История и география загробного мира
Шрифт:
Тем не менее судопроизводство на небесах ведется вполне серьезное. «Каждый день, когда Святой, будь Он Благословен, восседает на Троне Суда и судит весь мир – с Книгами живых и Книгами мертвых, открытыми перед Ним, все сыны высей стоят перед Ним в испуге, страхе, ужасе и трепете… Стражи и Святые стоят перед Ним, как судебные чиновники перед судом; они берут и исследуют каждое отдельное дело, и закрывают каждое дело».
Князь Софериэль «заведует книгами мертвых и записывает в книги мертвых каждого, для кого настал день смерти». Другой ангел, которого также зовут Софериэль, заведует книгами жизни и «записывает в книги жизни каждого, кого Святой, будь Он Благословен, благоволит ввести в жизнь». Рабби Ишмаэль видел души праведников, которые уже были «сотворены» (под этим словом он, видимо, имеет в виду соединение с телом) и возвратились на небо после смерти; они летали «над Троном Славы». Видел он и души, которые еще только ожидали вселения в свое будущее тело. Пока что этим телам предстояло быть смертными. Но здесь же автор
В отличие от христианского, очень часто невнятного загробного судопроизводства (по Данте, грешники без суда попадают в ад, и бес Минос лишь назначает каждому причитающийся ему круг), любой иудей, по свидетельству рабби Ишмаэля, попадает на небеса и подлежит Высшему суду. После чего души нечестивцев низводятся в Шеол двумя ангелами уничтожения, Заафиэлем и Самхиэлем. Первый из них препровождает души в Геином (Геенну), где их наказывают «палками из горящего угля». Второй ангел ведает душами, которые можно наставить на праведный путь надлежащим наказанием. Их воспитывают огнем в той же Геенне, специального чистилища нет; отличить их можно по зеленоватому цвету лица, который по мере очищения души принимает натуральный оттенок. Что же касается закоренелых грешников, их лица «черны, как дно горшка».
Наказанию огнем подлежат не только люди, но и ангелы. Обычная для них провинность – они «рецитируют песнь не вовремя или же не соответствующим и неподходящим образом». Недобросовестных декламаторов сжигают на месте, после чего «штормовой ветер дует на них и сбрасывает их в Огненную реку, и они превращаются там в кучи горящих угольев». Но все не так грустно, ибо их бессмертные души «возвращаются к их Творцу, и все они стоят перед их Создателем».
К завершению периода Талмуда в бессмертии души, грядущем Судном дне и воскрешении из мертвых уже мало кто сомневался. Они были включены в древнейшую часть Талмуда, Мишну, в качестве одного из догматов веры. Не было только до конца понятно, что именно будут делать люди в загробном мире. В третьем веке выдающийся ученый Рав, один из создателей Талмуда, считал, что праведники будут пребывать там в венцах, наслаждаясь светом Божественного присутствия; никакими земными делами, в том числе едой или питьем, по его мнению, там заниматься не д'oлжно. В «Вознесении Моисея» – известном памятнике иудейской апокалиптической литературы (сохранившемся только в латинском переводе) – праведники в раю в числе прочих удовольствий заглядывают в Геенну и любуются на мучения грешников. Бытовала и точка зрения, что в лучшей жизни праведники преимущественно изучают Тору. В тринадцатом веке Рамбан, ссылаясь на предшествующих ему учителей, говорил, что «в грядущем Святой, благословен Он, устроит праведникам трапезу и танцы в Ган Эдене».
Непонятно было не только то, чем надлежит заниматься в загробном, а потом и в Грядущем мире (Олам а-ба), но и что такое этот самый Грядущий мир. Знаменитый Маймонид, живший в двенадцатом веке, высказывался по этому поводу самым противоречивым образом. В конечном итоге его взгляды, сформулированные в «Свитке о воскрешении мертвых», свелись к тому, что праведная душа получает немедленное загробное воздаяние: «она существует, подобно ангелу, созерцая свет того, Будущего мира, и наслаждаясь им». После прихода Мессии и наступления мессианской эры души воссоединятся с телами, однако потом снова умрут, чтобы окончательно вступить в жизнь вечную уже вне тела. Маймонид изрядно запутал своих последователей, упорно называя Будущим миром тот мир, в который душа переходит сразу после смерти тела. Он писал: «…жизнь в нем наступает для человека после завершения его жизни в этом мире, где наши души пребывают вместе с телами. Но сам “Будущий” мир существует для каждого человека изначально».
Живший в тринадцатом веке последователь Маймонида рабби Моше бен Нахман (Рамбан) потратил немало сил и чернил, чтобы разобраться в сложных эсхатологических построениях своего предшественника и объяснить их простыми словами. Кроме того, он создал великолепный труд «Врата Воздаяния», где подробно изложил структуру иудейского загробного мира. Сам Рамбан, в отличие от Еноха, рабби Ишмаэля, Данте, Сведенборга и прочих знаменитых путешественников, на тот момент в загробном мире еще не бывал, но обработал множество текстов, созданных учителями прошлого.
Согласно Рамбану, каждый человек сразу после его смерти подлежит суду первой инстанции; при этом его определяют в одну из трех групп. Праведникам, чья святость никаких сомнений не вызывает, даруется жизнь вечная, и они направляются в рай (Ган Эден). Закоренелых грешников, чья абсолютная виновность также сомнений не вызывает, направляют в Геином на вечные муки (приговор им, как и праведникам, выносится в письменном виде и скрепляется печатью).
Что же касается тех, чьи деяния не столь однозначны, они ввергаются в Геином вместе с грешниками. Продолжительность наказания варьируется в зависимости от вины: некоторых выпускают из Геинома, как только они взмолятся о пощаде, некоторых держат здесь до года. Но, как правило,
дольше двенадцати месяцев в Геиноме остаются только те, кто ввергнут в него навечно.Грешники, чье пребывание в Геиноме подошло к концу, в свою очередь, разделяются на категории. Те, кто недостоин блаженства, но и вечных мук не заслуживает, уничтожаются: «тела истребляются, души сжигаются». Сожжение душ происходит прямо в Геиноме: пылающий здесь огонь, в отличие от обычного земного огня, был сотворен не на шестой день творения, а на второй, поэтому его силы достаточно для уничтожения такой, казалось бы, неуничтожимой субстанции, как душа. Души, для которых существует надежда на пересмотр дела, «передаются ангелу Думе, поставленному над мертвыми, и нет им успокоения». Впрочем, наиболее достойные «поднимаются по завершению кары на уровень, где вкушают покой и наслаждение, но не так, как праведники». Окончательно их судьба будет решена после того, как в Рош а-Шана (День трубления) труба Всевышнего призовет их на суд, а в Йом Кипур (Судный день) им будет вынесен окончательный приговор.
Рамбан подробно останавливается на географии как Геи– нома, так и Ган Эдена. Ссылаясь на древних мудрецов, которые «измерили Геином – его длину и ширину», он пишет: «Земля – одна шестидесятая от размера Гана. А Ган – одна шестидесятая от Эдена. А Эден – одна шестидесятая от размера Геинома. Получается, что вся Земля по сравнению с Геиномом, как крышка по сравнению с кастрюлей».
К вопросу о размерах Ган Эдена мы еще вернемся, что же касается соотношения Земли и Геинома, то образ кастрюли хотя и выразителен, но не вполне точен. Дело в том, что, исходя из цифр, приведенных Рамбаном, Земля составляет 1/216000, или 0,000463 процента от Геинома. Археологически и этнографически такие кастрюли ни в одной культуре мира не обнаружены. И независимо от того, имеется в виду сравнение линейных размеров или объемов, цифра эта наводит на мысль, что Геином находится не просто в недрах земли, но в некоем особом пространстве (или измерении?). Впрочем, топология его сама по себе вполне может быть описана в рамках обычной евклидовой геометрии.
В Геином ведут как минимум три входа: один находится в пустыне Синай, второй – в море и третий – в Иерусалиме. Входы узки, «чтобы его дым собирался внутри», но сам Геином «глубок и просторен». «И чтобы не подумали, что нет там дров… пылает его костер и дров много». Геином расположен на семи уровнях, которые носят названия: «Врата тьмы, Врата смерти, Трясина, Гибельная яма, Авадон, Шеол, а ниже всех – Арка». Под Аркой протекает река огня, берущая начало на небесах и вытекающая из-под Небесного Трона. Судя по всему, Геином сильно расширяется книзу, поскольку рабби Йеошуа бен Леви, на которого ссылается Рамбан, сообщает, что верхний его уровень имеет всего лишь сто миль в длину и пятьдесят миль в ширину. Он же указывает, что там имеется «множество ям, в которых находятся огненные львы. И когда нечестивцы падают в ямы, львы их съедают. Но после того, как огонь пожирает их, они возвращаются в прежнее состояние». Здесь же находятся ангелы, которые стегают нечестивцев огненными бичами. Когда же их «побиение и сожжение» заканчивается, они выходят из пламени, «как будто и не горели», и все начинается сначала. Рамбан сообщает, что этот цикл повторяется «семь раз в день и три раза за ночь». И это наводит на мысль, что в Геиноме существует смена дня и ночи, причем ночь заметно короче дня. Впрочем, возможно, что такой режим связан с особенностями трудового распорядка ангелов.
Интересно, что в отличие от многоярусных адов других конфессий в Геиноме принципиальной разницы между ярусами не существует: на всех уровнях грешников «карают тем же путем». «И во всех семи тысячах мест каждого уровня карают нечестивцев такими карами». Единственное различие состоит в том, что «огонь Шеола в шестьдесят раз сильней, чем огонь Авадона, расположенного над ним. И так же огонь каждого уровня по отношению к расположенному над ним».
Ган Эден описан Рамбаном менее подробно. Но интересно, что автор «Врат Воздаяния», подобно Данте (но на полвека раньше), сообщает о наличии двух мест наслаждения праведных душ, земного и небесного. Он пишет, что есть «земной Ган Эден» и «высший Ган Эден». Относительные размеры их указаны в главе «О Геиноме», где Рамбан различает «Ган», который в шестьдесят раз больше Земли, и «Эден», который больше Земли в 3600 раз. Видимо, это и есть «земной рай» – Ган (Сад) и «небесный рай» – Эдем. Во всяком случае, ни одна из этих территорий не может находиться на земле, если она описывается евклидовой геометрией. Но в тринадцатом веке других геометрий не было, поэтому математическая модель Ган Эдена еще ждет своих создателей. По крайней мере, Рамбан уверенно помещает земной Ган Эден на поверхности нашей планеты, уточняя, что он «расположен под линией равноденствия, где день не удлиняется и не убывает».
Земной Ган Эден, как и земной рай Данте, является местом первоначального пребывания душ. Согласно Рамбану, в течение первых двенадцати месяцев после смерти тело еще продолжает существовать, поэтому душа не может покинуть его окончательно, она «поднимается и спускается». Для того чтобы душе не пришлось спускаться к своему телу слишком издалека, ее сначала поселяют в земном Ган Эдене, «где наслаждения Высшего Мира еще связаны с материальностью». По одной из версий, вход в него находится в Бейт-Шеане, к северу от Иерусалима. А по истечении года, когда тело окончательно разлагается, душа уходит в высший Ган Эден.