История Нового Каллена — Недосягаемая

На его губах заиграла улыбка, и он распахнул передо мной дверь своего кабинета.

— Определись уж, в какой форме вежливости мы будем с тобой общаться, дочка, — я прищурилась и не смогла не улыбнуться в ответ. Карлайл был в хорошем настроении и вряд ли собирался устраивать мне словесный нагоняй еще и сегодня.

Доктор не изменял своему стилю. Высокие книжные шкафы, пастельный цвет стен, массивный стол в середине кабинета и мягкий угловой диван.

— Располагайся пока, я отвезу тебя домой несколько позже, — он поставил мою сумку на диван и прошел к столу. Вроде как его оторвали от дел из-за меня, но кругом царил идеальный порядок. Даже кресло было задвинуто. Никогда не стала бы тратить на это время.

Я плюхнулась на диван и расстроенно вздохнула. Руки чесались проверить сообщения, почту, увидеть пропущенные звонки. Таня ведь могла мне позвонить! Казалось бы, Джаспер тот самый вампир, что понимает все мои чувства, но именно он умудрился оставить меня и без машины, и без телефона. Что, если бы и сегодня Мэнголду пришло в голову стать на полчаса инквизитором? А мне было бы некуда деваться.

— Ли? Может, чаю или кофе? — Карлайл был уже не за своим столом. Возвышался надо мной и прожигал своим внимательным, требовательным взором.

— Я не против, — пробормотала я и попыталась сглотнуть ком в горле. Я устала… Устала от всего!

— Ты успеешь сделать домашнее задание, пока я заканчиваю с работой. Принесу тебе горячего, — доктор оглядел меня напоследок и покинул кабинет.

Я могла бы попытаться провернуть схему с дневным сном, но такими темпами я загублю свой распорядок дня, и эти скучные две недели запомнятся только недосыпанием и странным голубоглазым учеником.

Карлайл явился совсем скоро, держа в одной руке высокий бумажный стакан, а в другой кипу толстых картонных папок. Я удобно развалилась на диване и бездумно пялилась в потолок. От двух дней занятий физкультурой начинало ныть тело. Мэнголд со своим мячом только ухудшил положение.

— Думал, ты займешься уроками, — я хмыкнула и вскинула бровь от его несбыточных надежд, благодаря за чай.

— Я не брала с собой учебники.

— Не значит ли это, что ты и не собиралась выполнять домашнюю работу? — доктор разложил на столе папки в порядке, понятном ему одному, и обернулся ко мне.

Я натянула улыбку и пожала плечами.

— Ну, мне казалось, посещения школы и так вполне достаточно, — Карлайл вздохнул и безнадежно покачал головой от моей непоколебимой серьезности.

— Эх, Лиззи. И какие еще у тебя сюрпризы? — Похоже что больничные дела больше не волновали доктора. Он оставил все свои бюрократические штучки на столе и неспешно прошествовал к дивану, с которого я расслабленно за ним наблюдала. Под весом его тела мягкая обивка прогнулась, и я чуть приподнялась на подушках. — Может, тебе нужна помощь?

— Да, собственно, не нужна, — я сглотнула и стала греть ладони о стакан.

— А у тебя всегда была такая успеваемость? — Доктор Каллен чуть склонил голову и поймал мой взгляд. Я вздохнула и стала всматриваться в потолок, на котором танцевали тени от длинных ветвей дерева за окном.

— Нет, далеко не всегда. Мой итоговый балл по окончании средней школы был самым высоким среди всех выпускников, — я улыбнулась от приятных воспоминаний собственного превосходства и вздохнула. — Училась по предметам повышенной сложности, пару лет была президентом класса… — Карлайл вскинул вверх брови и задумчиво откинулся на подушки.

— Звучит так, словно ты целенаправленно шла к Лиге Плюща, — доктор на секунду отвел свой взгляд в сторону и за дверью послышалось оживление. Видимо, его помощь не требовалась, так как все внимание вновь стало приковано ко мне.

— Так и было.

Несколько секунд я слишком пристально вглядывалась в золотистые радужки его глаз. В их глубинах я словно видела Таню на его месте. Мне было так без нее одиноко, что я сдалась под натиском кого-то столь похожего снаружи…

***

Здесь нужно включить песню.

***

— Мать хотела, чтобы я занялась наукой, — уголки губ поползли вниз. Внезапно стало слишком трудно сделать даже вздох, не то чтобы говорить. Вот уже который год я мечтала отпустить воспоминания о родной семье, позволить новой жизни вступить в свои права. Но стоило даже самому мимолетному упоминанию о былых временах вторгнуться в мое сознание, как глаза слепило словно от яркой вспышки, а на тело будто выливали ведро жидкости для розжига костра. Одна искра — и я сгорю. — Отец видел во мне юриста, — мой голос затих, и я сделала глоток чая, чтобы прогнать ком. — А я хотела стать врачом, доктор Каллен, — едва слышно закончила я и увидела искренний интерес на его лице. Может теперь он станет воспринимать меня хоть чуточку иначе? Я все тот же человек, вот только большая часть желаний атрофировалась или преобразовалась. Или воплотилась.

Я замялась лишь на несколько секунд и отставила чай в сторону, устраиваясь на мягком диване поудобнее и видя перед собой далеко не кабинет шефа хирургии или Танину спальню в Денали. Перед глазами вспыхивали яркие и счастливые дни моего безмятежного детства, когда проблемы сводились лишь к определению времени на ежедневные репетиции и возможности поесть фаст-фуд на выходных.

— Мне ведь действительно нравилось учиться… — прошептала я и уперлась подбородком в собственные колени. — Это не нравится только тем, кто не может разобраться в предмете. А мне в школе все давалось довольно легко. Даже не знаю, почему, — я закрыла глаза и словно перенеслась в прошлое, которое казалось уже каким-то игрушечным, ненастоящим. Я не могла вспомнить цвет штор в гостиной, зато перед глазами как настоящая представала коричневая лакированная банкетка. За спиной громоздились несколько мягких кресел. — Мама всегда была где-то неподалеку, когда я занималась музыкой. А потом рядом со мной устраивался и Артур… — мой голос оборвался на имени брата и окружающее пространство расплылось от слез, что застилали глаза. — Я показывала ему гаммы, учила первым мелодиям, а он все просил сыграть ему «Can you feel the love tonight» из Короля Льва… — я прикусила губу, чтобы хоть как-то переместить очаг боли из груди и надрывисто вздохнула. — Иногда, когда он болел или просто капризничал, только какая-нибудь дурацкая тема из мультика или популярная мелодия могла его успокоить. Он так любил, когда я пела…

Я закрыла лицо ладонями, чтобы Карлайл не увидел ту гримасу боли и ужаса, что исказила мое лицо. Мои душевные терзания были настолько невыносимы, настолько осязаемы, что хотелось выть, хотелось разодрать себе душу ногтями, лишь бы это смогло вернуть маленького человечка в мою жизнь.

Карлайл попытался приблизиться. Возможно, в его голове уже выстраивались цепочки утешительных фраз, но я отшатнулась как от удара током. Ладони тряслись, а по щекам катились горячие слезы, когда вместо ледяной обители я потянулась к кожаной сумке. Он должен увидеть то, что я потеряла.

Скетчбук искать долго не пришлось и нужная страница распахнулась сама: настолько часто я ее открывала, чтобы снова увидеть очаровательное лицо, навеки застывшее в пятилетнем великолепии. Но не сейчас. Если я взгляну на собственный рисунок или прикрепленную рядом фотографию…

Я положила блокнот рядом с доктором и обняла колени снова, сдвигаясь на самый край дивана.

— Близнецы приходят на этот свет вместе и являются частью одного целого. Но между мной и Арчи было девять лет разницы… — я спустилась ноги и медленно двинулась к столу. Невыносимо сидеть. Невыносимо вспоминать. Невыносимо чувствовать! — Когда осознание его гибели впервые сложилось у меня в голове, было… — я сжала челюсти и невидящим взглядом уставилась в окно. — Из меня как будто зверски вырвали лучшую половину, — я закрыла лицо руками, но от этого слезы не прекратили разбиваться о гладкую поверхность стола. — Я не могу жить без него… — прошептала я из последних сил, и из горла вырвались неудержимые рыдания, сотрясающие, казалось бы, пустую комнату в самом сердце медицинского центра.

— Он навсегда останется в твоих воспоминаниях, в твоем сердце, — тихий голос Карлайла зазвучал прямо позади меня, и я остервенело смахнула с лица слезы. — И как больно бы тебе не было… Второй раз никто не сможет его отнять, — я развернулась и со злостью уставилась на тревожное, жалостливое лицо доктора.

— Но его отняли у меня… Он не заслужил… Не заслужил умереть так рано! — я вскинула ладони в воздух и сжала их в кулаки, без стеснения обрушивая на доктора свои самые отчаянные рыдания, рвущиеся из самой глубины истерзанной души.