест с загробным миром.

Из других народов финно-угорской группы можно отметить марийцев, которые создали небольшое, но хорошо обустроенное загробное царство под землей. В царстве этом мирно сосуществуют христианские и языческие традиции. Души марийцев могут возрождаться до семи раз, причем каждый раз – на другой планете. Земное воплощение, как правило, бывает последним, после смерти душа в течение семи дней посещает места своих прежних жизней, а на восьмой день вступает в подземный мир. Этот мир встречает новых обитателей весьма недружелюбно: вход охраняют собаки, от которых нужно отбиваться липовой или рябиновой палкой; здесь кишат змеи, против которых помогают только прутья шиповника. Затем душа перебирается через крутые горы, обдирая ногти. Делу могут помочь запасные ногти, остриженные еще при жизни и заботливо положенные родственниками в гроб.

В конце концов покойный добирается до подземного судилища, которое возглавляет некто Киямат. Этнограф девятнадцатого века С. К. Кузнецов, изучавший нравы марийцев (тогда их называли черемисами), утверждает, что Киямат «сквозь пальцы смотрит на легкие плутни умерших, облыжно ссылающихся на свою глухоту и слепоту, и не прочь взять с прибывающей души взятку при первом же устном допросе, совершаемом с очевидным (благодаря взятке) пристрастием». Впрочем, никакая взятка не может избавить усопшего от главного испытания: он должен пройти по тонкой жердочке, висящей над пропастью. Душа грешная срывается в пропасть и падает в котел с кипящей серой и смолой, а душа праведная достигает рая, который расположен тут же, под землей. Впрочем, помимо взятки и праведности у душ есть еще одно подспорье для преодоления пропасти: они берут с собой положенную в гроб шелковую нитку, которая, будучи прикрепленной к жердочке наподобие качелей, позволяет не переходить пропасть, а перелетать ее. Подобная же нить, протянутая из гроба до поверхности земли, служит своеобразной лестницей, по которой покойный выходит на землю, чтобы повидаться с родственниками и вкусить жертвенной пищи.

Загробный мир марийцев, хотя и находится полностью под землей, достаточно четко делится на две абсолютно разные природные зоны. Одна из них предназначена для грешников, под влиянием христиан в ней создали специальные места мучений: зловредные колдуны висят, подвешенные за язык; те, кто плевал людям в лицо, лижут раскаленные сковородки; особые злодеи кипят в смоляных котлах. Но муки эти не вечны: искупив грехи, душа отправляется в так называемое «темное место», где ей без особых мук, но и без радостей предстоит отныне обитать. Впрочем, «темное место» можно искусственно освещать, но делают это не души, а их родственники, зажигая поминальные свечи.

Покойники, которые благодаря своей праведности (или взятке, или же шелковым качелям) сумели преодолеть коварную пропасть, попадают в рай. Рай этот хотя и находится под землей, но достаточно хорошо обустроен. По уверению уже упомянутого этнографа С. К. Кузнецова, над ним «светит солнце, хотя и не столь яркое, как здесь на земле, но все-таки поддерживающее своим светом и теплом вялую органическую жизнь загробного мира, во всем по внешности схожую с настоящей… Души предаются здесь совершенно земным занятиям, работам, ремеслам и даже удовольствиям. У них есть там свой скот, убыль в котором пополняется приношениями родных, есть своя оседлость, словом – полное хозяйство. Ранее умершие черемисы ласково встречают нового пришельца в загробный мир. Здесь заводятся новые знакомства, возникают новые связи: парни женятся, а девушки выходят замуж. Малолетки вырастают, делаясь взрослыми. Казалось бы – все идет в загробном мире по-земному, только другим, более размеренным и спокойным темпом; здесь, в светлом месте, нет ни ссор, ни зависти, ни драки, словом – мало разнообразия сравнительно с землей. Но душа должна оставаться здесь навеки: ей уже не предстоит обновления или воскресения к новой жизни, и вот она, наслаждаясь этим несколько однообразным “блаженством”, хотя и живет в “полном удовольствии”, но частенько испытывает приступы сильной тоски по всему земному…» Впрочем, добросердечный Киямат периодически дает душам «отпуск», обычно от вечерних до утренних сумерек, и они могут навещать родных и получать от них заупокойное угощение. Существует период массовой амнистии, когда на землю отпускают даже самых закоренелых грешников, это, например, время от Страстной недели до Троицы. Интересно, что грешники, вместо того чтобы примерным поведением добиваться уменьшения срока, напротив, используют это время для разнообразных бесчинств: топчут посевы, воруют скот, провоцируют живых на семейные скандалы. Для того чтобы умилостивить покойников, живые выставляют для них угощение. Конечно, прежде всего поминают «своих» умерших, но не забывают и о безродных.