История одного вампира: Покаяние

К кому обратится за ответом? К Нику? Точно нет. Сандра продолжит играть со стрелами амура. Давид тоже не вариант. Время, безусловно, расставит всё по местам. К моему счастью и Давиду на беду все эти месяцы научили меня ждать.

— Вернись, — шепотом позвал меня вампир.

Проигнорировал. «Пошёл он к Дьяволу!»

— Вернись! — вновь обратился ко мне Давид, на этот раз он не просил, а приказывал.

Проклятое любопытство.

— Что? — не оборачиваясь, шепотом отозвался я.

— Вернись, мы не договорили, — позвал Давид уже голосом.

— Рад, что ты тоже так считаешь, — бросил я, возвращаясь за стол.

Народ, разумеется, обратил внимание на нашу склоку, но очень быстро переключил своё внимание. Пускай посетителей всего четверо, но это не повод устраивать шоу.

— Вернёмся к беседе? — начал я окрылённый успехом разыгранной мною комбинации.

— С удовольствием, — согласился вампир без препираний.

— Только давай сразу договоримся, по возможности ничего от меня не скрывать?

— Конечно-конечно, — усмехнулся Давид.

Я настоял, долго рассказывая о том, что как только задаю вопросы, сразу вижу его спину. Он попросил припомнить, когда подобное случалось и, прослушав приведенные мною в пример несколько эпизодов, надменно произнёс, что такого не припоминает, а память у него прекраснейшая. Мы кое-как договорились.

— Мне утром позвонила Сандра и попросила приехать…

— И ты примчался? — оборвал вампир.

— Да, — зло фыркнул я. — Ты обещал меня выслушать и…

— Того что не стану тебя перебивать или откровенно смеяться над тобой я не обещал, — подытожил Давид, разбивая в клочья печать скрепляющую наш договор.

Вот стервец!

— Примчался как дурак…

— Почему «как»?

— Мож лучше я вправду пойду, — терпение обещало вот-вот лопнуть, точка кипения близка как никогда.

— Ладно, — отмахнулся вампир. — Продолжай, хотя суть мне уже ясна. Ответ по-прежнему нет.

— Я не задал вопрос!

— Он ни к чему. Ты спросил меня о любви, значит… Ты примчался к ней, а она начала нести всякую ахинею о чувствах. Именно поэтому в тебя закралось сомненье, любит ли она тебя на самом деле и можем ли мы любить вообще? Я же говорю: «Нет!»

Вот это сцука логика! Уважаю.

Надо было срочно, что-то придумывать:

— Чего от меня нужно Нику?

— Почему ты решил…

— Не отнимай у меня хлеб, — бесцеримонно оборвал я. — Дурак — моё амплуа.

Повисло молчание, во время которого Давид подробно изучил каждую чёрточку моего лица.

— Мои поздравления, ты до сих пор не научился рационально мыслить. Я обещал отвечать на твои вопросы, но не сказал, что буду потакать всякому, бреду! Тебе не кажется, что у тебя вопросы идиотские?

— А тебе не кажется, что ты отвечаешь вопросом на вопрос?

— Я желаю тебе добра, — поостыв начал Давид. — Хочешь — верь, хочешь — нет. Тебе в это трудно понять, но будь так добр, не заставляй тебя убеждать. Всё равно делать этого я не стану. Ответы, которые ты ищешь у тебя перед носом. Пораскинь мозгами. Мир не изменился, тебе кажется, что ты — вампир и всё вокруг иначе, но нет…

— Если б всё было так просто, думаешь, я пошел бы к тебе?!

— О том и речь, — парировал вампир. — Подумай сам, что Нику может быть от тебя надо? Ты что, всерьёз решил, что это он подкладывает под тебя Сандру?

Опростоволосился, теперь надо было отвечать честно:

— До последней минуты…

— В этом твоя беда. Ты ищешь слишком сложные решения, слишком простых вопросов. Играешь в детектива, выстраиваешь ровные комбинации ходов, распутываешь клубки интриг, а на самом деле ответ у тебя на столе. Привычка всё усложнять тебя рано или поздно погубит.

— Почему? — не понял я.

— Хватит совать нос не в свой вопрос! Научись задавать правильные вопросы, начнешь получать правильные ответы!

Давид орал на меня. Откровенно отчитывал, как директор школы нашкодившего ученика.

— Ты понимаешь, что вначале ты листву поджигаешь, потом в столовке компот воруешь, дальше начнёшь вымогать деньги у ребят помладше, а потом чего? На учёте в детской комнате, следом спецшкола, а потом колония для малолетних преступников?! Помрёшь в тридцать лет от туберкулёза, где-нибудь на лесоповале и не вспомнит ни кто, что был такой ученик Петров! Такого будущего ты хочешь? Такого я тебя спрашиваю?!

Фига себе будущее нарисовал. А это паренёк только домашку не написал и разговаривал на уроке с соседом по парте. Если б за драку его к дирику привели или застукали с сигаретой в туалете. Вот там бы перспективки обрисовались.

— Тогда чего от меня надо Сандре?

— Наконец правильный вопрос, — всплеснул руками Давид. — Теперь сам на него ответь.

— По-моему это наебалово, — усмехнулся я. — А как же «задай правильный вопрос и получи ответ»?

— Найди его в своей голове, — обрубил вампир. — Ответ исчерпывающий. Я и так достаточно помог.

— Хорошо, — помолчав, кивнул я. — Последний вопрос. Что за игру вы с Ником ведёт?

Улыбка начала растекаться по лицу кровопивца. Она всё росла и росла. Казалось, ещё немного и от него как от чеширского кота останется только улыбка.

— Стоит мне только увидеть в тебе зерно разума, как ты начинаешь пороть ахинею.

— По крайней мере, один ответ я получил. Вы с Ником заодно.

Вампир только усмехнулся.

— Это уже слишком. Позволь кое-что тебе объяснить. Я упомянул, что хочу только добра. Начнём ликбез, — Давид сделал большой глоток пива. — Мы с Нико (именно там он впервые назвал его «Нико») слишком разные, если ты не заметил. У нас чёткие жизненные приоритеты, цели и понимание средств, для их достижения. Они настолько разные, что мы не можем долгое время работать в симбиозе. Мы даже не способны поддерживать простых, товарищеских взаимоотношений. Но существуют ситуации, когда нам не обойтись друг без друга. Объединив нас в новую «Ось Зла» ты несколько поторопился.

Вампир странно поковырялся в пиале с фисташками, потом снова переведя взгляд на меня, спросил:

— Я ответил на твой «последний» на сегодня вопрос?

— Только ответ породил ещё больше вопросов.

— Об этом ещё Фрейд говорил, — напомнил Давид.

— И где теперь искать? — наудачу спросил я.

— На последний вопрос уже ответил, но назовём это «моим подарком». Покопайся в воспоминаниях. Чтобы увидеть будущее порой достаточно вспомнить прошлое, — вампир устало потер переносицу и, мне показалось, впервые за всё время нашего общения, устало сказал. — Это говорит тебе тот, кто прожил почти век.