История: На заре человечества

Четыре пути, четыре разные специализации, и ни один из этих путей не приводит и, очевидно, не может привести к человеку. Но был еще пятый путь, о котором мы до сих пор не упоминали. Были еще такие млекопитающие, которые стали развиваться не так, как хищники, и не так, как копытные травоядные. И именно среди этих животных появился в конце концов предшественник человека, млекопитающее, ходящее на двух ногах и пользующееся передними конечностями, как руками.

Но это существо появилось только в конце третичного периода, в неогене, и поэтому об этом лучше рассказать в следующей главе.

ИСТОРИЯ ОБЕЗЬЯН

На конец третичного периода, на неоген, приходится высший подъем геологической революции. Все земная кора точно выходит из равновесия, сминается, сморщивается. На всех материках воздвигаются горы. Величайшие горные хребты вашего времени образовались или, по крайней мере, получили завершение именно в неогене. Тогда выросли хребты Альп и Кавказ, Памир, Гималаи, Гивдукуш, Апеннины, Кариаты, Балканы, Крымские горы, Анды, Кордильеры, горы восточной Австралии и, вероятно, горы покрытого сплошным льдом южного материка — Антарктики.

В очертаниях и расположении материков и океанов совершаются последние большие изменения: обе Америки срастаются. Осколки великого Южного материка — Индия и Аравия — соединяются в одно целое с Азией. Гренландия отделяется от Америки. Мадагаскар отделяется от Индии и остается островам подле Африки.

Материки в это время сильно приподняты, и океан образует мало мелководных морей.

В начале неогена вся европейская часть нашей страны была сушей. Потом море залило приблизительно те места, которые и сейчас залиты водой Черного и Каспийского морей. Тогда оба эти моря были слиты в одно, соединявшееся со Средиземным.

Затем это «Черно-Каспийское», или, как зовут его иначе, Сарматское море потеряло связь со Средиземным, стало огромным озером-морем: это озеро-море простиралось от того места, где теперь находится Вена, до того места, где теперь Аральское море.

На западе и на востоке это озеро-море то расширялось, то отступало. А посередине все время мелело и усыхало, так что превратилось, собственно, уже в два моря, соединенных между собой узким проливом. К концу неогена этот пролив совсем пересох, и стало тогда два озера-моря: одно — Черное, другое — Каспийское.

Те перемещения в земной коре, которыми сопровождалось выпучивание гор, подняли наружу такие горные породы, которые заключают в себе очень нужные для нас металлы. Керченское железо, чиатурский и никопольский марганец, золотые и платиновые россыпи — все это наследство, которое мы получили от третичного периода.

Но самое ценное наследство, доставшееся нам от тех времен, это нефть — сахалинская, камчатская, сургутская нефть.

Нефть образуется из тел бесчисленных морских животных, попадающих в соленые заливы, откуда им уже нет выхода. Такие заливы получаются обычно тогда, когда моря начинают пересыхать, во времена высокого стояния материков. Третичный период был как раз таким временем.

Но эти остатки морских организмов никогда не станут нефтью, если они не подвергнутся страшному давлению и нагреванию. А откуда могут возникнуть давление и нагрев? Только если земные слои начнут сминаться и напирать друг на друга с чудовищной силой. Если, иными словами, на месте, где прежде расстилалось море, потом начнут расти горы. Это как раз и случилось в третичный период. Как воспоминание об этом периоде, мы имеем нефть.

В то время, как под землей совершались огромные перемены и одни куски земной коры напирали на другие, точно в битве, в это время над поверхностью земной коры совершались другие, не такие заметные, но тоже очень важные перемены: воздух холодел.

Климат менялся медленно, но бесповоротно, и к концу неогена на земле был уже такой же климат, как теперь, в наши времена.

Менялся климат, а вместе с ним менялись, конечно, и леса. Вечнозеленые деревья и пальмы выживали только на юге, а в наших местах, вместо этих деревьев, появились и размножались такие, у которых листва на зиму опадает. В первый раз на земле можно было видеть то, что мы теперь видим каждый год: осенний листопад.

Новые леса были уже не такими густыми, как прежние: они были не сплошными, а перемежались лугами и степями. Носорогам, слонам, лошадям, верблюдам хватало пищи, и они необычайно размножились.

В это же время появились новые птицы: утки, ястребы, куры, вороны, страусы.

Уже в самом начале неогена появились настоящие хищники, более крупные и опасные, чем нынешние хищные животные: появились махеродус и дафенодон.

Махеродус — это был тигр с острыми, изогнутыми, как сабли, клыками. Это был, так сказать, «царь зверей» тех времен. Он охотился на предков нынешних лошадей и был, сам не зная того, как бы браковщиком лошадей: все лошади, которые бегали недостаточно быстро, отбраковывались, то есть попросту попадали в зубы махеродусу.

Дафенодон — или, как зовут его иногда, «медведь-собака», — был тоже опасным хищником. От него произошли наши собаки и волки.

И во времена палеогена и во времена неогена вулканические извержения были часты и сильны. Те пятнадцать этажей окаменелого леса, которые можно увидеть в Иеллоустонском парке в Америке, были засыпаны пеплом извержений как раз в начале неогена. В это же время какой-то вулкан в Америке засыпал пеплом озеро. Катастрофа произошла так быстро, что тысячи растений и животных оказались неожиданно погребенными под толстым слоем пепла и погибли совершенно так же, как через двадцать миллионов лет погибли жители Помпей. Они погибли, но окаменевшие тела их сохранились и были откопаны.

При раскопках нашли окаменевшие сплющенные цветы, листья и целые стволы. Нашли дикие розы, астры, лианы, чертополох, душистую камедь, остролист, тополи, дубы, сосны, ольху. Кроме того, нашли насекомых — слепней и разных мух.

Среди этих окаменелых мух оказалась и муха цеце, та самая муха, которая и сейчас живет в Африке и, жаля людей и животных, заражает их сонной болезнью. Очевидно, в третичный период муха цеце водилась не только в Африке, но и на других материках. Может быть, она и была причиной гибели в те времена многих крупных млекопитающих, вымирания целых родов животных.

Почему эта страшная муха в наши времена сохранилась только на сравнительно небольшом куске Земли, мы не знаем. Конечно, мы можем только радоваться этому и должны постараться истребить ее до конца.

Таким образом, в неогене продолжалось то, что началось уже в палеогене: животные и растения постепенно приближались к тому виду, какой они имеют теперь. Многие роды животных, особенно тех, которые стали в прошлом периоде гигантами, вымерли. На их месте появились другие. В общем, около половины всех животных тех времен были уже такие, как теперь.