История Мариан

Она думала, что вспомнила всё. Она должна знать. Бесполезно.

– Я не помню… - в отчаянии выкрикнула она.

Халдир разочарованно опустил голову.

– Мы – Перворождённые, Аннавен. Мы не Пришедшие Следом. Их судьбы отличны от наших. Ты должна принять это; твоё счастье – вот чего я хочу больше всего на свете. Вот почему я тебя отпускаю, pen-muin, - я дал клятву, которую не нарушу, потому что люблю тебя слишком сильно, чтобы позволить себе остаться. Namarie.

Обессиленная, Аннавен опустилась на ступени и смотрела, как Халдир – её Халдир – снова уходит.

***

Аллиндэ переживала за свою дочь и подругу. Она ничего не ела уже два дня с тех пор, как ушёл Халдир, и почти не вставала с постели. Элладан пригласил к ней Элронда, но даже он ничем не смог помочь. Всем, кто на неё смотрел, казалось, что она угасает.

Элрохир предложил найти Халдира и привести его обратно, но Аллиндэ возразила: вины Халдира здесь нет. Он сделал свой выбор. Кто из них имел достаточно мудрости, чтобы предложить ему выбрать иное? Элронд согласился с ней: теперь свой выбор должна сделать Аннавен. Вместо Халдира он послал за Румилом и его тетрадью.

– Я говорил с Халдиром, - сказал собравшимся Румил. – Он не изменит решения. Он уверен, что поступил правильно. Сейчас он готовит свой корабль к отплытию. Когда он вернётся – мне неизвестно.

– Она на веранде, - сказала Аллиндэ, провожая Румила. – Она потеряла всякую надежду, и я не знаю уже, чем ей помочь. Вы с Мариан были очень близки, может, ты сможешь убедить её хотя бы немного поесть.

– Ты действительно веришь, что она – Мариан? – спросил Румил Аллиндэ.

– Да, - без колебаний ответила она.

– Я буду говорить с ней наедине.

Аннавен сидела на кушетке возле перил, завернувшись в одеяло. Румил был поражён её изнурённым видом, но придвинул поближе к ней стул, словно наносил самый обычный визит, сел и положил тетрадь на колени, где её можно легко заметить. Аннавен даже не обратила на него внимания.

Румил прочистил горло и стал листать тетрадь, пока не нашёл нужную страницу, и развернул её так, чтобы Аннавен тоже могла видеть. Мариан была архитектором, поэтому Румил подумал, что начать следует с наиболее очевидных вещей и посмотреть, как отреагирует Аннавен. Это была обложка журнала, имевшего в своё время весьма спорную репутацию у людских критиков, с фотографией врат Метентауронда. «До египтян, до кроманьонцев – неужели землёй правили эльфы? Правдоподобная наука или неправдоподобная ложь?» - прочёл он.

Румил ждал, но Аннавен не отвечала. Однако он заметил, что направление её взгляда переместилось в сторону тетради. Он счёл это за хороший знак и открыл другую страницу с большим фото.

– «Недавно обнаруженное цветущее растение, выращенное эльфами. Персонал парка перевёл прилагавшееся описание, в котором говорится, что растение, произрастающее только в этом месте и больше нигде на Земле, может иметь лекарственные свойства». Одна из работ Гладрель, наверно. Я помню. А фото сделано – как её имя, той, что занималась историей искусств? Она всё время носила комбинезон.

Аннавен посмотрела на тетрадь. Взгляд её ничего не выражал.

– Это не имеет значения, - прошептала она.

– Очень даже имеет, - ответил Румил и перевернул страницу. – А! Может, ты вспомнишь вот это: «Смотритель парка утверждает, что мосты построены феями». Тебя это очень раздражало в своё время, насколько я помню.

– Идиоты.

Глаза Аннавен вспыхнули на мгновение, и она наконец посмотрела на Румила.

– Я злилась, а ты смеялся надо мной. Я скрутила газету в трубочку и отшлёпала тебя. Ты это заслужил.

Румил смотрел на Аннавен. Он знал эту девушку, знал очень хорошо.

– Мариан! – закричал он и вскочил со стула. – Не могу поверить! Мариан!

Элронд, Аллиндэ и Элладан вбежали на террасу, привлечённые восклицаниями Румила.

– Аннавен, я не могу более отрицать то, что я вижу, - произнёс Элронд, удивлённо покачав головой. – Прости мои сомнения. Создатель Всего привёл тебя сюда ради великой цели, ибо свершить такое не под силу даже Валарам. Это в самом деле нечто новое и необъяснимое. Так поднимись же и цени Милость, дарованную тебе.

Аннавен была слаба и апатична, но поняла смысл слов Элронда. Последнее время она размышляла о том же. Она решила: если Халдир её не примет, она более не хочет жить – как можно жить без него? Ради чего? Но глубоко внутри она понимала, насколько это эгоистично – не воспользоваться данным ей шансом. Однако она едва могла себе представить бесконечную жизнь без него. Как? За что зацепиться, чтобы держать себя в руках?

– Он всегда говорил, когда вернётся, - тихо произнесла она. – А в этот раз не сказал. Он не вернётся.

– Я передумал, - неожиданно вступил Румил. – Ты не можешь быть Мариан.

– Румил! – воскликнула Аллиндэ. – Что ты хочешь сказать?

– Мариан, которую я знал, не стала бы сдаваться, лёжа в постели и угасая от жалости к себе, - жёстко произнёс он. – Моя Мариан поднялась бы и отправилась за тем, что ей нужно. Моя Мариан была борцом, для неё не существовало ответа «нет». Ты не можешь быть ею.

С этими словами Румил развернулся и покинул веранду.

Аллиндэ и Элладан долго стояли, потрясённые, наблюдая, как по бледному лицу Аннавен катились слёзы. Аллиндэ хотела было подойти к дочери, но Элронд задержал её и повёл в дом. Элладан последовал за ними, вне себя от злости на брата Халдира.

– Что ты наделал? – накинулся он на Румила, молча сидевшего за дверью, уронив голову на руки.

– Он сделал то, что должен был сделать, - ответил Элронд своему сыну. – Подождём.

В тишине прошли долгие минуты. Румил надеялся, что не ошибся. Он никогда не говорил ничего подобного Мариан, даже в шутку. Наконец дверь открылась.

– Итак, - Аннавен стояла перед Румилом, уперев руки в бока, - ты пойдёшь со мной или нет?

– Для меня огромная честь сопровождать тебя, - облегчённо ответил Румил, поднявшись.

– Кстати, сейчас ты гораздо большая заноза в заднице, чем когда я была смертной.

– Рад стараться, - пошутил он, радуясь, что снова услышал её последние слова.

***

Халдир задержался у ожидавшего его баркаса. Несмотря на огромные старания выглядеть спокойным и сосредоточенным перед своей командой, душу его терзала невыносимая боль. Он прикрыл глаза. Перед взором встало лицо Аннавен в тот момент, когда он оставил её, сидящую на лестнице. «Не уходи!» - эхом звучали её слова. – «Я люблю тебя!» Какая жестокая пародия на другую женщину и другой берег. Он оставил её, а теперь оставляет Аннавен. Он думал не о себе, а о бедной девочке, которая была его крестницей. Он пообещал. Если бы он остался, то поддался бы её чарам. Он не поступит так с ней – не сделает её своей супругой, как того требовала каждая частичка его души – не будет целовать её, с лицом Мариан перед глазами. Действительно, его любовь к Мариан и к Аннавен сейчас настолько переплелись, что он не мог их разделить. Такой союз будет бесчестным, в нём не на чем будет строить будущее, лишь туман и замешательство. Нет, уход – единственный правильный путь. Он не достоин её. Не достоин и памяти Мариан. Он дал Аннавен время найти и полюбить другого; и со временем она это сделает. Со временем она оставит свои мечты завоевать его сердце попытками быть кем-то другим – тем, кто был лишь тенью неё – и станет собой, и расцветёт.