История с благополучным концом
Шрифт:
– Да разве это охота была, - возмутился Рауф, вспомнив, как лет десять назад он побывал с тестем и Кямилем в Кызыл-Агачском заповеднике. От поездки у него остались самые неприятные воспоминания. Со стороны это действительно напоминало охоту. Тесть и Кямиль с близкого расстояния почти в упор стреляли в непуганых зверей из автоматических пятизарядных ружей. Раненые маралы и джейраны, пробежав несколько десятков метров, медленно опускались на землю и дальше в сонном оцепенении не обращали внимания на людей, которые, сделав на их шкуре специальной краской метку, заклеивали неглубокую ранку от пули-ампулы лейкопластырем. Это продолжалось целый день. Пообедали наспех бутербродами, а когда Рауф, собрав под палящим зноем хворост для костра, собрался было зарезать на шашлык маленького, чуть побольше ягненка, марала, Кямиль и тесть набросились
Кямиль начал хохотать с того момента, как увидел высунувшуюся из трубы голову Рауфа. Прибежал запыхавшийся тесть, в то время он еще был в состоянии бегать. Старик был страшно взволнован. Пока он собственноручно помогал Рауфу обмести налипшую повсюду паутину и расспрашивал, как тот себя чувствует, Кямиль продолжал .смеяться. Воспоминания об этом дурацком смехе до сих пор вызывали у Рауфа не меньшее отвращение, чем хрюканье и сопение кабана.
– Что нужно для того, чтобы вступить в это общество?
– Заявление, наверное, фотография, справки какие-нибудь. Ведь сам я вступил давно, когда еще был в армии, а там правила, по-моему, другие. Но я узнаю. Не пойму только, для чего тебе это понадобилось. Неужели в самом деле потянуло к охотничьей жизни?
"Так я тебе все и выложил", - усмехнулся про себя Рауф. Он внимательно посмотрел вслед Минаре, которой надоело стоять в передней, и она прошла в гостиную.
– Удивляйся, удивляйся, - слегка повысив голос, сказал он, ему хотелось, чтобы это услышала Минара.
– Думаешь, Рауф - простой человек, ничем, кроме семьи не интересуется? Когда-нибудь поймешь, как ты во мне ошибался.
Все было продумано замечательно - она обернулась и окинула Рауфа задумчивым взглядом, и все в нем возликовало.
– Во-первых: я никогда не думал, что ты так уж интересуешься семьей, а во-вторых...
– вместо того, чтобы прекратить затянувшийся разговор и попрощаться с двоюродной сестрой и ее детьми, Кямиль, как всегда, полез с ненужными объяснениями. Но Рауф не дал ему договорить.
– Если ты такой умный, иди свою диссертацию защити. Четвертый год возишься. До свидания, - громко захохотав в знак того, что последнее слово осталось за ним, он вышел из подъезда.
В общество он вступил через месяц, и в тот же день, предъявив в охотничьем магазине новенькое членское удостоверение, купил ружье. Не отходя от прилавка, Рауф внимательно проверил сделанную продавцом отметку и прошел к заведующему, который заверил паспорт подписью и печатью магазина. Теперь, когда ни один из его многочисленных недоброжелателей и завистников ни при каких обстоятельствах не мог обвинить его в незаконном владении огнестрельным оружием, Рауф забрал свою покупку, которой была отведена одна из важных ролей в успешном выполнении тщательно продуманного
им плана, и положил в багажник. Дома он никому ружья показывать не стал, как было - в брезентовом футляре - спрятал его за вешалку.В дни, когда созревает тмин, Рауф стал почти ежедневно после работы уезжать за город. К этому времени он уже знал наперечет все апшеронские кладбища, где росли пахучие, в половину человеческого роста кусты, напоминающие пляжные зонты на макете морского курорта. Раньше всех поспел тмин на пиршагинском кладбище. Наклонившись, Рауф внимательно осмотрел ближайшую верхушку - зерна потемнели и легко вылущивались из сморщившегося за последние сутки абажура.
Несмотря на легкую озабоченность, связанную с предстоящими делами, настроение у Рауфа в это утро было прекрасное. Он сидел и наслаждался душистой, пронизанной почтительным вниманием атмосферой парикмахерской, а тем временем Агасаф под монотонный стрекот ножниц рассказывал ему городские новости, заслуживающие внимания солидного человека.
– На днях ты мне понадобишься, - улучив минуту, сказал Рауф, осторожно шевеля губами в мыльной пене.
– Небольшая прогулка за город.
Приглашение Агасафу явно пришлось по душе, но ответил он не сразу, вначале как бы прикинув в уме, есть ли у него такая возможность.
– Ладно. Только имей в виду - выходной у меня в среду.
– Очень хорошо, завтра и поедем.
– Так завтра же вторник.
– Это будет ночная прогулка. Утром выспишься. Поедем в Шувеляны.
– Ты понимаешь, я же должен объяснить дома, зачем ухожу на всю ночь, - уже сообразив, что его приглашают не на пикник, промямлил Агасаф.
– Скажешь, что твой друг Рауф попросил тебя помочь в одном научном опыте.
– В Шувелянах? Там что, академию наук открыли?
– хмыкнул Агасаф.
– Моя старуха родом из тех мест. Ей только скажи такое! Она-то хорошо знает, что, кроме милиции, там никакого научного учреждения нет.
– Ты мне должен помочь в серьезном деле, которое займет всего-навсего часа три. Из города выедем в начале второго...
– А в Шувелянах что будем делать?
– перебил Агасаф.
– Я и не знал, что ты такой любопытный, - с неудовольствием сказал Рауф. А ну-ка, убери бритву. Убери, говорю, бритву от лица.
– Зачем?
– На всякий случай, - проворчал Рауф. Во избежание случайностей во время поездки он решил кое-что сообщить Агасафу заранее.
– Мы поедем на кладбище. Да-да, ничего удивительного. Всего на три часа. Ты там даже из машины не выйдешь. Ну как?
– Шутишь?
– с надеждой спросил Агасаф.
– Это тебе с непривычки кажется странным, - объяснил Агасафу Рауф.
– Когда приедем, ты все поймешь. Ничего страшного.
– Может быть, вместо меня...
– Конечно, - подхватил Рауф, - вместо тебя многие согласились бы поехать, но они мне не нужны. Ты мой друг, ты единственный человек, кому я доверяю, и поэтому я обратился к тебе, - после этих слов у Рауфа несколько испортилось настроение, потому что совершенно случайно он вспомнил при этом свою жену, которая вбила себе в голову и несколько раз высказывала вслух, что у Рауфа, кроме Арифа, который тоже куда-то давно исчез, не было и нет настоящих друзей.
– Я же еще не отказал, - примирительным тоном сказал Агасаф.
– Напрасно ты обижаешься. Но подумать я должен. Что ни говори, а кладбище ночью - место, наверное, не самое приятное.
...Было всего два часа ночи, когда она подъехали к шувелянскому кладбищу. Светать начинало около шести, но рисковать из-за какой-нибудь случайности, например, преждевременного крика страдающего бессонницей петуха, Рауф не собирался - он приехал сюда для того, чтобы начать сбор тмина с первым петушиным криком, и ему была необходима уверенность, что крик этот и в самом деле первый.
– Далеко отсюда?
– неподвижно глядя перед собой, спросил Агасаф, когда машина остановилась у, кладбищенских ворот. Рауф обратил внимание, что по сторонам Агасаф старается не смотреть.
– Да вот же, - он развернул машину я, включив на полную мощь фары, показал Агасафу ворота с приоткрытой калиткой.
– Я тебе советую отложить твое дело до утра, - подумав, сказал Агасаф. Это я к тому, что в потемках там можно напороться на змею или на бешеную собаку, мало ли что...
– Чудак, - Рауф проницательно посмотрел на перетрусившего старика и усмехнулся.
– Живых надо бояться, а те, что здесь, ничего уже плохого сделать не могут. Хочешь - оставайся в машине.