История маленькой верности

Да, поддержка ему сейчас нужна, как воздух, но жалеть… вот этого не надо, ради всех Богов какие есть. Не надо его жалеть.

– Ему приказали, Лео, - негромко произнес он после долгого молчания. – Ты был прав.

Леонардо зажмурился, наплевав на мнение брата, и сжал его в объятиях до хруста костей, погладил по затылку, как в детстве, и качнулся из стороны в сторону.

Как успокоить?

Он бы душу продал сейчас, чтобы не чувствовать в воздухе осязаемую вибрацию внутренней боли Рафа или встать между ней и братом и защитить.

Как тут помочь? Чем?

– А ты уверен? – глупый вопрос, конечно. – Может… может, не так понял или… или показалось?

– Мне показали, - Рафаэль криво усмехнулся брату в плечо. – Наглядно и подробно. Понятнее некуда. Шредер приказал ему быть со мной, чтобы добраться до нас. Не знаю уж, как и про что узнал, может, Кадзэ сам рассказал ему.

Лео кивнул.

Чего-то подобного он и ждал, в общем-то.

Все логично, понятно, взвешено.

Шредер хочет уничтожить их и использует все, что может, себе во благо.

Это понятно. Это – война.

Только как быть с тем, что Раф сейчас на стену полезет или вздернется.

Он-то любит. Ему-то никто не приказывал…

– Раф, - Лео выпустил брата и осторожно потянул его за подбородок, заставляя поднять голову. – Ты знаешь, я не доверяю ему и не могу сказать, что хорошо отношусь, но если бы… вот если бы мне приказали такое, я бы не смог, если бы совсем ничего-ничего не чувствовал.

Рафаэль всмотрелся в глаза старшего брата и усмехнулся.

Горько, едко, обреченно.

– Он не ты, Лео. Он – смог.

– Он часть меня, - Лидер заткнул свой здравый рассудок, дурниной оравший о том, что надо сейчас дать Рафу выкричать свое горе и забыть этого Кадзэ. Так будет лучше. Так будет правильнее.

Так будет просто невыносимо и подло по отношению к брату.

«Так у него в сердце дыра сквозная останется. И кто знает – зарастет ли?»

– Он часть меня, - повторил Лео увереннее. – Я не верю, что ничего-ничего не было совсем. Что он тебе сказал? Как ты вообще узнал об этом?

– Брат его младший запись принес, показал мне, - Рафаэль дернул головой и провел по лицу ладонями, словно сдирая с него липкую паутину. – А Кадзэ… да я не слушал его уже. Если б хоть на миг задержался – убил бы к чертям собачьим, наверное.

– Ясно, – Лео кивнул. – Может, выслушаешь все же? Вдруг все не так… то есть не совсем так. Может, брат его не так все понял, а?

Раф отрицательно мотнул головой. Вот уж что-что, а понять превратно показанную ему видеозапись было крайне сложно.

Чего теперь-то иллюзии строить?

– Не буду. Обойдусь без жалости и подачек. Мне его вранья вовсе не надо.

– Ну, хочешь… хочешь, я поговорю, - Леонардо понимал, что это звучит нелепо, смешно и жалко, но не знал, как еще помочь сейчас брату. – Хочешь, все узнаю и тебе расскажу? Меня обмануть сложно – ты знаешь. Я… меня сэнсэй научил ложь в душе видеть, я смогу.

Если надо, если Рафу станет легче, он сейчас сам обскачет весь город, перевернет его вверх дном и найдет своего клона, и вытрясет из него правду любой ценой, только бы зеленый взгляд такой адской болью не горел, словно угли вложили на дно зрачков.

– Ты же сам мне говорил, что он не врет…

– Угу, - Раф подавленно кивнул, всмотревшись в глаза своего старшего брата. – Лео, скажи, ты в него веришь?

– Нет, Раф, я верю в тебя.

Рафаэль посидел минуту, потом поднялся, выдергивая из спинки кровати саи, куда воткнул их в припадке гнева. Лео умел вдыхать в каждого из них уверенность в себе и помогал найти верное решение даже в полном мраке отчаяния.

– Спасибо, бро. Я сам разберусь.

***

Винсент долго рассматривал кровавое побоище в комнате своего старшего брата, куда решил зайти поздней ночью, чтобы все же отдать тому маску с темными стеклами, которую, наконец-то, закончил.

Глухая дверь лаборатории оставила его в полном неведении относительно произошедшего.

– Оу!
– он склонил голову набок, потом сморщился и вошел, переступив через разбитый стул, валявшийся у входа. – Й’оку? Ты жив вообще? Что случилось?

На Миднайта, скорчившегося в углу, он даже не взглянул.

Винсент опустился около Й’оку, так и сидевшего у стены, где его оставил Шредер, и повернул к свету раскроенное лицо, досадливо дернув уголком губ.

– Глазу хана, брат, - констатировал он, быстро осмотрев рану. – Зашить можно, но видеть не будет. Может, и к лучшему. Новый точно не хочешь, а? Я могу попробовать вставить тебе в глазницу видеокамеру или сканер…

– Мне надо идти, - Й’оку отстранил его руки, с трудом начав подниматься по стене на колени. – У меня… нет на это времени.

Винсент толкнул его обратно, заставив сесть, и снова начал осматривать рану.

– Куда, придурок? Куда ты пойдешь-то? Кто тебя так раскрасил? Рафаэль твой или его братья?

– Мастер, - Й’оку зажмурился, зажав ладонью разбитую глазницу.

Винсент отдернул дрогнувшие пальцы.

Мастер…

Не в первый раз старший брат получал от него нагоняи и пинки, но сэнсэй никогда так с ним не обходился. Что Й’оку должен был натворить, чтобы довести до такого?

– Что ты сделал? Мы же доставили экспонат. В чем проблема на этот раз?

Й’оку уткнулся лбом в колени, сжав голову руками и бестолково размазывая по лицу кровь.

– Он научил меня всему… А я ничего не смог, всегда подводил его и ничего не делал, чтобы оправдать доверие, а сейчас… Винс, я хотел убить его… понимаешь – убить…

– Что? – Винсент приподнял брови, уставившись на своего брата поверх очков. – Ты что хотел сделать?

– Убить, - повторил Й’оку. – Он забрал у меня Ёдзи. Совсем забрал… он ударил его. И у меня просто пелена заволокла все…

Он уставился на свои руки, сжимая и разжимая пальцы, словно пытаясь ухватить время и развернуть его назад.

– Ясно, - Винсент выдохнул после долгого молчания, как-то странно глядя на брата. – Подожди меня тут.

Поднялся и вышел прочь.

***

«Их» крыша.

Пустая.

Ни души, хотя, как призраки, по ней клочьями тумана разлеглись воспоминания.

– Смотри, Созвездие Гончих Псов, - Кадзэ вытягивает руку вверх, щурясь и всматриваясь в небо. – Их держит Орион… здорово, наверное, быть таким вот псом.