История первая. Гарри и Теория струн

– Ну, знакомиться… А то у меня как-то плохо это получается.

– А! Давай, конечно!

Следующий час прошел плодотворно: я изображал то одноклассника или одноклассницу, то строгую учительницу, то еще кого, а Гермиона старательно “знакомилась” со мной, выслушивала небылицы и старалась не встревать со своим ценным мнением и личными примерами.

– Сойдет, - заверил я, устав от болтовни.
– Главное, как поймешь, что очень хочешь высказаться, сперва сосчитай до ста. Если забудешь, о чем хотела сказать, значит, это было что-то не особо важное.

– Попробую, - повторила она и тяжело вздохнула, а потом вдруг спросила: - Гарри, а ты в школе со мной будешь общаться?

– А почему нет-то?
– не понял я.

– Ну, многие мальчики считают, что водиться с девочками стыдно, - пояснила Гермиона и засопела.

– Да ну, глупости какие, - махнул я рукой.
– Мне без разницы, в штанах кто-то или в юбке. Была б голова на плечах, а в голове — понималка.

– Это что?

– Понималка, - повторил я раздельно.
– Ну такая, чтобы соображать по жизни.

– Хм… - Гермиона нахмурилась.
– Ладно… в этом я еще разберусь.

– Конечно, - не стал я настаивать.
– Давай о чем-нибудь другом поговорим?

– Ага… Гарри, а как так вышло, что тебя никто не узнает?
– живо спросила она.
– Я читала о тебе и в “Современной волшебной истории”, и в “Возвышении и упадке Тёмных искусств”, и в “Великих волшебных событиях двадцатого века”, и…

– Я тоже читал, - хмыкнул я.
– Узнал о себе много нового! Кстати, а почему меня должны узнавать? Фамилии я никому не называл, а мало ли в Британии мальчишек по имени Гарри? А портрета в книжках нет. Да даже если б и был, кто узнает во мне годовалого ребенка?

– А шрам?
– въедливо напомнила она.
– Везде написано про твой шрам!

– А его не видно, - выкрутился я и сильнее начесал челку на нос. Надеюсь, в этом Хогвартсе нет строгих правил насчет стрижек для мальчиков и причесок для девочек.

– Немножко все-таки видно. Только я обратила внимание — даже если кто-то прямо на тебя смотрит, на шрам внимания не обращают!

– Всем бы твою наблюдательность, - пробурчал я.
– Ладно. Я не хочу, чтобы в меня тыкали пальцами, поэтому сделал шрам не то чтобы невидимым, а просто… ну… неприметным. Если б у тебя была бородавка на носу, ты бы тоже не захотела, чтобы на нее пялились, разве нет?

– Конечно, но как ты это сделал?! Разве в учебнике есть такие заклинания? Я прочитала всё по первому курсу, но там ничего подобного не нашла… Или ты купил какой-нибудь справочник?

Вопросы сыпались с пулеметной скоростью, и я поднял руки.

– Помедленнее! Ничего я не покупал! Я это умею с тех пор, как себя помню… Ну, мы с Дадли прятались от других пацанов, нас никто не мог отыскать. Только тогда я не знал, что это волшебство.

– Вот это да!
– глаза Гермионы разгорелись.
– Ты вправду особенный! Я читала, что колдовать без палочки мало кто из взрослых волшебников умеет…

– …и поэтому я стараюсь об этом помалкивать, - закончил я.
– И тебя тоже попрошу. Главное правило Ордена Молчальников — роток на замок. Сама понимаешь: это ж какое преимущество! Такое лучше про запас держать и никому не говорить, вдруг пригодится? Вдобавок завидовать станут, если узнают, а кому это надо?

– Понятно, - кивнула она, но тут же спросила: - А меня научишь?

– Попробую, - пожал я плечами.
– Это легко, если струны видишь. С палочкой даже проще, но и без нее можно.

Ну и, разумеется, следующие часа полтора я пытался объяснить Гермионе, что я имею в виду под “нитями” и “струнами”, в чем между ними разница и как их увидеть. К тому моменту, как я выдохся, Гермиона заявила, что вроде бы что-то сумела разглядеть, а я, уже немного зная ее упрямство, был уверен, что скоро она сообразит, как с этим управляться. Может, еще и меня обставит!

Наконец я взмолился о передышке, и мы принялись за походный обед. Уж конечно, это были не бутерброды всухомятку: тетя Пэт с миссис Грейнджер навертели нам с собой пирожков, всучили даже суп и одноразовую посуду: тетя таким тоном сказала “Подогреешь!”, будто не сомневалась, что я на это способен, а на робкое упоминание о термосе ответила — он тяжелый, а банку с крышкой не жаль и выбросить.

В поезде даже обычная еда кажется вкуснее, так что отобедали мы с большим удовольствием, а я еще купил у разносчицы кое-каких сластей на пробу. Гермиона от них отказалась (родители-стоматологи — это диагноз, и я сразу вспомнил “Чарли и Шоколадную фабрику”, хотя Грейнджеры, конечно, до такого не доходили). Правда, съесть шоколадную лягушку не отважился — очень уж она натурально выглядела и прыгала! Зато в упаковке был вкладыш с портретом Дамблдора, ну, как в жвачке, только тут картинка двигалась. Наверно, эти вкладыши коллекционируют, решил я и спрятал карточку — вдруг получится обменять на что-нибудь ценное?

– Вы жабу не видели?
– жалобно спросил кто-то от дверей.

Повернувшись, я увидел того мальчика, который уже терял эту жабу на платформе. У него была симпатичная круглая физиономия и жалобный взгляд.

– Нет, а где ты ее оставил?
– тут же спросила Гермиона.

– В купе… Вышел на минутку, вернулся — а Тревора нет!
– шмыгнул тот носом.

– Пойдем поищем!
– загорелась она, но я помотал головой.
– Что не так? Нужно помочь!

– Если ты хочешь бегать по вагону, толку от этого не будет. Вряд ли жаба отзывается на кличку, - сказал я.
– Так ведь… э-э-э…

– Невилл, - поспешил он представиться.

– Очень приятно, я Гарри, а это Гермиона, - быстро выговорил я.
– Так вот, на кличку жаба не пойдет, верно? А забиться может в любую щель. Этот твой Тревор большой?

Невилл показал руками — выходила, что жаба у него порядочных размеров.

– Значит, не в любую… Давайте думать, куда он мог податься?

Делая вид, что глубоко задумался, я взглянул на струну Невилла. Ничего так струна оказалась, мощная, только колебалась все время. Интересно, почему? Такие я видел у нескольких маленьких детей на платформе, лет пяти-шести. Надо в этом разобраться, сделал я очередную мысленную пометку и вернулся к жабе.

Я решил, что питомец должен быть как-то связан с хозяином: в этом я уже убедился на примере миссис Фигг — у ее кошек нити были прочно переплетены с хозяйской, да и у Игнатия такая связь имелась, правда, слабее и с несколькими людьми. На волшебных животных я свою догадку еще не проверял, но, по идее, связь должна была быть сильнее… даже у жабы.

И правда — тонюсенькая ниточка имелась, она тянулась от Невилла куда-то в коридор и дальше.

– Ты сказал, что вышел из купе?
– переспросил я.
– Дверь плотно закрыл?