История первая. Гарри и Теория струн

– Какая?

– Наверно, лестницы зачаровали не просто так, - сказала она, поудобнее устроившись на широком подоконнике.
– Я имею в виду, не потому, что какому-то волшебнику захотелось, чтобы лестница А по пятницам вела на второй этаж, а по четвергам - на третий. Или чтобы лестница Б разворачивалась точно в полдень.

– Ясно, не просто так, тут наблюдать-то замучаешься!

– Ты не понял!
– замахала она руками.
– Лестниц же много! Они не должны сталкиваться, так? Иначе кто-нибудь может покалечиться… И на каждый этаж должна постоянно вести хотя бы одна, верно? А то вот урок закончился, а выхода нет…

– Погоди, - сказал я.
– Вроде понял. Нам кажется, что лестницы перемещаются абы как, но система все равно должна быть. Просто мы ее не видим.

– Точно. И формула, о которой мы говорили, тоже наверняка существует, только она нам не по зубам, - огорченно произнесла Гермиона.
– Но она есть, я уверена!

– Я тоже, - кивнул я.
– Только, наверно, это даже целая система уравнений. А то вдруг лестницы строили не в одно время? А чтобы впихнуть сюда еще одну, да чтобы она не пересекалась с прежними… Ой, это, наверно, что-то вроде компьютерной программы, тут карандашиком на бумажке не посчитаешь!

– Гарри, ты гений… - страшным шепотом выговорила вдруг она и схватила меня за рукав.
– Вот почему ступеньки пропадают!

– Э?

– Ошибка в программе!
– воскликнула она.
– По телевизору показывали передачу про компьютеры, и там была история о том, как из-за маленькой ошибки в программе появилась дыра в системе безопасности банка, и мошенники смогли украсть уйму денег прежде, чем это обнаружили! Что-то там забыли исправить, когда меняли старую систему на новую, или не ту букву подставили, я в этом не разбираюсь. А совсем уж похожий случай был с расписанием электричек, там график движения наложился на другой из-за какой-то ошибки, и поезда столкнулись! Хорошо, никто не погиб… И тоже сбой в программе виноват!

– А что, - я почесал в затылке.
– Похоже! Если после Основателей тут еще пристраивали всякие переходы и лестницы, тогда сходится. Они там что-то сочинили, все работало, как надо. А когда стали добавлять новое, может, не разобрались толком в старом… м-м-м… заклинании. И получились такие вот пересечения, отсюда все неприятности.

– Но неужели преподаватели этого не замечают?
– резонно спросила она.

– А ты думаешь, они знают, что такое сбой в программе?

– Зато они в заклинаниях разбираются, могли бы уж поправить!

– Да может, им не до того! Вот когда кто-нибудь шею свернет на такой лестнице, тогда и будут разбираться, - ответил я.
– А может, не будут, а просто закроют эту лестницу, как коридор на третьем этаже, про который директор говорил.

– Или вообще ликвидируют, - кивнула Гермиона, и прическа ее рассыпалась. Я вздохнул и принялся собирать с пола карандаши.

– Нет, вряд ли. Тогда вообще все может развалиться, как в этих твоих историях по телику.

– Почему?

– Ну… - Я снова почесал в затылке, потом вытряхнул из сумки учебники, положил на подоконник толстенную «Историю Хогвартса» и сказал: - Вот, сперва Основатели сделали так. Потом, - тут я поставил на этот том две другие книжки вертикально и положил поверх тетрадку, - кто-то добавил вот это. И это. И еще…

Строить домики из книжек легко, это вам не игральные карты.

– И, в общем, оно как-то держится, - закончил я, любуясь своей конструкцией.
– Хотя и выглядит не очень, и подпорки надо вставлять, чтоб не обрушилось. Но если одну деталь убрать…

Я выдернул книжку из середины, и все сооружение с грохотом рассыпалось.

– А, теперь ясно, - Гермиона прикусила ноготь.
– Надо или менять всё от основания, но это наверняка долго и очень-очень сложно, или подставлять, как ты говоришь, подпорки, чтобы держалось, да?

– Ну, я думаю именно так, - сказал я. Честное слово, я эту теорию только что придумал, и мне очень польстило, когда Гермиона не нашла в ней изъяна.
– А иначе я не понимаю, зачем в школе такие опасные лестницы. Невилл вчера чуть не убился, видела?

– Ага, хорошо, его Перси успел поймать, - кивнула она.

Увы, Невилл обладал грацией носорога, а если нервничал, то и вовсе мог споткнуться на ровном месте. Учитывая то, что нервничал Невилл постоянно, не сложно понять: в неприятности он влипал на каждом шагу, и чем больше старался, тем хуже обстояло дело.

– А ты ему не объяснял, как увидеть струны?
– спросила вдруг Гермиона.

Я помотал головой.

– Жадничаешь?

– Не-а, - честно ответил я, когда пришел в себя от изумления. Не ожидал от нее такого!
– Просто для этого надо где-то посидеть в тишине. Ты же знаешь Невилла, ему надо успокоиться, сосредоточиться, вникнуть как следует… А в спальне или гостиной не выходит, там народу полно. В библиотеке тоже посторонних полно, а я как-то не хочу с чужими делиться этим вот…

– Да, ты говорил, это преимущество, - серьезно кивнула Гермиона, но не выдержала и заулыбалась.

Знаю-знаю, на трансфигурации, отчаявшись превратить спичку в иголку по инструкции из учебника, она воспользовалась-таки моим методом. И у нее все получилось! Не сразу, но куда быстрее, чем у прочих. Я скромно предпочел подождать, пока Гермиона закончит, а тогда и сам выполнил задание. С небольшими помарками: моя спичка превратилась только на две трети, но у многих и того не вышло. Я просто не хотел выделяться, а после урока напомнил о сдержанности и Гермионе. Она опять обиделась, но, подумав, вздохнула и сказала, что я все-таки прав: выскочек никто не любит. И даже если у них такой дар от природы, будут завидовать, хоть ты тресни!

– А прогуливать он боится, - заключил я.
– Вдруг Биннс напишет его бабушке?

– Надо что-нибудь придумать, - деловито сказала Гермиона.
– Неужели в таком огромном замке не найдется тихого местечка? Ну и, может, удастся убедить его сбежать с этой несчастной истории? Хотя бы разок?

– Проще школьный паровоз под откос пустить, - высказался я, и вдруг почувствовал, как неведомая сила поднимает меня в воздух.

Ошеломленная Гермиона оказалась напротив, и я сообразил, что кто-то просто взял нас обоих за шкирки и стащил с подоконника.

– Так-так… - произнес ледяной голос, а я, покосившись вверх, узнал преподавателя, с которым мы еще не успели познакомиться поближе.

Это был декан Слизерина, о котором у нас на Гриффиндоре высказывались исключительно нецензурно, особенно парни. Девчонки больше ревели и называли профессора «дрянью, гадом, скользким мерзавцем» и еще как-то в этом роде, я не запоминал. Правда, мне было до того интересно, чем же он заслужил такое отношение, что я с нетерпением ждал встречи. Ну вот и дождался…