История Румынии

Мирным договором предусматривалось также обязательство ликвидации профашистских организаций и наказания военных преступников. Это положение обеспечивало коммунистам воз- /596/ можность злоупотреблений и произвола в ходе беспрецедентной кампании, поддержанной советским руководством и направленной против оппозиции. В ходе кампании преследовалась цель физического устранения политических противников и всех тех, кто проявил себя во время предыдущих режимов (политические деятели, служащие, представители интеллигенции и т. д.). Решением Совета Министров от 30 июля 1947 г. Национал-цэрэнистская партия, наиболее популярная партия того времени, была объявлена вне закона, а осенью того же года ее руководители во главе с Юлием Маниу были арестованы и преданы суду. Национал-либеральная партия самораспустилась, а Социал-демократическая партия слилась с Коммунистической партией Румынии. Почти все руководители ликвидированных партий были уничтожены в тюрьмах коммунистического режима.^{252}

Помимо действий по устранению политической оппозиции, в период 1945–1947 гг. начался и постепенно усиливался процесс советизации Румынии, особенно в области экономики. Национальный банк – традиционная цитадель либералов – был национализирован, за этим последовало создание централизованной экономики по советской модели.

После физического устранения основных политических противников единственным препятствием, которое оставалось на пути коммунистов, стремившихся к полному захвату власти, был король Михай. Румынские коммунисты, исходя из чисто стратегических соображений, сохранили монархию, учитывая при этом символический смысл и традицию монархических настроений в стране, а также принимая во внимание популярность, которой пользовался молодой король Михай. Устранение Г. Тэтэреску из правительства привело к усилению противоречий между кабинетом министров и главой государства, чьи полномочия все более ограничивались. В ноябре 1947 г. Михай вылетел в Лондон, чтобы присутствовать на церемонии бракосочетания будущей королевы Великобритании Елизаветы II. Будучи в английской столице он связался с наиболее влиятельными западными политическими деятелями, однако никакой поддержки с их стороны добиться не смог.^{253} По возвращении короля в страну к нему 30 декабря 1947 г. явились П. Гроза и Г. Георгиу-Деж и в ультимативной форме потребовали подписать за себя и своих наследников акт об отречении от престола. Под давлением и не ощущая какой-либо поддержки, король вынужден был подписать акт об отречении и по- /597/ кинуть страну вместе королевой-матерью в сопровождении нескольких членов его свиты. Вечером того же дня Румыния была провозглашена республикой. Был образован Президиум Народной Республики Румынии, роль которого была номинальной, ибо последнее слово оставалась за компартией.^{254} /598/-/601/

X. Коммунистический режим в Румынии 1948–1989 гг. (Космин Попа)

Специфический коммунизм?

Немногим политическим доктринам, появление которых было обусловлено конкретными потребностями общества и которые рассматривались в качестве «национальных программ», удавалось утвердиться в Румынии. Ориентированные на западные или восточные модели развития румыны давали себя убедить в правильности выбранного пути, задумываясь только об одном: как приспособить эти модели к румынским реалиям. Не стало исключением и отношение к новой для Румынии коммунистической концепции, которая провозглашала нехарактерную для политической ментальности страны политику насилия. Официально представленный как окончательный разрыв с прошлым, коммунизм унаследовал от этого прошлого значительно больше, нежели предполагали его лидеры.

Подобно своим предшественникам межвоенного периода, которые ориентировались на Запад, коммунистическая элита находилась во власти комплекса провинциальной неполноценности по отношению к советскому коммунизму. Находившиеся во время войны в Румынии члены компартии с подозрением и страхом смотрели на своих «титулованных» товарищей, которые в эти годы работали в Коминтерне, Отделе внешних связей ЦК ВКП(б) или в управлениях Красной Армии и НКВД. Заботясь, прежде всего, о своем политическом выживании, являвшемся основным, по их мнению, условием достижения успехов, коммунисты Румынии проявили завидную последовательность в сохранении для Ру- /602/ мынии традиционной неспособности к политическим союзам. На протяжении 1948–1989 гг. КПР прошла этапы тесного сближения с Москвой и явно выраженного отдаления от нее. Румынские коммунисты проявили исключительную способность улавливать нюансы международной политики и использовать их в своекорыстных интересах.

Единственной чертой, отличавшей румынский вариант коммунизма от всех остальных, была приверженность сталинизму. В большей или меньшей степени, по убеждению или по принуждению, с незначительными оттенками, сталинизм оставался основой режима на всем протяжении коммунистического правления вплоть до 1989 г. Почему румынский коммунизм основывался на принципах сталинизма? Вопреки расхождениям с СССР во внешней политике после 1956 г., КПР, с особым пристрастием относившаяся к сохранению внутренней стабильности, не выходила за рамки строгой ортодоксальности, исключив, таким образом, возможность советского силового вмешательства. После смерти Сталина, преодолевая югославский кризис в 1953–1956 гг. и столкнувшись с взрывоопасными ситуациями в Восточной Германии, Чехословакии, Польше и Венгрии, Советский Союз практически перестал навязывать другим странам модели внутреннего развития, ограничиваясь охраной «внешней стены» лагеря. Обеспечение принадлежности к советской системе путем военного сотрудничества и стремление сохранить руководящую роль компартии служили единственной причиной советского военного вмешательства в Восточной Европе. Пока эти два принципа, лежавшие в основе социалистического лагеря, оставались незыблемыми, все вопросы можно было решить путем переговоров. Румыны хорошо усвоили этот урок и каждый раз успешно сдавали экзамены, действуя так, как этого требовала система.

Таким образом, попытка периодизации истории коммунистического режима в Румынии на основе анализа изменений в способах осуществления власти является практически невозможной. По сравнению с коммунистическими режимами Польши, Венгрии и Чехословакии, попытавшимися после смерти Сталина изменить отношения с народом, румынский режим «торговался» со своими подданными и преуспел в этом настолько, что смог оказаться в роли официального «диссидента», ни на миг при этом не подвергая себя опасности. Не общественность, а сама компартия Румынии стала носителем идей плюрализма, она оказывала со- /603/ противление советским угрозам, мнимым или, по крайней мере, не столь опасным, как пытались представить их румынскому обществу правящие круги.

В качестве основных критериев оценки деятельности коммунистического режима румынские и иностранные исследователи рассматривают процессы внутреннего развития находившихся у власти группировок, а также особенности их внешней политики. Если исходить из этих соображений, румынский режим может показаться весьма непостоянным. Тем не менее, все его действия не выходили за те рамки, которые были установлены югославским или китайским режимами сразу после смерти Сталина.

Борьба за власть в качестве основополагающего фактора коммунистического правления позволяет выделить четыре этапа. На каждом из них происходили коренные изменения в структурах и программах группировок, находившихся у власти вследствие занятия ключевых постов в партии и государстве.

Первый этап – этап «борьбы за право войти в доверие» охватывает период 1948–1952 гг. Он открылся началом процесса коммунистических реформ и завершился устранением «антипартийной группировки» во главе с Анной Паукер. В этот период две группировки, стоявшие на одинаковой платформе, но имевшие разное происхождение, вели скрытую борьбу за право применения на практике советской модели. Устранение Анны Паукер, Теохарие Джеорджеску и Василие Луки, оцениваемое большинством историков как победа «национальной группировки», означало как раз победу сталинизма в условиях развязывания в самом СССР борьбы против «космополитизма», ибо без этой победы их удаление от властных структур было бы невозможным.

Второй этап – этап укрепления «внутренней» группировки относится к периоду 1952–1965 гг., а точнее – с момента назначения (2 июня 1952 г.) Георгиу-Дежа председателем Совета Министров и до принятия Декларации Румынской рабочей партии (РРП), посвященной международному коммунистическому и рабочему движению и смерти Дежа. На протяжении довольно длительного времени осторожная и всегда сохранявшая за собой возможность пересмотра своей политики победоносная группировка сумела добиться перехода от классической советской модели к режиму с внешними признаками национальной специфики.

Выработанный как ответ на реформаторскую политику Хрущева вариант румынского социализма – обеспеченный поддерж- /604/ кой Мао, который, в свою очередь, выступал против СССР со сталинистских позиций – за короткое время приобрел явно выраженную антисоветскую направленность. Учитывая ограниченный характер возможных изменений, а вернее, необходимость сохранения и укрепления своей власти, перемены в Румынии времен Дежа были, скорее, продолжением взятого до 1953 г. политического курса, но теперь уже по инициативе внутриполитических сил и с национальной окраской. Это был период, когда румынские коммунисты проявляли себя наследниками сталинизма. Как результат в 1958 г. они демонстрировали проявление самого жесткого режима Восточной Европы.

Ослабление административных структур советского происхождения, вывод советских войск из Румынии, сопротивление внедрению некоторых проектов по линии СЭВ и Декларация о независимости обеспечили Дежу положение абсолютного диктатора и позволили ему завоевать репутацию национального лидера.

Первые шаги по выходу из-под советской опеки сопровождались несколькими волнами репрессий – в 1953, 1956 и 1958 гг. Начатый в 1961 г. робкий процесс либерализации достиг своей кульминации в 1963 г., когда многие репрессированные были амнистированы, освобождены из тюрем, но сам репрессивный аппарат не был затронут, была лишь ослаблена интенсивность его деятельности. Партия и государство имели все необходимое (учреждения, законы и принципы действия), чтобы вернуться к политике террора, если возникнет такая необходимость.