История русской литературы XIX века. В 3 ч. Ч. 2
Шрифт:
45
Маймин ЕЛ. Литература и быт в идейных исканиях Л.Н.Толстого 80-х годов. В кн.: Литературный процесс и развитие русской культуры XVIII-XX вв. Таллинн, 1985. С. 75-77.
46
См.: Эткинд Е.Г. «Внутренний человек» и внешняя речь. Очерки психопоэти-ки русской литературы ХУШ-Х1Х веков. М., «Языки русской культуры», 1999, где выражена несколько другая точка зрения.
47
В лермонтовское время было живо это значение в отличие от современного; «очарование, обаяние,
48
См. анализы стихотворения, проведенные М.М. Гиршманом, В.М. Марковичем, а также Ю.М. Лотманом и З.Г. Минц. Ю.М. Лотман (О стихотворении М.Ю. Лермонтова «Парус». В кн.: Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб., 1996. С. 549-552), в частности, писал, что «мятежный парус стремится не к перемещению в пространстве, а «к изменению состояния». Он же отмечал характерную парадоксальность стихотворения: «Стихи 3-4 последней строфы еще раз меняют смысл произведения, делая его парадоксальным: парус стремится к буре, потому что ищет покоя» (С. 551). С этим Ю.М. Лотман связывал трагический разрыв с жизнью, поскольку состояния души не совпадают с состояниями природы: ясность природы соотносится с «бурей» души, «и только буря в природе может создать душевный покой» (С. 551).
49
Перечисленные здесь признаки лермонтовской поэмы типологичны: они свойственны романтической поэме в ее байроническом варианте.
50
В трагедии «Испанцы» также есть автобиографический мотив: Лермонтов в пору написания трагедии интересовался своим происхождением, которое, по преданию, вел то ли от шотландских предков, то ли от испанского герцога Лерма.
51
Конечно, риск разоблачения всегда есть, но это входит в правила игры. Маскарад допускает также некоторую фамильярность, более простые отношения, чем обычно, но маска не может гарантировать от оскорблений и преследования.
52
Совсем необязательно, чтобы всплывали на поверхность только пороки. Страсть баронессы Штраль к князю Звездичу не порочна: баронесса искренно любит князя, хотя знает, что он недостоин ее любви.
53
См. об этом: Журавлева А.И. Лермонтов в русской литературе. Проблемы поэтики. М., 2002. С. 257.
54
Мирский Д.С. История русской литературы с древнейших времен до 1925 года. London, 1992. С. 212.
См.: Шмелев Д.Н. Избранные труды по русскому языку. М., 2002. С. 690.
55
Особенное значение в последние годы приобретает также «прозаическая», сни-женно разговорная речь.
56
Перемена поэтического стиля осознана самим Лермонтовым. В стихотворении «<С.Н.Карамзиной>» он писал:
Любил и я в былые годы,
В невинности души моей,
И бури тайные природы,
И бури тайные страстей.
Но красоты их безобразной Я скоро таинство постиг,
И мне наскучил их несвязный И оглушающий язык.
57
Конечно, отчетливо сознавая неминуемую условность, схематичность такого деления, в известной мере соответствующего объективной картине и проводимого
58
в
целях более удобного изложения.59
Сохраняем написание Лермонтова.
60
В стихотворении видят то ироническую любовную элегию, адресованную женщине, то инвективу, обращенную к Богу.
61
Легко заметить, что как сама «благодарность», так и просьба о смерти для христианина — греховны.
62
Наряду с прямым значением слова «пустыня», встречаемым, например, в стихотворении «Три пальмы» («Без пользы в пустыне росли и цвели мы...»), Лермонтов широко употребляет слово «пустыня» в переносных значениях (пустыня как синоним жизни, место странствий, край изгнания, безлюдный остров, бесчувственные, бездушные люди, светское окружение, безлюдье, пустынь, т.е. обитель отшель-ника-богомольца, удалившегося от мирских сует, психологическая характеристика душевного состояния лирического «я»). Почти во всех этих случаях в слове «пустыня» оживляются эмоциональные ореолы. Лермонтов переносит все вторичные, косвенные, эмоциональные значения слова «пустыня» из внешнего мира в мир внутренний, либо прямо описывая сознание лирического героя, либо предельно сближая его с иными персонажами и явлениями.
И.З. Серман, толкуя стихотворение как элегию-воспоминание о героическом времени и отмечая смешение исторического стиля («колокол на башне вечевой») с расхожим стилем романтической лирики («толпа»), утверждает, что автор объединяется с «толпой», употребляя слова «нас», «нам» (см.: Серман Илья. Михаил Лермонтов. Жизнь в литературе. 1836-1841. Славистический центр гуманитарного факультета Еврейского университета в Иерусалиме, 1997. С. 181). В данном случае, однако, голоса автора и «толпы» не совпадают: во второй части явно «говорит» «толпа», для которой автор-поэт и есть «осмеянный пророк». Это не значит, что лирический герой не принимает упреки «толпы», но до заключительной строфы укоризны брошены все-таки не от его лица.
63
Исследователи единодушно видят в этих мыслях Лермонтова влияние сенсимонизма.
Такого рода кризис не надо путать с кризисом таланта, с исчерпанностью поэтического дарования. Идейный и творческий кризис связан с плодотворными поисками нового содержания, новых художественных идей. Он как раз свидетельствует о том, что талант не покинул автора.
64
Журавлева А.И. Лермонтов в русской литературе. Проблемы поэтики. М., Про-гресс-традиция, 2002. С. 108.
65
См.: Эткинд Е.Г. «Внутренний человек» и внешняя речь. Очерки психопоэтики русской литературы XVII-XIX веков. М., 1999. С. 88.
66
Лермонтов мог, разумеется, учесть точки зрения A.C. Хомякова и H.A. Полевого, о которых упоминается в научной литературе, но сами эти деятели не выведены непосредственно в стихотворении.
67
Как известно, Лермонтов придавал решающее значение именно осознанности оценок действительности. Хуже всего, говорил он, не то, что огромное большинство населения страдает, а то, что огромное большинство страдает, не сознавая, не понимая этого.