История, рассказанная в полночь

Он хитро подмигнул и скрылся в огне, а когда снова появился, то в очаге появилась еще одна саламандра: маленькая золотая ящерка с крохотными крылышками.

— О, какая красотка! — пылко воскликнул Граганьяра и языки огня сделались пронзительно-алыми.

Фирр Даррик, увидев цвет пламени, выразительно кашлянул.

— Алый? В трактире присутствуют дамы, так что воздержись-ка от непристойностей!

Алый цвет побледнел, выцвел и сменился ярко-желтым.

Мейса вернулся к разговору.

— А все-таки, как бы узнать, что за тварь вызвал бирокамий?

— Чтоб ему пусто было! — сердито проворчал Куксон. — Спрошу у Брисса в письме. Опишу ему, разумеется, все в подробностях, он разберется.

Пичес поставил кружку и склонил голову набок, прислушиваясь к чьему-то неслышному голосу.

— Почтенный Куксон…

— Конечно, больше всего похоже на тульпу, но если это она — то какая-то особенная, никто про такую и не слыхивал.

— Почтенный Куксон!

Гоблин умолк.

— Что? — недовольно спросил он.

Пичес взглянул на «страшный чучел», словно колеблясь.

— Бонамур говорит…

— Опять?! Ну все, с меня хватит! Немедленно пошлю записку Анбасе! И если он не выполнит приказ, то пусть и на глаза мне не показывается!

— Что говорит? — поинтересовался Фирр Даррик.

Пичес оглянулся по сторонам и произнес негромко.

— Бонамур поразмышлял и говорит, а что, если… если это не тульпа и не бугз-двойник?

Глаза Мейсы блеснули.

— А кто?

Пичес посмотрел на «чучел».

— Бонамур говорит: он все хорошо обдумал и…

— И о чем же надумал чучел, набитый соломой? — с сарказмом осведомился гоблин Куксон. — Поведай нам!

Пичес оглянулся по сторонам и шепотом произнес:

— Может, это багбур или… или беглый призрак?

Куксон так и подскочил.

— Что?! — в полный голос воскликнул он и тут же, спохватившись, снова перешел на шепот.

— Что такое он мелет, твой страшный чучел? Багбур или беглый призрак?! Нет, этого и быть не…

— А Бонамур говорит: вполне может. Тульпа не может покидать свое место, а беглый призрак и багбур — могут. Скраг обитает лишь возле текущей воды, да и появляется он только летом, а багбур — всегда и везде. Букз-двойник предпочитает убивать по две жертвы зараз, а призрак…

— Помолчи, Пичес! — сердито приказал гоблин. — Дай подумать.

Пичес умолк. Куксон задумался, глядя в огонь очага, где сновал по горящим поленьям Граганьяра.

Багбур в Лангедак однажды наведывался и переполох, который в Гильдии магов по этому поводу поднялся, он, гоблин Куксон, до сих пор помнит. Горожане-то, конечно, о переполохе знать не знали, Гильдия сор из избы выносить не любит, но что было, то было.

Конфуз изрядный приключился, когда выяснилось, что никто из магов и чародеев, высокие посты в Гильдии занимающих, с багбуром справиться не способен, несмотря на то, что их магические браслеты так и усеяны золотыми треугольниками самых дорогих заклинаний.

Никто не пожелал в смертельную схватку вступить, потому как понимали: живым-то из этого поединка можно и не выйти.

Багбуры ведь кто? Злобные призрачные существа, появляющиеся на свет из тел мертворожденных детей. Сытыми багбуры никогда не бывают, а потому — каждую ночь выходят на охоту, пожирают и смертных, и бессмертных, хотя неумирающие им больше по вкусу. Крадется багбур по улицам в образе сгорбленной старухи, скребется в двери домов, надеется, что кто-нибудь да откроет и тогда…

Куксон поежился.

Уничтожить бакбура не так-то просто: убить его можно лишь тогда, когда он кормится, высасывает жизнь из своей жертвы. Делать это нужно быстро, потому что багбур всегда начеку: чуть промедлишь — и сам ему на корм пойдешь. Все это маги Гильдии прекрасно знали, оттого-то и не спешили свои услуги предлагать.

Его милость маг Хронофел срочным секретным приказом Брисса в Лангедак вызывал, он багбура и уничтожил, а маг Хронофел потом объявил во всеуслышание, что избавление города от призрачного убийцы — заслуга магов Гильдии, они, дескать, рискуя жизнями, опасную охоту вели.

Брисс только хмыкнул, про это узнав.

— А разве беглого призрака можно вызвать ритуалом? — спросил Мейса. — Никогда о таком не слышал.

— Бонамур тоже не слышал, но сказал, что будет продолжать думать.

Фирр Даррик покосился на чучел с уважением.

— Умный пациент, — пробормотал он.

Куксон откинулся на спинку стула. Мысли в его голосе метались, натыкаясь одна на другую, точно стадо взбесившихся грифонов.

— Очень умный, — согласился Пичес.

— Но коготь тульпы? — пробормотал Куксон, лихорадочно соображая. — И бирокамий, и ачури, и Хедда были убиты одинаково. Стало быть, это вовсе не коготь тульпы…

Фирр Даррик покачал головой.

— Зубы багбура, например, — предположил он. — Беглый призрак, багбур, тульпа — один другого хуже!

— Клянусь огнем, это так, — согласился Граганьяра и пламя в очаге окрасилось в черный цвет.

Он взглянул на золотую саламандру: созданная иллюзия постепенно исчезала, словно таяла в огне.

— Эх… — огорченно вздохнул Граганьяра.

Куксон отодвинул кружку.

— Если это беглый призрак, — пробормотал он. — То чей он? И зачем понадобился бирокамию?

Пичес снова уткнулся в книгу.

— Вот, нашел кое-что. «Обычные призраки привязаны к конкретному месту и не могут его покинуть, как и тульпа. Но бывают и другие: те, кто погиб насильственной смертью. Иногда они бывают так потрясены и возмущены собственным убийством, что становятся одержимыми жаждой мести. Тогда они покидают свое место, становятся беглыми призраками и убивают всех подряд, надеясь рано или поздно встретить того, кто когда-то лишил их жизни».

— Да знаем мы это, знаем, — отмахнулся гоблин Куксон. — Это всем известно.

Пичес перевернул страницу.

— «При столкновении с бродячим призраком, главное — не смотреть им в глаза», — прочитал он. — «Призраков приводит в ярость то, что кто-то видит их такими, какими они стали. Поэтому…»

Пичес поперхнулся и умолк.

— Да, они вырывают глаза своим жертвам, — сообщил Куксон. — Слышал я парочку таких историй. Но у Гимальта и Кураксы глаза не были вырваны…

— Может, они не успели увидеть убийцу, — задумчиво проговорил Мейса. — Такое тоже случается.