История варварских государств

Незавершенность завоевания и продолжающиеся войны вели к тому, что в Британии, как уже говорилось, было сконцентрировано довольно большое количество войск, располагающихся в районе пограничных валов. В их тылу появились четыре ветеранские колонии. Но кроме этих колоний, относительно больших городов в Британии было мало. В западной части острова их и вовсе не было. Долгое время в стране имелся всего один муниципий — Веруламий. Даже Лондиний (совр. Лондон), являвшийся довольно крупным торговым и ремесленным центром, ставший позже столицей сначала провинции, а затем диоцеза, получил статус муниципия (или, может быть, колонии), вероятнее всего, только во II в. Римская армия в Британии была мало связана с местным населением: воины легионов и вспомогательных частей обычно доставлялись с материка. Это могло быть связано с тем, что войны в Британии продолжались, и римляне не имели оснований доверять местным уроженцам. Этническая рознь ограничивала контакты с аборигенами не только действующих частей, но и ветеранов. Колонии в Британии не стали такими очагами романизации, как это было на континенте. Земельные участки ветеранов располагались вокруг колоний. К городам и дорогам стремились и виллы романизованных британцев, связанных с рынком, ремеслом и поставками армии. А за этими пределами жили почти неизменной жизнью британские крестьяне, сохранившие и древние круглые хижины, и доримские способы обработки земли. Конечно, крестьяне платили налоги, для удовлетворения некоторых своих нужд покупали товары на городском рынке, а чаще у странствующих торговцев, кое-что продавали. так что в некоторой степени втягивались в существующую систему товарноденежных отношений, но в целом сохраняли натуральное хозяйство. В горных районах в центре и на северо-западе острова жители занимались скотоводством и не поддавались римскому воздействию.

В конце III–IV в. происходят значительные изменения в жизни Британии. Большие города, такие как Лондиний или Веруламий, приходят в упадок, их территория сокращается приблизительно наполовину. Характерно, что в Британии нет епископств, центрами которых были бы крупные города. Зато расцветают небольшие города, являющиеся преимущественно центрами civitates. Еще больше заметен расцвет вилл, которые и становятся основными центрами британской экономики. Богатство их владельцев растет. Их наполняют различные изысканные импортные товары, в том числе тонкая керамика из Галлии и даже из Восточного Средиземноморья. Полы теперь украшаются полихромными многофигурными мозаиками, пришедшими на смену черно-белым геометрическим. Это свидетельствует о сохранении и даже усилении торговых связей с Галлией, а через нее и с другими странами, входящими в Римскую империю. Хозяевами этих вилл являются местные магнаты. Они сравнительно мало участвуют в общей жизни Империи. Характерно, что из Британии не вышло ни одного сенатора. В Британии еще сильнее, чем в Галлии, ощущается «кельтское возрождение». Хотя в узорах местной керамики и ощущается римское влияние, в целом она показывала ясную связь с доримскими сосудами. Главным богатством местных магнатов были земля и скот, поэтому они не очень нуждались в римской монете, и в начале V в. монетная экономика в Британии почти перестала функционировать.

Зато британская армия пытается играть ведущую роль в политической жизни государства. Располагаясь довольно далеко от центра, находясь в чуждом окружении, будучи постоянно готовыми к войнам с северными варварами, солдаты этой армии чувствовали себя в некоторой степени ущемленными. Снабжение британской армии порой бывало затрудненным, и это вызывало возмущение солдат. Недаром римские писатели говорили, что Британия постоянно готова к мятежам. Речь шла именно об армии, а не о местном населении, поскольку после I в. никаких мятежей подчиненного населения в Британии не наблюдалось. Во второй половине 382 или в начале 383 г. британская армия провозгласила императором своего командующего Магна Максима. Максим организовал экспедицию против пиктов и скоттов, чтобы обезопасить Британию от их вторжения в ходе новой гражданской войны, а затем уже переправился на материк. Действия Максима были успешны, и он захватил сначала заальпийские области Римской империи, а затем и Италию с Римом. Однако в войне против Феодосия Максим потерпел поражение и был убит. Возможно, что Максим увел из Британии не всю римскую армию. По некоторым сведениям, в составе его войска больше было новобранцев из самой Британии, так что основная или, по крайней мере, значительная часть армии оставалась на острове, обеспечивая его безопасность. Более того, в 384 г. Максим снова побывал в Британии, по-видимому, либо укрепляя свой тыл, либо удостоверяясь в его надежности.

Новый военный мятеж в Британии начался в 406 г. На этот раз дела повернулись иначе. Собственные ресурсы острова были не очень значительными, и британская армия в огромной степени зависела от снабжения с материка. Оказавшись в затруднительном положении, западноримское правительство, по-видимому, перестало снабжать британскую армию или, по крайней мере, сократило это снабжение. Корабли с серебряными монетами почти перестали приходить в Британию. При находках довольно большого количества кладов с монетами в них очень мало вещей, выпущенных после 402 г., а затем монеты исчезают вовсе. А нужда в монетах оставалась. Монеты по-прежнему циркулировали на острове, но их физически становилось все меньше. Центральная власть фактически перестала вмешиваться в дела, происходившие в Британии, в том числе отказывалась снабжать армию. Эго означало, что отныне вся тяжесть уплаты солдатского жалованья ложилась на плечи местных властей. А те справиться с этой задачей были не в состоянии. Это, естественно, вызвало недовольство солдат. Войска провозгласили императором некоего Марка. Марк правил несколько месяцев, но его правление не удовлетворило солдат, и он был убит. На его место в 407 г. воины поставили некоего местного уроженца Грациана. Возможно, мятежные солдаты этим хотели получить поддержку местного населения. Возможен и другой вариант. Грациан, вероятнее всего, принадлежал к куриалам одного из городов провинции [25] . Делая императором такого человека, солдаты вполне могли рассчитывать не просто на поддержку городов, но и на «приватизацию» в свою пользу всех тех налогов, которые собирали местные куриалы. Однако либо население этот акт армии не оценило, либо местных налогов было слишком мало, чтобы удовлетворить аппетиты взбунтовавшихся воинов, но в любом случае Грациан через четыре месяца тоже был убит. После этого британские солдаты избрали императором своего товарища— простого солдата Константина. Став императором, он стал называться Флавием Клавдием Константином. Выбор имен был не случаен. В это время вандалы, аланы, вестготы, прорвавшиеся через рейнскую границу, разоряли и грабили Галлию. Ни император Гонорий, ни фактически правивший за его спиной Стилихон, занятые в первую очередь защитой Италии, ничего не предпринимали для восстановления порядка в Галлии. Принимая имена, напоминавшие о былом величии Империи и о победах Клавдия 11 и Константина I, узурпатор демонстрировал свою цель — отбросить варваров за пределы Римской империи и восстановить ее величие, чего никак не могут сделать Гонорий и Стилихон. С этой целью Константин в том же 407 г. все войска, находившиеся в Британии, вывел с острова и переправил в Галлию [26] . Там он добился значительных успехов, но Британия осталась совершенно незащищенной. Если Магн Максим накануне гражданской войны обезопасил римскую провинцию от варварских вторжений и даже сам однажды снова побывал на острове, то Константин и не подумал делать что-либо подобное. И северные варвары вскоре этим воспользовались. Они прорвались через вал Адриана и обрушились на римскую Британию. Многие виллы и даже некоторые города были разрушены и разграблены. Видимо, с этим связано появление кладов монет. Хотя монетная экономика и перестала фактически функционировать, сами по себе монеты были значительной ценностью, и их владельцы стремились уберечь их от врагов. Характерно, однако, что владельцы так этими кладами и не воспользовались. Это — ясный знак резко возросшей политической нестабильности [27] .

25

Поскольку Грациан назван municipes, а единственным городом Британии, который, без всякого сомнения, был муниципием, являлся Веруламий. то иногда полагают, что Грациан мог быть гражданином именно этого города.

26

Возможно, вовлекая солдат в войну с варварами. Константин также стремился не допустить нового мятежа и спастись от судьбы своих двух предшественников, поскольку обстановка в Галлии давала весьма высокий шанс на удовлетворение всех солдатских требований.

27

Правда, некоторые клады так тщательно упакованы, что говорить о паническом настроении их владельцев не приходится. Это. однако, не отменяет самого факта необыкновенного обилия кладов, что ясно свидетельствует об особости ситуации.

Сведений о дальнейших событиях в Британии так мало, что мы знаем только об отдельных эпизодах, связь между которыми можно установить лишь гипотетически. Именно в качестве гипотезы можно предложить следующее развитие событий сразу же после ухода римской армии. Воспользовавшись беззащитностью бывшего римского диоцеза Британии, пикты и скотты стали все активнее нападать на британцев. Прорыв через вал Адриана, о чем было только что сказано, не остался их единственной акцией. Результатом таких вторжений стал массовый голод. В условиях усиливающихся угроз со стороны пиктов и скоттов начались внутренние волнения. В это же время Константин со своей армией все более втягивался в дела Галлии и Испании, так что надеяться на его помощь было бессмысленно. При любом военном выступлении гражданская администрация не могла играть никакой самостоятельной роли и спокойно признавала очередного узурпатора. Так, видимо, произошло и в Британии, где местные римские власти признали Константина (как и его предшественников). В этих условиях у британцев не было иного выхода, как доказать свою верность законному императору Гонорию. С этой целью они выступили против местных римских властей, которые без поддержки армии оказать какое-либо сопротивление, естественно, не могли, и это выступление могло быть облечено в форму восстановления власти Гонория. Вслед за тем британцы в 410 г. или несколько позже обратились к Гонорию с просьбой о помощи. Однако императору в Равенне было не до Британии, ибо в самой Италии действовали вестготы, а в Галлии царил политический и военный хаос. Отвечая британцам, Гонорий посоветовал им рассчитывать только на себя [28] . В такой ситуации британская элита взяла на себя и административные функции. Британия практически освободилась от власти западноримского правительства с молчаливого согласия последнего, хотя формально обе стороны все еще считали Британию частью Империи [29] .

28

Не исключено, что и свергнутая римская администрация направила какой-то вид послания в Равенну, изображая выступивших против нее британцев «разбойниками», подобными галльским багаудам. Не имея реальных возможностей силой справиться с latrunculos, равеннское правительство могло использовать это как повод отказать им в помощи.

29

Есть предположение, что Констанций после урегулирования положения в Галлии принял меры и для восстановления стабильности в Британии. Основанием для такого предположения является соответствующий раздел Notitia dignitatum. в котором перечисляются и гражданские, и военные власти в Британии. Этот раздел, действительно, создает впечатление, что в Британии полностью реставрировалась римская административная и военная структура. Однако вопрос о датировке всего памятника и данного раздела, в частности, чрезвычайно спорен. Считается, что хотя Notitia dignitaum в ее известном нам виде составлена в 425–430 гт., в состав документа были включены материалы разного времени. И британский раздел, как полагают многие исследователи, отражает реальность не позже 390 г. Если принять эту точку зрения, то о реставрационной деятельности Констанция в Британии нет никаких сведений.

Связи Британии с континентом были практически прерваны. Характерно, что в ней вообще до сих пор не найдено ни одной римской монеты, выпушенной после 408 г. На острове практически возродились туземные порядки. Какое-то время они, как кажется, сосуществовали с римскими. Может быть, в первое время именно civitates стали основными ячейками жизни британцев, в то время как еще сохранявшиеся в первые десятилетия века города сохраняли римскую административную структуру и римское право. Можно, пожалуй, говорить о временном сосуществовании сохранившихся в городах римских структур и местных кельтских структур в civitates. Civitates затем могли объединяться в более значительные политические единицы. Во главе таких единиц стояли их лидеры, которых несколько более поздние авторы, следуя позднеантичному словоупотреблению, называют королями (reges) и тиранами [30] . Последний термин, видимо, предполагает, что власть такого лидера основывается не на римской праве [31] . Что-либо определенное сказать о характере этих единиц трудно. Пожалуй, речь идет о ранних государствах типа, похожего на существовавший у кельтов части, по крайней мере, Галлии и Британии до римского завоевания, хотя, разумеется, три с половиной столетия жизни в рамках Римской империи не могли не наложит свой отпечаток на их основные черты. На чем основывалась власть таких королей, сказать трудно. Возможно, что определенную роль играли происхождение и семейные связи. Но еще большее значение приобретали военные успехи таких предводителей, а малейшая неудача могла привести к их свержению.

30

Чтобы не входить в детали сложной проблемы характера власти таких reges и тиранов, стоит использовать термин «король», понимая некоторую условность его применения.

31

В позднеантичном словоупотреблении «тиран» обычно означает не жестокого, а нелегитимного правителя. Это, разумеется, вносит негативный оттенок в это слово.

К середине V в. в Британии происходят новые важные изменения. Резко уменьшается, а затем и практически прекращается импорт с континента. Почти исчезли города. Только очень немногие, как Лондиний (Лондон) или Камулодун (Кольчестер), еще сохранились, но скорее как укрепленные пункты для защиты окружающего населения, чем как политические, экономические или культурные центры. Приходят в упадок и некогда богатые виллы. С исчезновением городов и упадком, а позже тоже исчезновением вилл исчезли и римские административные, юридические и даже, как кажется, социальные структуры. Период сосуществования двух типов структур (римской и кельтской), по-видимому, завершился. Поэтому центром каждого такого раннего государства являлся не город, а более или менее укрепленный двор короля, власть которого основывалась на местных кельтских традициях [32] . Однако прямой связи между правящим слоем доримской Британии и новыми правителями не наблюдается. Вероятно, в ходе длительного завоевания прежняя британская аристократия была уничтожена или, вот всяком случае, потеряла свое ведущее положение в обществе. Правящий слой новых королевств, по-видимому, был больше связан с владельцами вилл римского времени. Видимо, из этого слоя выходили короли нового времени и их непосредственное окружение. Юридические порядки в кельтских королевствах были принципиально неримскими [33] . Вокруг такого короля собираются его дружина и совет из местных аристократов. Хотя некоторых королей называют королями Британии, едва ли кто-либо из них распространял свою власть на всю Британию, т. е. ту часть острова, которая входила в состав Римской империи. Вероятнее всего, таких королевств было несколько (об их числе невозможно ничего сказать даже приблизительно), и они могли бороться не только с внешними врагами, но и друг с другом. Их силы также могли быть различными. Известно, что один из таких королей — Риотам (или Риотим) имел армию, насчитывавшую, по, может быть, несколько преувеличенным сведениям, 20 тысяч воинов. Этот Риотам в конце концов все же покинул Британию и, используя призыв к нему императора Антемия, перебрался со своей армией на материк, чтобы принять участие в борьбе с вестготами. Этот галльский поход Риотама относится к более позднему времени (469–472 гг.), но сам Риотам со своей армией может служить примером силы таких государств и в более ранний период.

32

Как известно, накануне римского завоевания в Британии существовало несколько самостоятельных государств, возглавляемых местными монархами.

33

В VI в. римский автор противопоставлял iura Britannuca римскому праву. Правда, речь здесь идет не о самой Британии, а о бывшей Арморике (Бретани), но подразумеваются законы британских переселенцев на этот полуостров.

Риотам пытался не только участвовать в войне, но и поселиться со своим войском в Галлии. Он обосновался в Битуригах (совр. Бурж), но был разбит вестготами и изгнан из этого города. Однако в Британию он не вернулся, а нашел приют у бургундов. По-видимому, после ухода с острова, и особенно после гибели значительной части его армии, никаких шансов возвратить себе прежнее положение Риотам уже не имел. Этот пример, как кажется, показывает, что среди британских королей шла ожесточенная борьба, и потерпевший поражение не мог рассчитывать на сохранение своей власти и авторитета. Остров все более погружался в атмосферу почти беспрерывной гражданской войны, что еще более ухудшало экономическое положение. К более раннему времени, чем эпизод Риотама, относится борьба между Амбросием и Гвитолином. Амбросий был не собственно британцем, а римлянином. Он относился к тем немногим римлянам, которые по различным причинам не покинули остров после ухода армии Константина и фактического отделения Британии от Империи. Но в его выступлении против Гвитолина едва ли надо видеть проявление борьбы между кельтским и римским элементами на острове. Если говорить о какой-то идеологической базе этой борьбы, то Амбросий мог представлять ту группу британской элиты, которая была склонна сохранять хотя бы чисто формальные связи с Империей, в то время как вокруг Гвитолина могли собираться те группы, которые в сложившихся условиях не видели никакого смысла в сохранении этих связей, даже формальных. И все же вероятнее, что это было обычным соперничеством, каковое было характерно для ситуации в Британии в то время. Время от времени какой-нибудь такой предводитель мог брать верх над остальными. В 30—40-х гг. во главе Британии встал Элаф, которого называли «первым во всей области», за которым «следовала вся провинция» [34] . Таким был также некий Маглокун. которого «Бог поставил выше других вождей Британии». Но сколь долго продолжались первенство этих людей и какова их судьба, неизвестно.

34

Полагают, что действительным именем этого человека было Элафий, а поскольку это имя греческое, то думают, что он был римским чиновником, возглавившим остатки римской администрации. Эта гипотеза интересная, но, к сожалению, необоснованная и едва ли верная. К этому времени авторитет римской администрации, если ее остатки еще оставались, был столь низок, что римский чиновник, как кажется, не имел никаких шансов встать во главе Британии.

В этих условиях жители Британии начали переселяться на материк. Междоусобная борьба не могла не ослаблять британцев. На какое-то время британцы, действуя не только в открытом бою, но и партизанскими методами, сумели отбить нападения северных (пикты) и западных (скотты) варваров. На некоторое время их набеги вовсе прекратились, и это позволило несколько ожить экономике острова. Долгий голод сменился некоторым достатком. Однако это не привело к стабилизации, поскольку гражданские раздоры и соперничество различных предводителей, вождей, королей в условиях отсутствия внешней опасности только усилились. А затем набеги извне возобновились и, может быть, даже интенсифицировались. Более того, нападавшие с запада (из Ирландии) скотты уже начали поселяться на британской территории. Правда, их было не так уже много, чтобы радикально изменить демографическую и социальную ситуацию в западной части Британии. В 446 г. британцы снова обратились с призывом о помощи к римлянам. На этот раз адресатом их отчаянного призыва являлся фактический правитель Западной империи Аэций, который в этом году в третий раз был консулом и активно действовал в Северной Галлии. Но, как и более раннее обращение к Гонорию, и это обращение «стонущей Британии» не имело желаемых последствий. Аэций настолько погрузился в дела Галлии и Италии, что при всем желании оказать какую-либо помощь далекой Британии был не в состоянии. Если на острове и оставались какие-либо группировки, надеявшиеся на восстановление связей с Империей, то теперь стало ясно, что эти надежды были тщетны. Британским лидерам пришлось искать другую помощь. Один из британских королей, Вортигерн, после совета со своими приближенными обратился за помощью к саксам [35] . Не исключено, что в сложившейся чрезвычайно тяжелой ситуации местные элиты преодолели свое соперничество и собрались на общебританский совет (consilium). И по поручению этого совета Вортигерн обратился к саксам. Вполне возможно, что саксы и другие германцы должны были помочь Вортигерну не только в борьбе с пиктами и скоттами, но и в предотвращении возможного вмешательства Аэция в британские дела. Если это так, то речь шла о сторонниках полной, не только фактической, но и официальной независимости Британии от Римской империи. Призыв к саксам, видимо, был сделан формально от имени всей Британии [36] .

35

Иногда полагают, что Вортигерн (или Всртигерн) — это нс имя. а кельтский термин, означающий «верховный правитель», и его даже считают викарием Британии. В таком случае, по мнению сторонников этой точки зрения, призыв к саксам был сделан главой римского управления Британского диоцеза. Что само слово кельтское и, действительно, означает «верховный правитель», не вызывает никаких сомнений. Однако нет никаких доказательств, что это — кельтский заменитель римского названия главы диоцеза. Среди известных кельтских социально-политических терминов «вортигерн» не значится. Гильда, который называет Вортигерна «надменным тираном» (superbus tyrannus), пишет по-латыни, и ничто не мешает ему использовать латинский термин для обозначения викария. Более того, это слово именно в качестве личного имени встречается в Британии. Так что гораздо больше вероятности, что Вортигерн — личное имя одного из королей Британии того времени. Сумел ли Вортигерн добиться власти на всем острове — неизвестно, хотя терминология Тильды и рассказ о нем «Ненния» предполагает такую возможность.

36

Дата 446 г. противостоит дате одной из Галльских хроник — 441 или 442 г. Для устранения этого противоречия была выдвинута, в частности, гипотеза, что автор (Гильда), говоря об этом письме. назвал Аэция трижды консулом не потому, что тот был третий раз консулом в момент отправления этого послания (т. е. в 446 г,), а для того, чтобы отличить от другого Аэция, который был видным чиновником на Востоке, занимая в 425 г. пост префекта претория для Востока. В таком случае обращение британцев не привязывается к определенному году, а может относиться к любому времени в промежутке между 425 (первое возвышение Аэция) и 454 г. (его убийство). При всей соблазнительности этой гипотезы она представляется мало вероятной. Британское послание, как его приводит Гильда. кажется подлинным, так что обращение к Аэцию ter consuli все же дает датировку. К тому же. думается, что жители Британии (а тем более Гильда через несколько десятков лет) мало имели сведений о высших чиновниках Восточной Римской империи. Еще менее правдоподобно мнение, что поскольку в тексе имя адресата дано в явно искаженной форме Agitius, то речь идет вообще не об Аэиии. а об Эгидии, действовавшем в Северной Галлии, но время активности Эгидия еще более позднее. Другая гипотеза предполагает, что призыв к саксам был сделан раньше, еще в 428–429 гг., а послание к Аэцию было направлено, действительно, в 446 г., когда саксы, как об этом будет сказано позже, выступили против пригласивших их британцев, и те не могли справиться с ними. Эта гипотеза кажется более вероятной, но, к сожалению, чисто умозрительной. Заметим, что после этих событий ангоры, жившие на континенте, вообще перестали интересоваться Британией.

Саксы не были неизвестным для британцев народом. К этому времени варвары составляли значительную часть воинов регулярной римской армии, и в рядах этой армии, расквартированной в Британии, имелись германцы, в том числе саксы. Сакские пираты, как уже говорилось, давно нападали на побережье Британии, как и на берега Галлии. Для борьбы с ними был организован специальный флот, а на побережье создана система укреплений — litus Saxon icum, где располагалось несколько когорт. Это все более или менее защищало остров от нападений саксов и других германских отрядов, хотя время от времени саксы все же прорывались на британские берега и успешно грабили их. Однако в условиях политического хаоса, наступившего после ухода армии Константина, германцы стали не просто нападать на британское побережье, но и пытаться поселиться на острове. Это были уже не воины, а группы иммигрантов, включающие также женщин и детей. Судя по археологическим данным, первые германские поселения начали появляться в Британии уже в 20-30-е гг. V в. Эти поселенцы происходили в основном из Северо-Западной Германии. Каков бы ни был экономический упадок бывших римских провинций, они все равно были богаче северо-запада Германии, и уровень жизни в них в целом был выше. Это и привлекало варваров. Уход римской армии с острова вдохновил их на еще более масштабные нападения. Возможно, сразу после 410 г. произошло значительное сакское вторжение, в результате которого Британия была опустошена. Местное население, разумеется, стремилось дать им отпор. Иногда германцы могли объединяться с пиктами. Так, вероятно, произошло в 429 г., когда на острове появился прибывший из Галлии епископ Герман. Герман, сам ранее бывший военачальником, может быть, даже неожиданно для себя, возглавил войну с объединившимися пиктами и саксами. Вероятно, положение было столь угрожающим, что требовалось объединение всех сил, а полководца, авторитет которого был бы значим для всех британцев, не было. Герман, выступив в роли полководца и лично руководя сражением, с успехом выполнил эту задачу. Варвары были разгромлены.

Герман прибыл в Британию вместо с трикассийским епископом Лупом по поручению папы Целестина для борьбы с пелагианством, основателем которого был британский монах Морган, принявший затем греческое имя Пелагий. Пелагий и его последователи отрицали существование первородного греха и предопределения и считали спасение результатом не жертвенного распятия Христа, а личного усилия каждого верующего: человек сам грешит и сам же спасается. По мнению Пелагия, искупительная жертва Христа — лишь пример для человека и призыв к нему встать на путь нравственного самоусовершенствования и действительного, а не формального исполнения заповедей. Пелагианцы резко выступали против всякого богатства, считая, что оно в любом случае приобретается бесчестно, а потому и нечестиво. Деятельность самого Пелагия проходила в основном в Риме, затем в Африке и, наконец, на Востоке, где он и умер. Но его учение нашло, видимо, широкий отклик и в Британии, где, возможно, именно социальная направленность этой ереси особенно привлекала людей в условиях резко возросшей нестабильности. На это могло повлиять также британское происхождение Пелагия. Кроме того, пелагианство вызвало резкую реакцию церковных иерархов и императорской власти. Гонорий официально запретил его. В этих условиях, когда британцы чувствовали себя брошенными Римом, они могли обратиться к учению, с которым официальный Рим боролся. Поэтому не исключено, что Вортигерн и те люди, которые группировались вокруг него, были пелагианцами. Опасность широкого распространения этой ереси в Британии была, вероятно, столь велика, что папа направил туда галльских епископов. Трудно сказать, каков был результат этой миссии в тот момент. Может быть, опасность со стороны варваров оказалась для Германа более значительной, чем распространение ереси, тем более что варваров могли поддерживать те группы британской знати, которые придерживались пелагианства. Борьба с еретиками и борьба с варварами в таком случае для галльского епископа могли рассматриваться как единая задача. Успех Германа в борьбе с саксами и пиктами был наглядным и значительным. С победой над ересью дело обстояло сложнее. Во всяком случае, позже Герману пришлось повторить свою поездку на остров, чтобы снова повести борьбу с еретиками, после чего, кажется, с пелагианством в Баритани, действительно, было покончено.