История моей жизни, или Полено для преисподней

А когда зачисленный в институт победоносно вернулся в Гомель, как же я заметался по городу в надежде её увидеть! Теперь я уже не был последним учеником в классе, всеобщим посмешищем, теперь я стал студентом знаменитейшего вуза страны. Последнее соображение, должно быть, сообщило некоторую основательность моим робким мечтам, в которых я и сам себе не признавался.

Уже в который раз через троллейбусное окно пробегал я глазами улицы и перекрёстки Гомеля. И вдруг на Советской неподалёку от почтамта промелькнуло её маленькое смешливое личико.

Соскочив на ближайшей остановке, я без труда нагнал Светку, и «случайная» встреча с коротеньким разговором состоялась. Оказалось, что она поступила в Ленинградский медицинский на педиатрический факультет.

В Ленинград!

О муки юного идиота! Конечно же, мне было куда как интересно учиться. Конечно же, вокруг и рядом умнейшие ребята – в общежитии, в столовой, в аудиториях… И Москва, Москва!.. Но день за днём, час за часом – всё нарастающая тоска. А весной – не выдержал.

Как-то под вечер, разгуливая по столице, надумал не в Долгопрудненское общежитие вернуться, а рвануть в Ленинград. И было у меня с собой 5 рублей и портфель, едва ли не пустой. Кстати сказать, самый дешёвый билет до Ленинграда тогда чуть меньше десятки стоил. Ну да я в ту пору кассой железнодорожный уже не пользовался и любые расстояния «зайцем» проскакивал.

Электричка пригородная научила.

И вот, оказавшись на следующий день в Ленинграде, я первым делом зашёл в ближайшую гостиницу. Название вполне подходящее, родное – «Московская». В администрацию даже обратился, подумал: вот поселюсь в номер подешевле. Но для этого, оказывается, паспорт нужен, а у меня с собой никаких документов.

Тогда я поднялся на третий этаж, поздоровался с дежурной, прошёл по коридору. Заглянул в один номер, в другой, нашёл свободную койку, поставил под неё портфель и отправился Светку разыскивать. Нашёл. Пригласил поначалу в Кафе, а после, приобретя два билета, и – в театр.

Но мальчик я был в ту пору нецелованный и никаких серьёзных действий предпринять не мог. О любви только в стихах написал и принёс ей в общежитие прощальный букет каких-то жёлтых цветов, завернув его в эти самые стихи. На букет последний рубль потратил.

А на следующее утро (уже третье в Ленинграде) в мой гостиничный номер некий мужчина входит, спрашивает:

– Где тут свободная кровать?

– Здесь, – говорю я. Поднимаюсь с постели, одеваюсь, беру портфель и на выход. А вечером отбыл в Москву, голодный и печальный. Не умел я в ту пору с девушками обращаться смело и решительно.

Ошиблись поездом

Благополучно сдав весеннюю сессию, приехал на лето в Гомель с радужными надеждами увидеть Светку. Однако там её не застал и заметно приуныл. Уже и пляж не в радость. И каникулы как бы впустую. Оказывается, она в Ленинграде летнюю практику отрабатывать должна.

И тут у меня идея возникла. Брата своего, в ту пору иркутянина, приехавшего в Гомель родителей навестить, подговорил я в Ленинград махнуть на недельку: дескать, проедем без билетов и уложимся в те копейки, которыми располагаем.

За утро идея окончательно дозрела, и уже к обеду, погладив свои парадные сорочки и собравшись, мы были на вокзале. Узнав в «справочном бюро», что поезд «Днепропетровск-Ленинград» именно в это время должен пройти через Гомель, устремились на перрон. Однако же в спешке толком не сориентировались и по ошибке сели во встречный – «Ленинград-Днепропетровск».

О том, что едем в противоположном направлении, догадались не сразу. Но поначалу были весьма удивлены обилию пассажиров, в разгар отпускного сезона путешествующих с юга на север.

Только через пять часов, когда поезд подходил к Щорсу, осознали промашку. На этой станции и выскочили. Обратный следовал только назавтра. А посему отправились мы на речку купаться. Позагорали, поплавали, поиграли в волейбол. Затем переночевали в одноэтажной, барачного вида гостинице, причём на раскладушках, поставленных в коридоре.

И – в путь!

«Перевёлся» на юридический?

Ха-ха! Всего на минутку…

Обыкновенно в вагон я попадал без особого труда. Напрашивался какой-нибудь девушке в провожатые и помогал ей внести чемодан. А тут брат уговорил меня обзавестись билетами до ближайшей станции. И билеты эти, конечно же, не могли не броситься в глаза. Проводник нас заприметил.

И вот, когда мы уже подъезжали к Гомелю, стал он меня теребить: мол, что-то вы очень долго едите: мол, ваши билеты этого не предполагают. Я спорить не стал. Сбегал на Гомельский вокзал и дал Светке на общежитие телеграмму: поезд такой-то, вагон такой-то, встречай такого-то числа, целую – мама…

А затем, избегая препирательства с проводником, поднялся в другой вагон и через тамбуры прошёл на своё место. Поезд тронулся, ход набирает. Отправился я в туалет. Занял очередь, стою. Глазею на убегающие дома и деревья. Кто-то меня за плечо трогает. Не оборачиваясь, рекомендуюсь – последний. Рука на плече становится настойчивее. Оглядываюсь – проводник.

Я, ни слова не говоря, прохожу с ним в ближайшую секцию, в которой ни души, и говорю:

– Нам надо в Ленинград. Денег у нас – всего пять рублей. Я вам их дам, а вы нам пожалуйте две постели.

Проводник даже не удивился. Говорит: мол, хорошо, зайдите ко мне в служебное отделение. Я зашёл, отдал пятёрку, взял постели. Мы с братом тут же сняли с третьей полки матрасы, развернули, постелились. На очередной станции запаслись провизией и бутылкой портвейна. Сидим, кушаем, травим анекдоты.

Эпикурействуем!

А проводник наш, довольно-таки пожилой, мимо нас ходит и ходит – постели разносит. И как-то всё более мрачнеет лицом. Потом вдруг обращается ко мне:

– Вы постели получали? Пройдите в служебное отделение.

Прохожу. А он мне сообщает, что у него десять рублей пропало из-под матраса; мол, вы приметили, куда я деньги прячу, и украли; мол, и свидетели имеются, которые видели, как вы ко мне заходили.

Смекаю – дело скандальное. Действительно, я к нему заходил, и кто-то может подтвердить. Однако неясно: действительно ли у него пропали деньги, или он хочет взять меня на испуг?

– Имеются у нас, правда, ещё пять рублей… – начинаю я мямлить.

– Давайте, давайте пять! – оживляется обрадованный проводник.