История одного вампира v 2.0

Альбус Дамблдор откинулся на кресло, наблюдая за лицом мальчика. Воистину он великолепно подготовлен для одиннадцатилетнего ребенка, прочесть его по лицу намного сложнее, чем многих взрослых волшебников, а его разум под настолько мощной защитой, что Дамблдор даже не может применить эмпатию, не то что легилименцию. «Впрочем, это не важно, — пришел к выводу директор.– Вернее, не так важно, как то, смогу ли я перетянуть тебя на сторону света, Гарри? В тебе много света, но и тьмы немало, и так сразу не понять, что преобладает в твоей душе. Определенно, зря я ограничивал твою силу, зря я запечатал силу твоего рода. Я не знаю, кто и как сумел снять эти печати таким образом, что на твоей ауре не осталось ни следа повреждений, но твой потенциал огромен. С такой врожденной силой и подготовкой Охотника ты станешь прекрасным противником Тому».

— Предположим, что он жив, хотя и не совсем здоров, — заговорил слизеринец, рассматривая стеллажи с книгами.– Тогда Волдеморта необходимо найти и уничтожить. Отец меня учил, что если цель скрывается больше пяти лет — всякие поиски теряют смысл, следует на корню пересмотреть тактику или выжидать.

— Ты прав, Гарри, поиски бессмысленны, он может быть где угодно, — старик выдохнул и откинулся на спинку кресла.– Поэтому нам остается лишь одно: готовиться к его возвращению.

«Да, точно, — мысленно усмехнулся юный лорд.– Готовиться к возвращению. Меня считают Героем, нетрудно догадаться, кого именно старик хочет подготовить к возвращению. Но решать пока рано, я не знаю его мотивов. Может, проще и безопаснее будет найти Волдеморта своими силами».

— Вот еще, профессор, — мальчик оторвался от созерцания книг и перевел взгляд на директора.– Как так могло получиться, что такое мощное заклятие, как Авада Кедавра, срикошетило от годовалого ребенка и ударило в заклинателя?

— Тебя защитила сила материнской любви. Твоя мать, Лили, отдала жизнь, чтобы спасти тебя. Ее последняя воля и стала этим щитом. Это древняя и очень мощная магия кровной защиты, я даже не знал, что такое может существовать в наши дни, пока не убедился на своем опыте, печальном опыте… но дело не только в защите. Я не думаю, что такой волшебник, как Волдеморт, пал бы от собственного заклятия. Было что-то еще, Гарри, и это что-то заключено в тебе. Лили защитила тебя, а ты сделал то, чего не смогли сделать лучшие волшебники Британии того времени.

«Полная чушь, в такое поверит… а ведь обычный одиннадцатилетний мальчишка вполне поверит! — понял Гарри.– Я просто физически не мог применить высшую защитную магию, так что-либо это мама постаралась, либо произошел конфликт между родовой магией, либо у меня действительно сработала врожденная защита. Первое наиболее вероятно, но мама была Обретенной, а Обретенные крайне редко отличаются такой силой, сила достается первенцу… то есть, мне. Хотя, кто знает, может, мама и смогла вложить всю душу в защиту ребенка? Второе… для этого Волдеморт должен быть членом рода Поттер, и это вероятно — кто поручится, что его отец или мать не были потомками сквиба из Рода Поттер? Тогда у сильного мага есть шанс войти в род Поттер, быть введенным Главой Рода. А третий вариант — это даже не редкость, это казус, парадокс. И я уверен, что я не являюсь таким казусом. Так что, скорее всего, мама отдала за меня жизнь».

Дамблдор не прерывал задумчивости мальчика и видел, что Гарри Поттер сомневался в его словах… и верил ему.

«Действительно, сильные эмоции и чувства, да еще и в критической ситуации, способны сорвать ограничение с ауры и выжечь резерв одним махом, нанося ауре необратимые повреждения, — думал мальчик.– Таким образом, директор отчасти прав, меня действительно спасла сила материнской любви. Но почему Волдеморт потерял человеческий облик? Крестраж, который отец вырвал из моего тела и сжег в чистой силе? По расчетам, он был седьмым, и если Волдеморт не нашел бы способ сохранения души или отрезания ее части, как делают некроманты, то потерял бы плоть уже на пятом крестраже. А если нашел… результаты непредсказуемы».

— Вы намекаете на то, что я могу уничтожить Волдеморта окончательно?

— Только ты и можешь это сделать. Я не знаю, как, но Волдеморт потерял тело рядом с тобой. Ты делаешь его уязвимым, Гарри, в это твоя сила.

— И как я это сделаю? Я… я даже не помню себя в те годы, лишь крик матери и зеленую вспышку. Как мне его победить?

— Познай себя, познай свою силу. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.

«Вот он, момент истины, — мальчик на секунду прикрыл глаза.– Согласиться или нет? Мне нужна информация о том, что случилось на самом деле. Не верю, чтобы Волдеморт один, без свиты, отправился бы убивать тех, кто покушался на него. Я хочу разобраться во всем».

— Я буду рад любой помощи, профессор. И последний вопрос. Насколько мне известно, Волдеморт обучался в Хогвартсе в тридцатых годах, и тогда вы уже работали здесь. Не могли бы вы назвать мне его настоящее имя?

«Зачем ему имя? — тут же задумался старый директор.– Определенно, он хочет самостоятельно начать поиски. На его стороне — Охотники, он точно их подключит. Может, они найдут то, что пропустили мы? Ладно, это не так уж важно. Найдут — хорошо, хотя и придется скорректировать план, но появится возможность быстрее собрать крестражи. Не найдут — тоже нестрашно, хотя бы заставят его понервничать, можно попытаться поймать Тома на ошибке».

— Его звали Том, Том Марволо Реддл, — со вздохом ответил Дамблдор.– И… он был похож на тебя, Гарри. Такой же одаренный и талантливый ученик Слизерина, я помню его первокурсником. У него все получалось очень легко, его недолюбливали на факультете, но Том быстро стал старостой факультета, а затем и старостой школы. Между вами очень много общего, но есть и различия.

Слизеринец вскинул голову. Его насторожили эти слова, насторожили и обеспокоили. Раз уж они похожи, родство становится более вероятным.

— Я задам тебе немного личный вопрос, Гарри, — продолжил директор.– Скажи, ты боишься смерти?

Поттер на секунду задумался, но решил, что ответ итак можно будет узнать, просто понаблюдав за ним.

— Страх не несет в себе смысла, директор, — честно ответил мальчик, не совсем понимая, зачем директор задал ему этот вопрос.– Я опасаюсь смерти, но знаю: через пятьдесят или через сто лет она меня все равно заберет. Может, позже. Может, раньше. Это неизбежно, и максимум, на что я способен — это сражаться за свою жизнь до последнего. А страх лишь мешает.

— У тебя очень нестандартный подход, Гарри, — улыбнулся директор.– Недетский подход, так как твои ровесники вообще не задумываются о смерти. Ты ведь Охотник, я прав? Я скажу тебе одну вещь, возможно, тебе ее уже сказал отец. Так же, как и мой отец однажды сказал ее мне. Не важно, убьешь ты или нет, и скольких ты убьешь. Важны причины и твое отношение. Я воевал не раз и не два, Гарри, мне довелось пролить немало крови невинных, о чем я сожалею. Ты ведь убивал, так? Убивал тех, на кого охотился?

— Я устранял угрозу, — медленно и неохотно ответил Поттер — это было очень личным. Тем не менее, ему необходимо некоторое доверие директора.– Устранял путем полного физического уничтожения. Среди них были и разумные. Были те, кто очень похож на меня или на вас — две руки, две ноги, голова и похожее мышление.

— То есть, люди, — кивнул директор.

— Возможно, когда-то они были людьми. Вурдалаки и оборотни — точно. Но я знаю оборотней, каждый из которых может называть себя человеком, и знаю множество нелюдей, рожденных от женщин и творивших гнусные и ужасные вещи. Как думаете, кого Охотники считают своими, а кого убивают при любом удобном случае?