История первая. Гарри и Теория струн
Шрифт:
Очки прежде тоже были, но надоели мне до невозможности. Это же страшно неудобная штука! То они теряются (причем обычно оказываются у тебя же на лбу), то ломаются, вечно их протирать надо, зимой они запотевают, в дождь хоть “дворники” приделывай, даже зонтик не спасает… Еще дразнились все, кому не лень, а драться неудобно: по очкам так и норовили заехать, потому что без них я был не боец, не разбирал, где кто. А сломаешь — тетя ругается, потому что и так эти очки надо менять хоть раз в год, я же расту, а они дорогие! В общем, сплошные траты и неприятности.
Вот я и принялся как-то воображать,
Короче, недельки через две я довоображался до страшной головной боли, головокружения и рези в глазах. Тетя Пэт перепугалась и поволокла меня к врачу, а тот покрутил пальцем у виска и спросил, за каким чертом ребенку такие жуткие линзы, если у него в худшем случае зрение минус два — два с половиной?
Доктору тетя ничего не сказала, а меня дома сперва долго ругала, потому что я ведь обещал не делать этого самого, но потом все же признала, что в этом случае я не очень виноват, но все равно нужно было сказать ей. “Конечно, - подумал я, - чтобы ты запретила!” Вслух же в очередной раз пообещал впредь ставить ее в известность о своих экспериментах… Правда, пока больше случая ей рассказать не представлялось. Ну и ладно, главное, драться теперь можно в полную силу, и никаких дурацких очков! (Я решил, что на уже известное прегрешение запрет не распространяется и на достигнутом не остановился. “С возрастом такое случается”, - глубокомысленно сказал врач, и на этом все успокоились.)
Ну так вот, когда мы уже вышли на улицу, в доме зазвонил телефон, и тетя, нахмурившись, вернулась, велев нам обождать. Она всегда говорит, что возвращаться — дурная примета, а в таких случаях непременно должна посмотреться в зеркало. Ну а заодно губы подкрасить, прическу поправить, шарфик по-другому завязать…
Мы с Дадли переглянулись и приготовились ждать. Правда, нам на поезд надо успеть, вряд ли тетя Пэт полчаса будет разговаривать!
– Доброе утро, миссис Фигг!
– сказал вежливый кузен, увидев соседку. Она обожает заглядывать на чужие участки, благо заборчики тут ребенку по колено.
– Доброе утро, - повторил я.
Я эту бабку не любил, она была очень приставучей, и, если не удавалось быстренько проскочить мимо, непременно приставала с расспросами о житье-бытье и норовила зазвать на чай. Скорее всего, она прекрасно знала, что я приемный (в нашем городке такое не скроешь), и так проявляла заботу о несчастном сироте. Мне, правда, от этого было не легче…
– Далеко ли собрались?
– с любопытством поинтересовалась миссис Фигг.
– Такие нарядные, неужто в гости?
Пока Дадли думал, что бы такое ответить (увы, сейчас нам деваться было некуда), я решил взглянуть на свои ниточки… и обалдел! У старушки Фигг нитка была почти как у Хагрида, только у него она казалась толстой и грубой, а у нашей соседки — тонюсенькой, да еще и с обрывами. Я хочу сказать, различалось качество, но не суть… Раньше-то я тоже это видел, но только когда встретил настоящего волшебника,
понял, чем их нити отличаются от обычных…Это что же получается, миссис Фигг ведьма?! А ну-ка, проверю!
– Нет, мэм, мы за покупками к школе, - дружелюбно ответил я.
– А разве уже начались распродажи?
– удивилась она, ядовито улыбаясь. Ну, все знали, что живем мы не сказать, чтобы богато…
– Ну что вы, мэм, где ж это видано, чтобы первокурснику Хогвартса вещи на распродаже покупали!
– выдал я, и со злорадством понял, что старушка оторопела.
– Вы, похоже, слышали об этой школе? Тоже там учились, да?
– Н-нет, - выдавила она и поспешила удалиться.
– Чего это ты?
– ткнул меня в бок Дадли.
– Она очень похожа на Хагрида, - ответил я.
– Ну… ты понял, в каком смысле.
– А-а!
– И она явно знает слово “Хогвартс”. Только странно, неужто она Хагрида вчера не заметила?
– Так она в это время как раз по магазинам ходит, - напомнил кузен.
– Вот, наверно, и проморгала. А особо болтать с ней никто не любит, сам знаешь. Может, если кто Хагрида и заметил, то сказал, что какой-то бродяга спрашивал насчет работы…
– Бродяги с черного хода стучат, а на коммивояжера, тетя верно сказала, он не похож, - ответил я.
– Ну ладно, про нее я попробую разузнать. О, вот и тетя!
– Идемте поживее, - сказала она, закрывая дверь.
– Я заодно вызвала такси, не то мы с вами точно опоздаем на лондонский поезд!
– Можно на проходящий сесть, - сказал я.
– Помнишь, как мы ехали, когда ты меня к доктору возила?
– Помню, конечно. Но тогда мы выехали с запасом по времени, а сегодня мне не хочется гадать, будут места или нет, - нахмурилась тетя Пэт, но развить мысль не успела — подъехало такси.
Путь до Лондона мне ничем не запомнился, я ведь там уже бывал. Правда, не в той его части, куда мы добирались на метро, а потом еще плутали по разным улочкам.
– Вот он, - сказала вдруг тетя Пэт, указывая на огромный книжный и здоровенный музыкальный магазины.
– Я имею в виду, он должен быть тут, только я его не вижу.
– А я вижу, - ответил я.
– Какая-то забегаловка, “Дырявый котел”, как этот Хагрид сказал. Что-то она какая-то… гм…
– Вот и он, - кивнул Дадли налево.
К нам и впрямь спешил Хагрид, размахивая нелепым розовым зонтиком.
– Здрасьте, - выпалил он, отдуваясь.
– Не опоздал я? А, не опоздал… Идемте!
Он галантно подал руку тете, а я взял Дадли за локоть. Ясно, обычные люди этого бара (громко сказано!) не видят, значит, и войти в него сумеют только с волшебником. Хотя это еще надо разведать!
Внутри было темно и убого. Несколько пожилых женщин в углу выпивали, одна курила трубку. Какой-то сухонький дядечка в цилиндре беседовал с пожилым барменом, тут же сидел странный тип в лиловом тюрбане, и все они поздоровались с Хагридом. Бармен даже предложил ему выпить, но наш провожатый гордо отказался, заявив, что он сегодня по делам школы.
– А, - сказал тот, окинув нас взглядом.
– Провожаешь первокурсника?
– Да!
– расплылся в улыбке Хагрид.
– Понятно, - кивнул бармен и продолжил разговор с посетителем в цилиндре.