История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

А Корней Чуковский писал: «Гр. Алексей Толстой талантлив очаровательно. Это гармоничный, счастливый, свободный, воздушный, нисколько не напряжённый талант. Он пишет, как дышит. Такой лёгкости и ненадуманности ещё не знала литература наша. Что ни подвернётся ему под перо, – деревья, закаты, кобылы, старые бабушки, дети, – всё живёт и блестит, и восхищает. В десять, пятнадцать минут любая картина готова!»

Так пришло подлинное признание его большого таланта художника.

* * *

Эта война началась для Алексея Толстого неожиданно, как и для многих других. Её ждали, говорили о ней, все, казалось бы, готовились к ней. Во всяком случае, чуть ли не во всех газетах предупреждали о подготовке Германии и Австрии к войне. Европейские страны жили словно на давно успокоившемся вулкане: извержения не было, но где-то в глубине недр еле слышались подземные перекаты. И все делали вид, что не стоит на них обращать внимания.

Все это время, ещё до выстрела в Сараево, Алексей Толстой жил какими-то неясными предчувствиями перемен. Внешне жизнь его складывалась вполне благополучно. Он был принят всюду, везде ждали его произведений. Самые модные салоны Москвы и Петербурга, где бывали известные писатели, актёры, художники, политические деятели, открыли для него свои двери. И ничего удивительного: некоторым он импонировал как известный писатель, а другим – как граф, титулованная особа. Он был принят в салонах Е.П. Носовой, Г.Л. Гиршман, М.К. Морозовой, князя С.А. Щербатова, СИ. Щукина… Работал, как всегда, много. В Коктебеле написал рассказ «Четыре века», задумал трагедию «Опасный путь (Геката)»… Начался разлад с Соней… Первое охлаждение он ощутил несколько месяцев тому назад: куда-то улетучилась былая теплота, взаимопонимание, чуткость; неопределённость тяготила. Во время одной из прогулок он решительно сказал Соне: «Боюсь, что ты уйдёшь от меня». Соня промолчала тогда, но затем стала настаивать на своём отъезде в Париж. Предчувствие не обмануло Толстого, и вскоре они расстались.

Алексей Толстой обращался в Синод, в императорскую администрацию о разрешении брака с Софьей Дымшиц, но брак с еврейкой графу Толстому не разрешили.

В эти дни патриотического подъёма, когда началась война, Алексей Толстой стал военным корреспондентом «Русских ведомостей». Все газеты, в том числе и кадетская «Речь», поддержали царя и правительство, звавших всю страну к единству и на защиту России от противника. Алексей Толстой сразу окунулся в работу. Только в августе «Русские ведомости» опубликовали пять его статей и очерков, в которых он изложил своё отношение к происходящим событиям. В редакции «Русских ведомостей», как и в редакциях «Русского слова» и «Нового времени», были настроены по-боевому, надеялись в скором времени сообщить своим читателям о взятии Берлина и Константинополя. Но события отрезвили эту сиюминутность…

Алексей Толстой отправился на Юго-Западный фронт. Киев, Ковель, Владимир-Волынский, Грубешов, Лащево, Томашов, Тасовицы, Замостье, станция Холм, снова Киев… «Я так устал за 4 дня непрерывной скачки в телегах и бричках по лесным дорогам, под дождём, воспринимая единственные в жизни впечатления… Подумать только – я прожил год жизни за эту неделю, а это лишь начало войны, – писал он художнику Малого театра К.В. Кандаурову. – Сколько встреч, сколько разговоров, сколько впечатлений от увиденного и услышанного!» Делал заметки во время этой поездки, но делал торопливо, наспех, но всё равно потом эти записки помогли восстановить и полные картины. «Письма с пути», их было шесть, стали появляться в «Русских ведомостях» с 6 по 24 сентября. Он опасался ложной романтизации войны, упрёков в идеализации русских войск и в очернительстве австрийских войск. Во многом ему это удалось.

В октябре Алексей Толстой снова в пути. На этот раз он отправился на Юго-Западный фронт в качестве уполномоченного Земского союза. О своих впечатлениях от этой поездки он рассказал во втором цикле «Писем с пути», опубликованном в той же газете с 14 октября по 16 ноября.

Возвратившись в Москву и работая над своими корреспонденциями, Алексей Толстой испытывал гордость за русскую армию, освободившую после стольких веков иноземного ига исконные славянские земли.

Одновременно с путевыми очерками Толстой работал над пьесой «День битвы». Пьеса была опубликована в январском номере журнала «Новая жизнь» за 1915 год и в московском издательстве «Наши дни» с посвящением Маргарите Кандауровой. Новая страсть охватила Алексея Толстого, но ненадолго. Он сделал юной балерине предложение, но она отказалась выйти за него замуж. Вскоре он женился на Наталье Васильевне Крандиевской.

В начале февраля 1915 года Алексей Толстой отправился на Турецкий фронт: ещё в октябре прошлого года Турция объявила войну России, начались активные действия на Кавказе и на Черном море.

Кроме очерков, в конце года был опубликован один из замечательных его рассказов «Обыкновенный человек», а в театре К.Н. Незлобина поставлена пьеса «Выстрел». Поездки на фронт дали ему неповторимые впечатления, раскрыли ему глаза на многое такое, о чём он подчас и не подозревал. «…Я увидел подлинную жизнь, я принял в ней участие, содрав с себя наглухо застёгнутый чёрный сюртук символистов. Я увидел русский народ…» – вспоминал Толстой впоследствии эти годы. В поездке на Турецкий фронт Толстой прочитал свой рассказ «В гавани», в котором столкнул двух писателей, особенно долго работал он над концом рассказа, чтобы как можно правдивее, естественнее закончить его, уж больно бы страшило, если бы торжествовали свою победу эти футуристические личности. Да, пожалуй, он правильно закончил: действительно, поэт пожалел их, увидев в их глазах пустоту, бездуховность, безнадёжность.

С Кавказа Толстой вернулся в новую квартиру, подобранную Натальей Васильевной: Малая Молчановка, дом 8.

От военной темы Алексей Толстой устал, война затягивалась, и он задумал роман о жгучей современности, о наболевшем, обо всём, что окружало его последние годы, порождая душевную муку, сомнения, решительный протест. До каких же пор можно терпеть, видя, с каким бесстыдством чванливые молодые и не совсем молодые люди, называющие себя футуристами, куражатся над дорогими русскому сердцу именами, пытаются опоганить святые места и памятники старины, разрушить театр с его гуманистическими традициями. Пора кончать с этой вакханалией. Вспомнился Мейерхольд, «Бродячая собака», и Толстой написал и опубликовал первую часть романа «Егор Обозов».

Вышел сборник рассказов «Обыкновенный человек», очередные шестой и седьмой тома собрания сочинений в «Московском книгоиздательстве», четвёртый выпуск литературно-художественного альманаха «Слово», где был опубликован рассказ «Четыре века», репетировали пьесы «Нечистая сила» в Александринском театре, «Ракета», «Касатка» в Московском драматическом театре, издан сборник рассказов «Приключения Растёгина».

Новый подъём патриотических настроений, связанный с блестящими победами русских войск на Юго-Западном фронте под командованием генерала Брусилова в 1916 году, сменился ещё более острым недовольством и разочарованием. Резче обозначились противоречия внутри России. Все устали от войны, открыто стали возмущаться Распутиным и его чудовищными махинациями, доведшими Россию до «последней черты». Гнилость, гнусность, цинизм царского двора становились всё более очевидными. Война расшатала старый порядок, вызвала недовольство во всех слоях русского общества. Мало кто сомневался теперь, что Россия накануне серьёзных политических перемен.

14 февраля 1917 года у Толстых родился сын Никита.

Утром 27 февраля солдаты Волынского полка, расправившись со своим командиром, вышли на улицу и присоединились к бастующим рабочим. Вслед за ними и солдаты других полков Петроградского гарнизона стали переходить на сторону восставшего народа. Захватили арсенал, разобрали винтовки, разгромили здания некоторых полицейских управлений и судебных учреждений. Февральская революция началась… Временный комитет Государственной думы во главе с Родзянко вёл предательскую политику в разговорах с Николаем II, который вынужден был отречься от престола в пользу брата Михаила, но и тот через два дня отрёкся.

Алексей Толстой принял эту революцию и 29 марта был назначен комиссаром по регистрации печати. Он занялся царскими архивами. Позднее начал испытывать сомнения, колебания и противоречия. И чем больше узнавал о дворцовых интригах, тем явственнее обрисовывалась в его сознании роль старца Акилы в задуманной комедии «Горький цвет».

Полное разочарование наступило у Алексея Толстого в первые месяцы после Октябрьской революции. 26 октября Толстой узнал из газет, что в Петрограде рабочие и солдаты по приказу Военно-революционного комитета заняли вокзалы, телеграф, почту, Государственный банк, Зимний дворец, что Временное правительство низложено. В Москве тоже шла настоящая война. 1 ноября Комитет отдал распоряжение стрелять по Кремлю.

Словно буря невиданной силы прошлась по городам и весям Центральной России. Опустели улицы Москвы и Петрограда. Только неугомонный ветер трепал на заборах и стенах домов обрывки театральных афиш и военных приказов. Толстые жили в Москве, перенося все тягости и лишения. Весной 1918 года начались продовольственные беспорядки. И Алексей Толстой принял предложение антрепренёра Левидова на концертное турне по Украине. В июле Толстые всей семьёй покинули Москву: на Украине было сытно. После турне жили в Одессе. Здесь Толстой написал пьесу «Любовь – книга золотая», повесть «Лунная сырость». Но как только узнал, что министерство Клемансо пало, что палата депутатов отказала в кредитах на содержание французских войск на юге России, он тотчас же подумал об отъезде. Красные стремительно приближались.